Абхазия, 21 сентября, 2006, 13:31 — ИА Регнум. В Пицунде завершилась Международная конференция "Абхазия в контексте безопасности и развития региона". Мероприятие было организовано Абхазским Центром стратегических исследований совместно с Центром гуманитарных программ. В конференции приняли участие ученые, политики, представители неправительственных организаций из Абхазии, России, Грузии и стран дальнего зарубежья. На конференции с докладом "Проблемы безопасности в регионе Южного Кавказа" выступил член национального комитета "Республиканская партия Грузии" Ивлиан Хаиндрава.

ИА REGNUM приводит полный текст выступления:

"Для оценки уровня стабильности и безопасности на Южном Кавказе для начала предлагаю осмыслить некоторые факторы, определяющие, скажем так - официальную, ООНовскую политическую карту Южного Кавказа.

1. Взаимоотношения Азербайджана, Армении и Грузии друг с другом, равно как и с остальным миром на уровне суверенных государств - нечто новое для молодых - политических элит этих государств. 15 лет независимости оказались недостаточными для формирования глубоко продуманной, основанной на принципе наследственности внешней политики, читай - политики в сфере национальной безопасности. В случае грузино-армянских отношений, к счастью, удалось избежать трагической ошибки прошлого (имею в виду годы первых республик), отношения эти так или иначе развиваются, но говорить о высокой степени взаимного доверия и о политическом сотрудничестве на международной арене вряд ли возможно. Грузино-азербайджанские взаимоотношения выглядят вполне устойчивыми и взаимовыгодными, в первую очередь - благодаря проектам по транспортировке энергоносителей, но отнюдь не лишены "подводных течений". А неразрешенный конфликт вокруг Нагорного Карабаха не только поддерживает армяно-азербайджанские отношения в режиме фактической войны, но остается основным препятствием на пути к региональной безопасности, стабильности и сотрудничеству на Южном Кавказе.

2. В поисках гарантий национальной безопасности Армения установила стратегическое партнерство с Россией и является членом ОДКБ, хотя и подает признаки расширения сотрудничества с НАТО в рамках программы Партнерство ради мира, и с ЕС - в рамках программы Европейского соседства. Армяно-иранские взаимоотношения также возведены в ранг стратегического партнерства. Грузия и Азербайджан уже давно вышли из ОДКБ, и следуют курсом сближения с евроатлантическими структурами. Для Грузии, во всяком случае, вступление в НАТО в ближайшие возможные сроки считается задачей №1, причем это - один из немногих вопросов, по которому существует широкий политический и гражданский консенсус. Что касается интеграции в ЕС, то мессиджи официальных Тбилиси, Баку и Еревана в разной, но достаточно высокой степени противоречивы.

3. Российское военное присутствие в каждом из трех государств Южного Кавказа пока сохраняется, хотя, опять же, в разной степени. Относительно сильная российская военная база в Гюмри (Армения) легализована на продолжительный срок, равно как и Габалинская РЛС в Азербайджане. Согласно стамбульской договоренности от 1999 г., в полном масштабе задействованной в текущем году, российские военные базы (батумская и ахалкалакская) должны быть выведены из Грузии к концу 2008 года, хотя вопрос российских миротворцев в зонах конфликтов пока остается открытым, что продлевает российское военное присутствие в Грузии на неопределенный пока срок.

4. Каждое из трех государств Южного Кавказа испытывает сложные взаимоотношения с одним из мощных непосредственных соседей региона: Азербайджан - с Ираном, Армения - с Турцией, Грузия - с Россией. В этой связи, как явно утрированное, находящееся за гранью того, что принято называть политкорректностью, но все же дающее представление об умонастроениях в определенных кругах, можно вспомнить высказывание одного армянского политика о том, что у Армении всего одна граница; остальные - фронты.

Таким образом, два вектора - один из них вдоль параллели (в случае Грузии и Азербайджана), а второй - меридиональный (в случае Армении) пересекаются на Южном Кавказе. Эти конкурирующие, а не взаимодополняющие друг друга векторы, знаменуют собой различия интересов и устремлений не только основных игроков на международной политической арене, но и самих народов, населяющих регион. И вот тут, в очередной раз употребив термин "регион" в отношении Южного Кавказа, в самый раз поразмышлять на тему "а был ли мальчик", иначе говоря - есть ли регион как таковой. Конечно, с точки зрения географической такой регион, затерявшийся где-то между Европой с запада и Азией с востока, Россией с севера и переходящей в Ближний Восток Турцией с юга - есть. Конечно, существует определенная культурно-бытовая близость народов, веками живших этаким "слоеным пирогом", будь то, допустим, коррупция и непотизм с одной стороны, или необузданное гостеприимство и хлебосольство с другой. Но вот с политико-экономической точки зрения... К перечисленным в начале факторам можно добавить, что в повестке дня Грузии уже стоит выход из СНГ (как сообщества, несовместимого по основным параметрам с НАТО и ЕС, а после эмбарго России на основные статьи грузинского экспорта - лишившегося всякого смысла и с экономической точки зрения), она же (Грузия) вместе с Украиной, Азербайджаном и Молдовой ищут возможности придания реальной нагрузки и функции ГУАМ (новое, избыточно оптимистичное название - ОДЭР - уже ввели в употребление), о чем свидетельствует саммит в Киеве в последней декаде мая 2006 г. и недавняя встреча министров обороны в Тбилиси. Азербайджан, ухитряясь сохранять ровные отношения с Россией, становится все более привлекательным для Запада, с лихвой компенсируя проблемы с выборами (и в области демократии в целом) своей нефтью, о чем свидетельствует хотя бы прием, оказанный в Вашингтоне президенту Ильхаму Алиеву. Соответственно растут и амбиции Азербайджана на роль регионального лидера. На этом фоне заявление замминистра иностранных дел Армении о том, что "Армения не является европейской страной и не стремится ею быть" лишь подчеркнуло всю условность понятия "регион" в отношении Южного Кавказа как с точки зрения безопасности (вернее, реального отсутствия таковой), так и с точки зрения полноценного сотрудничества и интеграции в какой бы то ни было сфере. До сих пор не было осуществлено ни единого общего проекта с участием Азербайджана, Армении и Грузии, за исключением проекта по отслеживанию ареала обитания кавказского леопарда; но на одних леопардах, тем более - кавказских, в обитель безопасности и стабильности не приедешь.

В результате - имеем то, что имеем, а именно - милитаризацию бюджетов всех трех государств Южного Кавказа; и не только бюджетов: можно говорить о милитаризации политических культур как таковых, причем не только в Азербайджане, Армении и Грузии, но и в Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии, причем в последних, в силу понятных причин, даже в большей степени. Бюджет минобороны Грузии после смены власти вырос многократно (в 2004-м удвоился по сравнению с 2003-м, а в 2005-м году учетверился по сравнению с годом предыдущим) и превысил 3% ВВП. В структуре расходов государственного бюджета страны на 2006 г. суммарные расходы на оборону составляют 18% и идут на первом месте; для сравнения: расходы на социальные нужды составляют 17%, расходы на обеспечение правопорядка и безопасности - 10%, на образование - 9%, на здравоохранение - 5%, и далее по убывающей. Впрочем, в случае Грузии данные показатели не являются вызовом ни для Армении, ни для Азербайджана (по данным Стокгольмского международного института исследований мира в 1997-2004 годах Армения и Азербайджан тратили на военные нужды многократно больше Грузии), ибо никаких претензий Грузия к ним не имеет, и, как известно, не собирается иметь и впредь. Да и возможности страны в плане мобилизации бюджетных средств (будь то на оборону, или на другие нужды) отнюдь не являются неограниченными, и очередного качественного прорыва, подобного постреволюционному, не предвидится. Хотя, после летней корректировки, бюджет-2006 оборонного ведомства опять значительно вырос по сравнению с предыдущим годом (165%, при общем росте бюджета в 147%).

При этом, справедливости ради, надо отметить, что бюджет министерства образования, например, по сравнению с прошлым годом вырос более, чем в четыре раза. А вот задача, поставленная руководством Азербайджана - иметь бюджет военного ведомства, равный всему бюджету Армении, и продолжать увеличивать разрыв и в дальнейшем, отнюдь не выглядит невыполнимой в свете нарастающего потока нефтедолларов. Понятное дело, что, глядя на это и Армения не будет сидеть сложа руки в попытке поддержать равновесие сил. Вряд ли то, что раньше принято было называть гонкой вооружений, пойдет на пользу необустроенным странам и далеким от благополучия народам, "зато" взрывоопасность региона еще более возрастет. Именно в этом контексте следует рассматривать обеспокоенность Комиссара ЕС по внешним связям Бениты Ферреро-Вальднер, на конференции в Любляне в конце августа заявившей буквально, что "расходы на оборону в регионе поднялись выше крыши", и что подобное состояние дел не оправдано там, где имеется острая потребность в инвестициях в образование, здравоохранение и малый бизнес. Она же, заодно, призвала региональных лидеров воздержаться от "поджигательской риторики". Не думаю, что для кого-нибудь может послужить откровением вывод о том, что данное положение в первую очередь предопределено нерешенностью конфликтов в регионе, и отсутствием хоть сколько-нибудь ощутимой позитивной динамики в переговорных процессах. Позиция официального Баку, например, такова. "На протяжении длительного времени Азербайджан с большим терпением участвует в переговорном процессе, чтобы урегулировать конфликт не вооруженным, а мирным путем. Азербайджан - сторонник мирного решения вопроса, и он не хочет, чтобы проливалась кровь", говорит посол Азербайджана в Грузии. Однако: "Если решить карабахский конфликт не удастся мирным путем, тогда это будет сделано силой оружия". Впрочем, безопасность, естественно, имеет не только военное измерение. И в этом смысле ситуация более обнадеживающая, нежели в первом. Регион приобретает реальное геополитическое значение по мере (1) приближения к нему расширенной Европы и (2) растущей потребности в поставках энергоносителей из сравнительно новых источников их добывания, имеется в виду Азербайджан и, в перспективе, Казахстан. Болгария и Румыния вскоре станут членами ЕС, т.е. Черное море начнет превращаться во внутриевропейское море, наподобие, Балтийского, и объединенной Европе просто не может быть безразлично, что будет происходить на его берегах. Несмотря на то, что о дальнейшем расширении ЕС на данном этапе в Брюсселе даже слышать не хотят, решение о начале переговоров с Турцией (пусть и, судя по всему, весьма растянутых во времени) все же принято, и закрывать глаза на крупную по европейским масштабам Украину тоже не получится. Безопасность границ и стабильность на этих самых границах - вопрос для европейцев отнюдь не праздный. И включение трех государств Южного Кавказа в Европейскую политику соседства (ENP) и предстоящее в октябре подписание индивидуальных планов действия с каждым из них - прямое тому свидетельство. Весной назначен новый представитель Евросоюза на Южном Кавказе - Питер Семнеби, который, в отличие от своего предшественника, следов деятельности которого практически не обнаруживается, проявил обнадеживающую осведомленность о положении дел в регионе. В его мандате появилось всего одно, но - знаменательное новшество: спецпредставитель должен "способствовать разрешению конфликтов" (или "внести вклад" в их разрешение), а не просто "интересоваться" ими, как было раньше. В этом же контексте можно рассматривать синхронно с назначением Семнеби опубликованную работу авторитетной неправительственной организации International Crisis Group, посвященную роли ЕС в разрешении конфликтов на Южном Кавказе. Основной вывод из этой работы состоит в том, что до последнего времени участие ЕС в соответствующих процессах было явно недостаточным, и настало время конкретными делами обозначить свое присутствие и интересы в регионе.

Непосредственное влияние на состояние дел на Южном Кавказе оказывают граничащие с ним государства - Россия, Турция, Иран, о чем уже было вскользь упомянуто выше, и роль каждого из которых заслуживает отдельного разговора. Активным игроком в регионе стали США, и, видимо, можно ожидать хоть и ограниченной, но все же активизации ЕС. В определенной мере актуализуется для региона и роль Украины; во-первых - как черноморской страны, а во-вторых - как естественного лидера, или, если угодно, этакого "локомотива" ОДЭР-ГУАМ. По словам Виктора Ющенко, прозвучавшим на саммите в Киеве, одной из главных целей ОДЭР является противодействие доминированию Москвы в сфере энергоэкспорта, опираясь на азербайджанские природные ресурсы и транзитные возможности остальных стран-членов ГУАМ. Его поддержал и азербайджанский коллега, который, при этом, еще и вполне прозрачно намекнул на ответственность России за нарушение территориальной целостности трех из четырех стран-членов ОДЭР-ГУАМ.

В заключение вернусь, однако, к основным субъектам отсутствующей безопасности на Южном Кавказе - народам, населяющим его, - и отважусь заявить: все же самую большую угрозу для нашей безопасности представляем мы сами. Причем, не только в смысле, скажем, азербайджанцы - для армян, а грузины - для абхазов и наоборот, но в самом прямом: грузины - для грузин, армяне - для армян, азербайджанцы - для азербайджанцев, и так далее. С нашей низкой политической культурой, отсутствием традиций смены власти в конституционном режиме, всеобщим правовым нигилизмом, волюнтаризмом властей, с недоразвитостью демократических институтов и низкой эффективностью гражданского общества, с нашей возведенной в норму жизни коррупцией и мышиной внутриэлитной возней по расширению сфер влияния, мы сами подрываем собственную безопасность. Мы сами толком не знаем, что будем делать завтра, с кем нам по пути в стратегическом плане, а с кем - нет, и тем самым открываем широкое поле для деятельности всем, кому не лень половить рыбку в мутной пока еще воде Южного Кавказа".