По окончании Архиерейского собора (проходил в начале февраля) Московский патриархат обозначил его итоги. В итоговом заявлении сказано, что Собор в основном был посвящен подготовке к предстоящему Всеправославному собору. С удовлетворением отмечено, что «в проекты документов Всеправославного собора внесены необходимые изменения и дополнения согласно предложениям Русской православной церкви и других поместных Православных церквей».

artchive.ru
Апостол Павел: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает. Никто не ищи своего, но каждый пользы другого»

Члены Архиерейского собора засвидетельствовали, что в своем нынешнем виде проекты документов Святого и Великого Собора «не нарушают чистоту православной веры и не отступают от канонического предания Церкви». Такое сугубо отмеченное свидетельство чистоты своих намерений потребовало даже отдельного комментария. Довольно непривычно для себя на пресс-конференции иерархи проговорили о духовном самочувствии своей паствы. «Мы каждый день получаем по два-три письма от православных верующих из разных уголков нашей Родины, содержащих призыв «не ехать на Восьмой Вселенский Собор», «не ехать на антихристов собор», — сказал митрополит Иларион, глава Отдела внешних церковных связей. — В последнее время число этих писем значительно возросло, очевидно, в связи с появлением информации о том, что состоится Всеправославный собор. Сотрудники нашей канцелярии мне доложили, что в один из дней поступило 43 таких письма, то есть примерно в пятнадцать раз больше, чем среднестатистическое количество подобных посланий в день».

Такая реакция «низов» — это информация скорее не о пастве, а о пастырях, о плодах их труда. Паства давным-давно «в курсе», что Восьмой собор будет «антихристовым», но замаскированным под православный. Поэтому она подозревает, что аккурат оно самое и планируется. Называется «Всеправославный», а на самом деле «Восьмой». И такие «знания» — во многом плод проповедей, которыми паства духовно напитывается. Однако Архиерейский собор в итоге принял то решение, которое принял: на Всеправославный собор делегация РПЦ поедет. Почему? Церковные иерархи оправдываются тем, что они предусмотрели «защитные механизмы». Первое, во избежание раззадоривания православных решено совершенно не обсуждать календарь. И, второе, принимать решения «консенсусом» и «не выносить на Собор какие-то несогласованные вопросы».

То есть получается, что у «православных низов» главными являются второстепенные вопросы сложившихся исторических традиций, даже привычек, которые либо не имели, либо давно уже утратили свой сакральный смысл. Однако для «православных верхов» ключевым вопросом Собора является вопрос автокефалии, остальное скорее для того, чтобы, как сказано, «выразить единомыслие», то есть по сути подтвердить status quo. Но для особо ревностной паствы как раз сохранение status quo является делом первостепенным, а автокефалия и так дело неположенное, решать там особо нечего. Так что соборянам не позавидуешь, потому что собираются они вовсе не за тем, в чем их подозревают, а как разъяснить это тем, кто ничего не читает, кроме брошюр типа «Все про спасение на каждый день»?

В свое время апостол Павел, наблюдая, как быстро молодая Церковь наполняется людьми «немощными в вере», разглядел угрозу того, что они очень скоро станут верховодить просто благодаря своему численному перевесу, понаставят своих новых правил старой морали, и все закрутится по новой. По-видимому, это была в том числе его инициатива — создание института надзирателей (епископов). Людей опытных, способных отсеивать религиозные глупости и заботиться о поддержании живой традиции, избегая закостенения в законах на каждый чих и разборок по поводу «мистических озарений» каждой забежавшей перекреститься и до кучи поделиться своими глубокими выводами о мироустройстве бабки. По крайней мере, судя по всему написанному Павлом, он был инициатором того, что назвали в итоге «иерархическим устройством», и объяснением божественного установления, чего было после выпущено целое море церковной макулатуры.

Время не щадит ничего. В том числе древние институты. Живая традиция, кстати, и не подразумевает никакого института раз и навсегда, иначе она тотчас станет мертвой, потому что традицией станет сам институт. То есть традиция просто уйдет, на ее место встанет нечто другое, что будет заботиться о сохранении себя самого. Хранить себя от живых проявлений того, ради заботы о чем институт и создавался. Но, с другой стороны, люди и вправду обладают разным опытом, и должен существовать — не обязательно формальный — механизм определения достоинства опыта быть судьей в спорных вопросах.

Институт епископства, как его проговаривал Павел, подразумевал, что между спросом на духовность «снизу» и предложением ее «сверху» должно существовать пространство некоторого компромисса в вопросах второстепенных, не имеющих касательства к непосредственно вероучению. Низы по неграмотности всегда будут шарахаться от сознательной деятельности в процессе адаптации к вере, к возможностям ее принять без условий, поэтому станут требовать условий, правил «скажите мне, как надо», деления всего рода занятий на «можно» и «нельзя». Но апостол говорил другое. «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает. Никто не ищи своего, но каждый пользы другого», — писал Павел (1 Кор 10: 23−24), подчеркивая что «можно» и «нельзя» — это неправильная постановка вопроса, что все вопросы легко решаются, когда стараешься принести пользу другим и не нанести им вреда.

Надзиратель должен внимательно относиться к тому, чтобы его опыт и знания («предложение сверху») не потакали всякому подряд спросу «немощных в вере», а стимулировали открытие тех добрых человеческих качеств, которые пока забиты условностями и не могут без условностей себя проявить: «Немощного в вере принимайте без споров о мнениях» (Рим 14: 1). Лишь ослабив влияние условности, можно пробудить в человеке добрые чувства. Условности — это «удостоверение своего ума» (Рим 14: 5). Значение имеет лишь интенция применения данного удостоверения: «Кто различает дни, для Господа различает; и кто не различает дней, для Господа не различает. Кто ест, для Господа ест, ибо благодарит Бога; и кто не ест, для Господа не ест, и благодарит Бога. Ибо никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя» (Рим 14: 6−7).

Таким образом, епископ в ответе за то, чтобы спрос «немощных» постоянно совершенствовался, чтобы паства не оставалась глупой и запуганной своими или чужими глупостями. Но разве в современной церкви мы видим что-либо подобное? Не епископы ли благословляют издание литературы, где все эти глупости прописаны в таком количестве, что превышают даже всякую возможность их рассортировать, не говоря о том, чтобы критически осмыслить. Они просто валом накатываются на бедные головы прихожан. Из «духовных» книг, из проповедей, оседают там и прививаются в умах. Особенно незрелых, которые и составляют костяк всех этих «глубоко верующих». Интеллектуальный и духовный уровень православных христиан снижается. И если духовенство Римской церкви время от времени все же пыталось в своей истории подтянуть паству до понимания более высоких мотивов христианства — заметим, последнее время делает это даже вполне успешно — то в Православной церкви духовенство пока же словно соревнуется между собой, кто «круче» завернет какую-нибудь «святую» цитату, чтобы подвигнуть православных быть еще православнее. Документы, подготовленные ко Всеправославному Собору, показывают, что иерархи даже побаиваются своей паствы. Уже, по сути, идут на поводу у наиболее невежественного слоя. И что там будет дальше, никому не ведомо. Похоже, и им самим.