Татарстан, 24 октября, 2014, 16:48 — ИА Регнум. Средневековое государство Волжская Булгария занимает важное место в исторической идеологии современного Татарстана. Во-первых, потому что булгары, согласно господствующей в Татарстане версии истории, являются одними из предков татарского народа. Во-вторых, Волжская Булгария является первым собственным государством булгар на территории Среднего Поволжья.

Ее история преподносится в учебниках по истории Татарстана как «золотой век» и «одна из ярких цивилизаций Европы». Одним из главных достижений является принятие ислама в качестве государственной религии в 922 году. Важно отметить, что история Волжской Булгарии, которая транслируется в Татарстане, в отличие от истории Золотой Орды, не вступает в противоречие с исторической идеологией современной России. Вероятно, это стало одной из причин «булгаризации» Казани и других городов республики, особенно в 2000-е годы. Так, например, в Казани есть мечеть с названием «Булгар», памятник булгарскому поэту Кул Гали, установленный в парке Тысячелетия, торгово-развлекательные центры и рестораны с названиями булгарских городов — «Биляр», «Сувар-плаза» и т.д. В Елабуге к 1000-летию города был возведен памятник булгарскому эмиру Ибрагиму I (Ибрагиму-градостроителю).

При этом в Татарстане нет ни одного нового памятника, посвященного истории Золотой Орды. Вершиной «булгаризации» стало создание фонда «Возрождение» во главе с первым президентом Минтимером Шаймиевым. Важной составляющей деятельности фонда является реставрация древнего города Болгара, наряду со Свияжском. Несмотря на то, что в Болгаре сохранились только памятники эпохи Золотой Орды, он чаще всего ассоциируется именно с Волжской Булгарией. Таким образом, Волжская Булгария важна не только для исторической идеологии Татарстана, но и для формирования туристического бренда республики.

Какое же место занимает история Волжской Булгарии в историческом сознании простых жителей Татарстана? На этот вопрос я попытаюсь ответить, используя результаты социологического исследования «Войны памяти» и «конвенции памяти» в постсоветском Татарстане: элитарные версии исторического прошлого и массовые представления", проведенного Центром культурных исследований постсоциализма Казанского (Приволжского) федерального университета.

В рамках данного проекта (исследование проводилось с сентября 2013 по июнь 2014 года), кроме анализа учебной и научно-популярной литературы, материалов СМИ, интервью с экспертами и простыми жителями Татарстана, был также проведен анкетный опрос 1000 жителей Казани.

Отвечая на вопрос «Какие эпохи в истории Татарстана наиболее интересны для вас?», 34,3% казанцев и 40% казанцев-татар выбрали вариант «Волжская Булгария».

В ответе на вопрос «С какого момента, на ваш взгляд, начинается история Татарстана?», 17,2% казанцев и 18,2% казанцев-татар считают отправной точкой создание Татарской АССР, а 15,7% казанцев, 16,6% казанцев-татар считают началом истории появление Волжской Булгарии.

Для 5,6% казанцев, 5,4% казанцев-татар история Татарстана началась после принятие ислама в 922 году.

Отвечая на вопрос «Какой период истории Татарстана, на ваш взгляд, можно назвать золотым веком?», 17,4% казанцев и 17,2% казанцев-татар считают золотым веком в истории Татарстана «настоящее время».

Советское время (правление Сталина, Хрущева и Брежнева) выбрали 16,5% казанцев и 16,2% казанцев-татар. 14% казанцев 15,8% казанцев-татар считают золотым веком историю Казанского ханства, 13,2% казанцев, 12,6% казанцев-татар — историю Золотой Орды, и только 5,6 % казанцев, 6,6% казанцев-татар золотым веком считают историю Волжской Булгарии.

Несмотря на то, что многие респонденты испытывают интерес к истории Волжской Булгарии, при ответах на вопросы с эмоциональной оценкой (гордость, стыд, трагичность) большинство опрошенных выбирали, за некоторым исключением, события XX века, а история Волжской Булгарии уходила на второй или даже третий план.

Так, например, отвечая на вопрос «Какими событиями в истории Татарстана вы гордитесь больше всего?», 31,2% казанцев и 28,4% казанцев-татар выбрали вариант «Победа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», 28,9% казанцев и 27,7% казанцев-татар гордятся Универсиадой в Казани 2013 года; принятием ислама в 922 году гордятся 9,3% казанцев и 14,5% казанцев-татар; образованием Волжской Булгарии гордятся 12,4% казанцев и 12,5% казанцев-татар.

В вопросе «Какие события вы считаете самыми трагическими событиями и эпохами в истории Татарстана?» 34,2% казанцев и и 32% казанцев-татар считают самой трагической эпохой в истории Татарстана Великую Отечественную войну 1941-1945 годов. Вариант «Монгольское завоевание Волжской Булгарии» выбрали в свою очередь 11,5% казанцев и 13,1% казанцев-татар.

Больше всего «не повезло» историческим деятелям эпохи Волжской Булгарии. Так, например, отвечая на вопрос «Кто из выдающихся личностей, по вашему мнению, сыграл наиболее значимую роль в истории Татарстана?», Алмуша (правителя, при котором ислам стал государственной религией Волжской Булгарии) назвали 3,1% казанцев и 3,2% казанцев-татар, халифа аль-Муктадира (именно он отправил своих послов в Волжскую Булгарию для официальной передачи ислама) выбрали только 2,3% казанцев и 2% казанцев-татар.

Лидирующая тройка исторических деятелей в этом вопросе выглядит следующим образом: 1-е место — Минтимер Шаймиев — 52,1% казанцев и 53,2% казанцев-татар, 2-е место — поэт Муса Джалиль — 26,6% казанцев и 26,7% казанцев-татар и 3-е место — поэт Габдулла Тукай — 19,1% казанцев и 19,3% казанцев-татар.

В то же время 30,3% казанцев и 25,6% казанцев-татар просто не знают, кто такой Алмуш, а 31,8% казанцев и 27,6% казанцев-татар не знают халифа аль-Муктадира.

Таким образом, с одной стороны, для большинства жителей Казани история Волжской Булгарии — самая интересная эпоха в истории Татарстана, что является отчасти результатом «булгаризации» в 2000-е годы, с другой — большинство казанцев, в том числе казанцев-татар, не считают эту эпоху золотым веком. Также большинство казанцев испытывают достаточно мало эмоциональных переживаний в связи историей Волжской Булгарии, в отличие от событий века 20-го.

Николай Карбаинов, научный сотрудник Центра культурных исследований постсоциализма ИСИМО КФУ