Взаимоотношения Ватикана с Православной Российской церковью, впоследствии — Русской православной церковью во время правления большевиков-коммунистов — это история, которую еще только предстоит написать. Многое из того, что мы сейчас знаем, видится «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно». Однако XX век был веком невероятных союзов и альянсов, спровоцированных двумя мировыми войнами и противостоянием Западного и Восточного блоков. Традиционно принято считать, что Святой престол после большевистской революции 1917 года был противником не только Кремля, но и российского православия. Но так ли это на самом деле?

Флаг Ватикана

Отчасти основания подозревать Ватикан в борьбе с православием есть. Падение монархии, а затем процесс секуляризации, запущенный в январе 1918 года принятым Советом народных комиссаров «Декретом об отделении церкви от государства и школы от церкви», давал Святому престолу шансы на укрепление в России и землях бывшей Российской империи. Как пишет известный исследователь ватиканской дипломатии Авро Манхэттен, Святой престол начал действовать через епископа Эдварда фон Роппа, которого большевики в 1919 году выслали в Варшаву. В 1920 году монсеньор обосновался в Берлине. Он предъявил Советской власти три требования: позволить ему вернуться; дать свободу совести и религиозного образования; разрешить реституцию церковного имущества. При этом Ватикан надеялся, что большевики долго не продержатся, считая, что Советская власть — это «препятствие», которое «имеет временный характер». Тем не менее, Святой престол вел дипломатические переговоры с Кремлем, иногда открыто, а иногда тайно. Но все-таки большевики представлялись для Римской курии куда меньшим злом, чем царизм, который герметично закрыл Российскую империю от проникновения любых конфессий, кроме православия. В 1922 году представитель Конгрегации чрезвычайных церковных дел (ныне это Секретариат по отношениям с государствами, фактическое министерство иностранных дел) монсеньор Джузеппе Пиццардо договорился с советским дипломатом Вацлавом Воровским о том, что Ватикану будет позволено посылать миссионеров в Россию для оказания гуманитарной помощи голодающим. Первая группа состояла из одиннадцати священников, которые взяли с собой 1 млн посылок с надписью «Для детей России от папы из Рима». Взамен Святой престол обещал воздерживаться от всех видов «пропаганды». Однако большевики, использовав Ватикан в своих целях, затем выкинули его миссию из страны. После этого они еще дважды пытались вступить в контакты со Святым престолом. В 1924 году советский дипломат Николай Иорданский провел в Риме безрезультатные переговоры с Пьетро Такки-Вентури, «человеком в черном», опытным помощником руководителя Ордена иезуитов Влодзимежа Ледуховского. А на следующий год нарком иностранных дел РСФСР Георгий Чичерин вступил в контакт с апостольским нунцием в Берлине Пачелли (будущий папа Римский Пий XII), которому дал гарантию, что Католическая церковь и все другие Церкви будут иметь достаточную свободу в Советской России. Чичерин зашел так далеко, что передал Пачелли детализированное «церковное досье», содержащее регламентацию назначений епископов и воспитания детей. Взамен Москва потребовала от Ватикана только одного — запрета присылки в Россию польских католических священников. Однако Святой престол отказался играть с Кремлем и прервал переговоры, которые окончательно были прекращены в 1927 году.

На международной арене Ватикан превращается в непримиримого врага советской власти. Однако ситуация резко стала меняться с началом Второй мировой войны. Нацисты оккупировали Европу, но что это была за Европа? Преимущественно католическая. Германия тогда включала в себя католические Австрию, Саар и Судеты, а также Эльзас-Лотарингию и Люксембург. Союзные страны — Италия, Словения, Словакия и Хорватия — были полностью католическими, во многом католическими являлись Венгрия и Франция, в альянсе с Берлином состояли католическая Испания и Португалия. Противниками нацистов выступали атеистический Советский Союз и протестантские Великобритания с США, что ставило Ватикан и папу Пия XII в крайне неудобное положение. С одной стороны, понтифик не мог не сотрудничать с Берлином и Римом. С другой стороны, папа Пий XII резко отрицательно относился к Гитлеру и его идеологии, пытаясь помочь заговорщикам против фюрера. Как пишет аккредитованная в Ватикане в 1973 по 1988 годы журналист Мэри Болл Мартинез, существует документально подтвержденное личное участие понтифика в заговоре с целью свержения Гитлера. В январе 1940 года папа выступил агентом группы немецких генералов, которые попросили его сообщить британскому правительству о готовности «убрать фюрера», если бы англичане им дали заверения достигнуть соглашения с умеренной частью немецкого режима. Лондон отклонил это предложение. Поэтому Святому престолу пришлось задуматься об изменении своей политики в отношении Советского Союза. Этот интерес был обоюдоострый. К началу Великой Отечественной войны Православная церковь в стране была практически уничтожена. Верующих хватало, но что они могли сделать в условиях отсутствия епископата и священников? Зато «православный фактор» могли разыграть и разыгрывали нацисты, поддержавшие на определенных условиях Русскую Православную церковь заграницей. Международное влияние Ватикана интересовало и Сталина. На втором году Великой Отечественной войны он предпринимает первые попытки по сближению со Святым престолом.

«В 1942 году Сталин разрешил прикомандировать не только 32 католических воинских капеллана к дивизии генерала Владислава Андерса, но даже согласился на их посещение получившего папские поручения и полномочия гостя в сане епископа, — сообщает доктор исторических наук Владимир Якунин. — 28 апреля в советской столице оказался Иозеф Гавлина, польский полевой епископ, который через Тегеран прибыл из Лондона, а летом на несколько месяцев остался в Янгиюле под Ташкентом. Епископ Гавлина, который добрался до главной ставки Андерса 7 июня 1942 года, прибыл туда с твердым намерением урегулировать также и вопрос о пастырской работе среди поляков в Советском Союзе. Он привез 50 алтарей. 572 экземпляра Библии, 53 тысячи 500 крестиков, 784 тысячи образков и много денег». Параллельно Сталин выходит на Ватикан. Он обещает, что религия и свобода Католической церкви в Польше будет скрупулезно соблюдаться и дает папе гарантии, что «настоящая война не ведется ради расширения коммунизма или в целях территориальной экспансии» Советского Союза. По данным Авро Манхэттена, Святой престол отверг предложения Кремля и даже обвинил Великобританию в том, что ее союз с коммунистами есть вручение «христианской Европы атеистической Москве». Президент США Франклин Рузвельт настойчиво просит понтифика напрямую обратиться к Сталину, но Пий XII отказывается. Тогда Рузвельт выходит на советского лидера с тем, чтобы тот пошел навстречу папе «в связи с большим духовным влиянием Ватикана на территориях, освобожденных советскими войсками». Весной 1943, затем в мае — июле и августе 1944 года Сталин снова пытается начать переговоры со Святым престолом, предложив понтифику договориться о «скоординированных действиях между Москвой и Ватиканом в целях послевоенном решении нравственных и социальных проблем», чего Советский Союз «рассчитывает достичь демократическим и мирным путем». Однако Святой престол под предлогом преследования Кремлем поляков отверг эти предложения.

Но есть и другая версия. Ее апологеты считают, что в 1942 году между Сталиным и Ватиканом все же было заключено секретное соглашение. И это подводит нас к фигуре монсеньора Джованни Монтини, ставшего впоследствие папой Римским Павлом VI. 13 декабря 1937 года монсеньор был назначен секретарем Государственного секретариата Ватикана, где работал под руководством кардинала Эудженио Пачелли, ставшего в марте 1939 года папой Пием XII. Католические традиционалисты, неприязненно относящиеся к Монтини, ставят ему в вину то, что он «симпатизировал марксизму» и дружелюбно относился к коммунистическим партиям. Монсеньор поддерживал левое крыло христианских демократов. Будучи в руководстве Итальянской католической университетской федерации (FUCI), он способствовал «марксистскому влиянию» на студентов Альдо Моро и Джулио Андреотти, а также многих других, которые после войны взяли на себя руководство христианскими демократами и «открыли марксистам широкую дверь в итальянское правительство». А в качестве самого главного «греха» Монтини приписывают то, что в 1942 году, в самый поворотный момент во Второй мировой войне с победами союзников в Мидуэйе, Эль-Аламейне и в начале осады Сталинграда, монсеньор мог заключить сделку с «большевистским Сталиным». Правда, чуть ли не единственным свидетельством того, что такой договор был, пока что является абзац из письма монсеньора Георга Роше, секретаря кардинала Эжена Тиссерана, опубликованное 14 мая 1984 года, в котором говорится о «настоящем соглашении 1942 года», чьими «главными героями были монс. Монтини и сам Сталин, что, на мой взгляд (Роше — ИА REGNUM), имеет большое значение». Это отсылка к уже другой истории, которая связана с интригующими обстоятельствами участия представителей Русской православной церкви в 1962 году во Втором Ватиканском соборе, что, однако, не мешает им быть взаимосвязанными.

Так были ли секретные соглашения между Сталиным и Ватиканом во время Второй мировой войны или Святой престол отказал Кремлю? Ряд католических историков считают, что монсеньор Монтини действовал за спиной папы Римского Пия XII и обманул его. Позже понтифик будто бы узнал о «предательстве» от протестантского архиепископа Упсалы, который получил прямое доказательство тому через шведскую секретную службу. Однако известно, что после Второй мировой войны разведка Ватикана была слита с разведывательной службой ордена иезуитов, попав в подчинение Монтини, исполняющему обязанности государственного секретаря Ватикана. Разведывательной деятельностью Святого престола руководил непосредственно и лично Пий XII, устраивавший совещания с участием Монтини. Вряд ли он бы стал это делать, если бы не доверял монсеньору.

На наш взгляд, истина находится где-то посередине, что показывают события, развернувшиеся после 1942 года. Как мы знаем, 4 сентября 1943 года состоялась встреча Сталина с православными иерархами — местоблюстителем патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгородский), а также митрополитами Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем). Результатом ее стало возрождение патриаршества и заметное облегчение положения российского православия. Сталин спросил: «Как будет называться патриарх?». Митрополит Сергий ответил, что «желательно и правильно принять титул Московского и всея Руси, хотя патриарх Тихон, избранный в 1917 году при Временном правительстве, именовался «патриархом Московским и всея России». Сталин одобрил предложенный вариант и дал согласие на строительство новых храмов и предложил открыть духовную академию и духовные семинарии «во всех епархиях, где это нужно». Было также решено начать издание журнала Московской патриархии. «С августа 1943 года переговоры между представителями НКГБ и Московской патриархии велись достаточно интенсивно, — пишет профессор Санкт-Петербургского государственного университета Сергей Фирсов. — Тогда же митрополиту Сергию разрешили вернуться в Москву из Ульяновска, где он находился в эвакуации с конца 1941 года. 4 сентября Сталин находился на своей даче в Кунцево, где обсуждал церковные вопросы с Георгием Маленковым и Лаврентием Берией, а также с полковником госбезопасности Георгием Карповым, с 1940 года возглавлявшим 3-й отдел 5-го управления НКВД. Этот отдел занимался церковными делами в центральном аппарате наркомата. Вождь интересовался нуждами российского православия, бытом иерархов, расспрашивал о патриархе Тихоне. Однако больше всего Сталина волновали внешнеполитические связи православных. Сегодня среди исследователей практически нет сомнений в том, что Сталин хотел превратить Русскую церковь в своеобразный центр международного православия, который устраивал бы Кремль и отвечал его внешнеполитическим амбициям».

Итак, осенью 1943 года в Советском Союзе появляется Русская православная церковь как официальный представитель православного люда страны. То, что РПЦ интересовала Сталина именно как инструмент внешней политики, показывают итоги неудачного для него Всеправославного совещания 1948 года, проходившего с 8 по 18 июля 1948 года в храме Воскресения Христова в Сокольниках в Москве. Планировалось, что оно выступит в роли Вселенского собора и примет решение о присвоении Московской патриархии титула Вселенской. Однако против выступил Константинопольский патриархат и греческие патриархаты. Участники Всеправославного совещания осудили Ватикан за «подрывные действия по отношению к Православию» и отказались участвовать в создании экуменического Всемирного совета церквей. Но этого для Сталина, который думал использовать церковный ресурс во внешней политике, было мало. Кремль резко охладел к церковным делам и практически сразу начались новые преследования Русской православной церкви. Они продолжились и после смерти вождя, при Хрущеве. ЦК КПСС, вплоть до конца 1950-х годов, принимает ряд постановлений, которые затрудняли деятельность РПЦ. Но в начале 1960-х советское руководство снова делает резкий разворот.

В августе 1962 года в монастыре Малых сестер бедняков на окраине французского города Мец прошла секретная встреча между двумя церковными сановниками. От Святого престола на ней присутствовал кардинал Тиссеран, представляющий папу Иоанна XXIII. Вторым был епископ Никодим (Ротов), делегированный Русской православной церковью. Эта встреча имела серьезные последствия и для Ватикана, и для Московской патриархии. Спустя два месяца в Риме должен был открыться Второй Ватиканский собор. Одним из важных вопросов являлось определение того, кто будет представлять православное сообщество на нем. Первоначально Московская патриархия негативно отреагировала на затею Иоанна XXIII. Как указывает член редакционно-издательского совета «Российской Католической энциклопедии» Иван Лупандин, по итогам встречи в 1960 году в Стамбуле патриархов Московского Алексия I и Константинопольского Афинагора I епископ Никодим заявляет журналистам, что «Русская церковь не имеет намерения принять участие во Втором Ватиканском соборе». Это предоставляло патриарху Афинагору возможность в случае, если он получит приглашение из Рима, представлять на католическом соборе весь православный мир. В феврале 1962 года монсеньор Виллебрандс, секретарь Секретариата по содействию христианского единства, предлагает константинопольскому владыке подумать над возможностью отправки наблюдателей. Но Афинагор летом 1962 года после долгих раздумий отказался от этой идеи, возможно, не без оглядки на Москву. Новость о прибытии на Второй Ватиканский собор делегации Московского патриархата стала для него полной неожиданностью и даже «вызвала приступ тошноты».

И не только для него. В Ватикане хватало желающих устроить показательную порку Советской власти. Официальная позиция Святого престола была неизменной — Кремль виделся как враг Церкви и веры. Тем более что папа Иоанн XXIII в бытность апостольским нунцием в Турции во время Второй мировой войны являлся одним из тех, кто выступал против контактов с Москвой и призывал бороться с «коммунистической угрозой». Но, как известно, реальные интересы и публичная риторика зачастую не совпадают. По признанию монсеньора Георга Роше, помощника кардинала Тиссерана, решение пригласить наблюдателей от Русской православной церкви на Второй Ватиканский соборе «было принято лично Его Святейшеством папой Иоанном XXIII при явной поддержке этого шага со стороны кардинала Монтини». Монтини, после смерти понтифика сам ставший папой под именем Павла VI и возобновивший работу собора, координировал ход первой сессии. И именно ему в итоге критически настроенные католические традиционалисты приписали организацию «сделки в Меце», не менее важной, чем «сделка со Сталиным в 1942 году». Переговоры между Никодимом и Тиссерантом закончились подписанием договора. Бюллетень Французской коммунистической партии за январь 1963 года так говорил об этом: «Поскольку мировая социалистическая система демонстрирует свое бесспорное превосходство и сильна, благодаря поддержке сотен и сотен миллионов людей, Католическая церковь больше не может довольствоваться грубым антикоммунизмом. В рамках диалога с Русской православной церковью она даже обещала не предпринимать прямые нападки на коммунистическую систему и Советы». О том же писала 15 февраля 1963 года и французская католическая газета La Croix, говоря, что в отношении визита на собор «монсеньор Никодим согласился при условии, что будут даны гарантии относительно аполитичного отношения к Советам». По мнению богослова Романо Америо, спокойствие, с которым «общественное мнение» восприняло эту новость, говорило о том, что мораторий на обсуждение наложил сам папа Иоанн XXIII.

Портал catholictradition.org приводит слова одного из сотрудников Государственного секретариата Святого престола, кардинала, укрывшегося под псевдонимом Stato: «Он напомнил своим достопочтенным коллегам, что присутствовал на двух встречах с участием Святейшего отца в ходе переговоров с советской делегацией, дипломатом Анатолием Адамшиным (судя по контексту, речь идет о высокопоставленном чиновнике МИД СССР Анатолии Адамишине — ИА REGNUM), последняя из которых состоялась ранее 1981 года. Его Святейшество (судя по контексту, это был папа Иоанн-Павел II — ИА REGNUM) гарантировал Советам, что ни одно слово или действие Его Святейшества, польской иерархии или лидеров «Солидарности» (судя по контексту, имелся в виду известный польский профсоюз под управлением Леха Валенсы — ИА REGNUM) не нарушит пакт между Москвой и Ватиканом от 1962 года». Объяснение тому давалось политическое. Святой престол обещал Кремлю не критиковать советский строй, чтобы не ставить под угрозу Католическую церковь в Восточной Европе. Однако нельзя не сказать и о другом. Что, если бы в том самом 1942 году Ватикан решил принять предложение Сталина о сотрудничестве? Русская православная церковь мало интересовала коммунистических вождей как внутриполитическая сила. Более того, Церковь воспринималась в качестве конкурента партии и марксистской идеологии. Единственным, чем РПЦ могла заинтересовать Кремль, были ее выходы на заграничные центры. Однако на международной арене куда большим влиянием пользовался Ватикан. Святой престол мог предоставить Сталину, а затем и Хрущеву серьезные возможности для проведения их внешнеполитических интересов. И в этом случае, как можно судить, встречи Сталина с православными иерархами и восстановления Русской православной церкви попросту бы не было. Но даже после воссоздания РПЦ стало понятно, что без помощи Ватикана она не обойдется. Во второй раз Святой престол сработал в пользу русского православия, когда накануне Второго Ватиканского собора папа Иоанн XXIII, прозванный впоследствии «красным папой» из-за мягкой позиции в отношении СССР, социалистических стран и прокоммунистических сил на Западе, сделал ставку на Московскую патриархию, а не Константинопольский патриархат. Заодно это помогло уберечь Русскую православную церковь от новой волны гонений. Игра РПЦ на международном уровне, пусть это и было под контролем советских вождей и КГБ, помогла Церкви сохраниться и дожить до тех времен, когда советский строй и официальный атеизм ушли в прошлое. И кто знает, возможно, именно миссия монсеньора Монтини и «пакт Меца» привели к тому, что 12 февраля 2016 года на Кубе смогли наконец встретиться папа Римский Франциск и патриарх Московский Кирилл.