Нижний Новгород, 17 мая, 2016, 16:47 — ИА Регнум. Основные контуры и параметры, а также интересы различных государств в рамках Парижского соглашения по климату, согласовывались на протяжении трех лет, поэтому нельзя говорить о том, что Россия подписала этот документ с поспешностью, считает советник и специальный представитель президента Российской Федерации по вопросам климата Александр Бедрицкий. Об этом он заявил корреспонденту ИА REGNUM в ходе работы Международного научно-промышленного форума «Великие реки-2016», который проходит в Нижнем Новгороде

По его словам, в подготовке Парижского соглашения несколько лет участвовало и экспертное сообщество, и промышленники, и политические круги: «Поэтому само одобрение соглашения, которое состоялось, это синоним подписания. Теперь начнется процесс ратификации, который может продлиться длительное время. Например, Киотский протокол был открыт для подписания в 1998 году. Россия его подписала в начале двухтысячных, ратификация прошла через 4 года. Мы изучали все возможное аспекты ратификации, ее последствия».

«Парижское соглашение не имеет набора жестких обязательных правил для стран. Его позитивный, прогрессивный смысл международного сотрудничества заключается в том, что сами страны определяют свои обязательства. При этом общественное мнение, особенно экологи, как правило, настроены на то, чтобы принять жесткие обязательства, больше сделать, быстрее получить эффект, — отметил Бедрицкий. — Но на само деле все же взаимосвязано — социально-экономическое развитие, особенности стран, их экономики. Все эти параметры влияют на процесс. И вот для того, чтобы определить усилия многих и был предпринят такой путь снизу вверх. В противном случае никакого соглашения бы не было. Ни одна страна не согласится с тем, чтобы ей навязывали какие-то параметры. И в Парижском соглашении этого нет. Это национально определяемые вклады, которые и будут являться обязательствами. Они утверждаются на национальном уровне. Международных юридических последствий формально они не имеют. Но самое главное — чтобы они были реальными. Если они не нереальны, то даже международные юридические последствия не помогают».

«Я присутствовал на различных консультациях. Некоторые горячие головы заявляют, что нужно ускорить процесс ратификации Парижского соглашения. Я считаю, что это своего рода политическая кампания, — отметил советник президента РФ. — Кстати, целый ряд стран уже ратифицировали Парижское соглашение, но эти страны в наборе представляют всего 0,03% глобальных выбросов. Понятно, что им нужно получить какие-то блага или политические дивиденды. Но по сути соглашение будет работать с 2021 года. От того, что мы или какая-то страна его ратифицируем сейчас, ничего не измениться. Надо разрабатывать решения по его реализации. Сейчас этот процесс на экспертном уровне уже начался, и будет продолжаться несколько лет».

«Проблемы при ратификации Парижского соглашения могут возникнуть тогда, когда кто-то будет навязывать какие-то жесткие вещи со стороны. Например, как ЕС пытался установить жесткий режим покупки квот для полетов авиации», — отметил Бедрицкий.

Он также напомнил, как в 2004 году при обсуждении вопроса о ратификации Киотского протокола говорил о том, что этот документ может стать инструментом негативного влияния: «Но мы учли все аспекты. На сегодня, когда первый этап Киотского протокола завершен, можно говорить, что все выводы о том, что это ярмо, это удавка, что он навредит и повредит — они не оправдались. То, что мы получили меньше выгоды, чем могли — это наша собственная недоработка, а не последствия и не дефекты нашего участия в этом соглашении. Если бы мы поворачивались быстрее, мы получили бы больший эффект».

По словам Бедрицкого, самым чувствительным вопросом при реализации Киотского соглашения для России стал и ограничения по учету ресурсов: «Цифры, которые нам пытались навязать, нам удалось вычеркнуть. Это были очень тяжелые дебаты. Наша цифра была 34 млн тонн выбросов. Это то, что наши эксперты просчитали. Нам хотели записать 17 млн тонн, а Европейский Союз настаивал на 25 млн тонн. Но мы не согласились, это не наш подход. Россия самодостаточная страна, мы не обязаны сливать свои интересы в угоду кому-то».

«Другое дело, что мы не все возможности использовали из-за того, что очень вяло вели процесс по участию наших компаний в проекта совместного осуществления. Поэтому у нас и было всего порядка 130 проектов. А могло быть может и 500. И эффект получили бы больше», — уверен советник президента.

Говоря о том, почему Россия не участвует во втором этапе Киотского протокола, Бедрицкий заявил, что этот проект себя изжил: «Если бы только развитые страны, суммарный выброс которых составляет 15%, участвовали во втором этапе Киотского протокола, этот выброс снизился бы на 5%. Практически никакого эффекта. Евросоюз согласился на участие о втором этапе исключительно для того, чтобы сохранить свою систему торговли квотами. А нам этого не нужно. Мы будем снижать выбросы, но нам не нужна иллюзия коллективной деятельности. Поэтому мы и отказались наряду с другими странами. Мы продекларировали свои намерения по сокращению выбросов, мы их будем выполнять. У нас для этого есть ресурсы, есть инструменты, государственные программы, федеральные целевые программы. В рамках этой деятельности мы и достигнем тех целей, которые поставлены».

Как сообщало ИА REGNUM, 22 апреля 2016 года более 1700 стран подписали Парижское соглашение по борьбе с изменением климата. Церемония подписания проходила в зале Генеральной Ассамблеи ООН.

Практически сразу после подписания 15 государств ратифицировали соглашение.

От России документ подписал заместитель председателя правительства Александр Хлопонин. По его словам, Россия намерена к 2030 году снизить уровень выброса парниковых газов до 70% от базового уровня 1990 года.