Итак, образ Божий восстановлен. Явлен. До того, пока он не явлен, это просто какая-то «высшая сила». И «знания» об этой «высшей силе» фрагментарные. То есть никакие. Мелкие. Все на уровне, что Бог настолько сильный и мощный, что может даже трактор сдвинуть, чему тракторист Василий был свидетелем. Обычно же вычитанные из древних книг или из рассказов тех, кого «сила» приложила каким-то образом сверху. Или он так посчитал, что его приложили с самого верху. Не просто где-то по оплошности подцепил какую-то заразу, а «Бог наказал». То есть Бог в его грехе поучаствовал тем, что мигом среагировал. Значит: следит, любит и ревнует.

Александр Иванов. Явление Христа народу. 1857

И проказа, и оплошность тут сразу отодвигаются на второй план, и на первое место вылазят Бог и наказание. Все сразу выглядит гораздо возвышенней, и лечение протекает параллельно «исступленной молитве» и заодно с духовным исцелением, и молитва, естественно, помогает больше. На высоком уровне понимания мироздания все протекает. Грех, покаяние, очищение. И прочие, вычитанные знания из той же серии. Знания книжные, а точнее — книжнические, фарисейские. Книжничество ведь в чем заключается? Не в том, что человек книги читает, все мы что-то читаем. Книжник не просто книжку читает, он читает ее по принятой методике. И слова книжника почти ничего не говорят о книге, о содержании, о сокровенном смысле, зато с головой выдают методику. Методику, смысл тот самый сокровенный, зарывающую еще глубже. Как выйдет, как скажет «в Библии мы читали, что Бог может всех поразить, вот такой у нас Бог», сразу ясно, что за методика. Поразительная. Все равно, что рассказать о своей гонорее самым возвышенным тоном. Да о ней в основном и речь. Цепляю, мол, в виде наказания разное. Но чтобы не только о себе, можно еще слово вставить и за весь мир, так лучше и возвышенней. Проповедь должна ведь научать. Она вот и научает.

Такие вот пироги с неявленным Богом выходят раз за разом. По этой причине о неявленном Боге можно болтать что угодно. Язык без костей, уши без заглушек. Явление Бога по понятным причинам было недолгим. Убрали с глаз долой, чтобы продолжать про свои болячки. Но кое-что все-таки осталось. И того, что осталось, оказалось достаточным, чтобы понять, что Бог не рассадник СПИДа, чумы и холеры. Что все это — о Боге неявленном. Вычитанном. Продолжающемся по сию пору вычитываться. Соответствие Иисуса Христа Богу приноровились истолковывать так, что все, что там соответствует, оно совершенно не видно. Замаскировано. Причем, специально. Иногда прорывалось в виде чудес.

Чудеса и Воскресение Его, вкупе с тем, что записали со слов, служат как бы доказательством, что этот Человек был еще и Богом. Других доказательств нет. Все вероучение на этом и построено. Вот смотрите, мол, написано. Написано: «Сын Божий», «Я и Отец одно». Еще вот написано: «Воскрес». По воде среди прочего ходил. Короче — написано. А вот церковка построена, чтобы поклоняться всему, о чем написано. Одним словом, как выразился один древний учитель церкви — «верую, ибо абсурдно». То есть сплошные нестыковки, нелепость, ничего не сходится. И, между прочим, был абсолютно прав. В таком вот дискурсе ничего не сходится и сходиться не будет, и не должно даже. Ну написано. Ну построена. Ну даже и поклоняются, заводя ум за разум. Сводится все к тому, что верить-то надо тому, что все написанное — правда. А вот при таком подходе что еще может вырасти из всего этого, кроме книжничества и всего абсурда, которое оно плодит? Ничего ровным счетом. Оно и выросло, вспухло. Вера прямо изначально поставлена в оппозицию разуму, и на этой оппозиции цветет книжничество, выкапывая из древних манускриптов как можно больше абсурда для укрепления верных.

Но чему в евангелиях — в написанном во всем этом — можно верить, разума не отключая? Что там достоверного? Все в конце концов могли выдумать. Да запросто. Придумали очередную историю для охмурения серых старушек и всех, кому они по ушам пройдутся. Ведь такой вот «червь сомнения» обычно грызет практически всякого верующего, кроме самых улетных, кто с абсурдом, можно сказать, с детского сада подружился. Почитать так богословские тома, или сочинения апологетики — и видно что грызет, ох как грызет. Конечно же, в итоге находчивым образом все-таки преодолевается, заталкивается куда-нибудь подальше в темный угол, иначе и апологетики бы многотомной не было, где люди старательно доказывают сами себе, что все-таки есть Бог, есть. Странно, мол, абсурдно, но есть. По какой причине вера возникает и на чем держится? Слово «верующие», как видно, вмещает совершенно разные группы людей. Ни в чем даже не схожие, ничего почти общего между собой не имеющие. Большинство — это верящие в «абсурдность» истории, да и то только потому, что на тему истории стоит церковка, где историю по накатанной культивируют. Было дело, приходил Бог, оставил заповедей, кое-что успели записать под диктовку Святого Духа. Вот он — стержень вероучения, на котором все держится. А на этом ли должно держаться?

Ведь по большому счету «факт» того, что Бог «пришел» — не особо и интересен, и не слишком достоверно выглядит в виде «голого факта». Кому Он только не приходил и под каким только именами. Надиктовывал указаний и опять смывался, исчезал куда-то надолго, редко высовываясь, чтобы поразить молнией детишек, играющих в евхаристию, или указать на зарытую в подвале чудотворную икону. Вот такие силы своего присутствия «потрясающие» являя в режиме подполья. Удивляя народ и укрепляя в нем веру. Почему вот этому диктанту свыше верить надо, а тому не следует? Чем один лучше другого? В одном сказано, что Бог — Троица, а в другом, что Аллах. Да какая, собственно, разница. И вот одни ходят кругами вокруг Аллаха, а другие гуськом за Троицей, а третьи тоже по-своему, и у каждого тот самый необходимый набор абсурда, благодаря которому вера крепко-накрепко держится. Тот самый «червь сомнения» рано или поздно ставит крайний, предельный вопрос. Он может быть сформулирован по-разному. Но в общих чертах он звучит так: «А что, если все это выдумка?»

Об ответе на этот вопрос — в следующей статье.