С марта 2015 г. Европейский Центробанк (ЕЦБ) проводит «количественное смягчение», рассчитывая влить в экономику до €1,1 трлн. В конце сентября Еврокомиссия объявила о намерении оживить рынок «секьюритизации» — процесс компоновки долгов, ипотек и других долговых обязательств для их дальнейшей продажи в виде фондовых активов (securities). Комиссионер по рынку капиталов Джонатан Хилл надеется, что освобождение банковских балансов от обязательств простимулирует выдачу займов. Euobsever предостерегает от практики, приведшей США к кризису в 2008 г. Это предложение — часть стратегии по созданию общего рынка капиталов (Capital Markets Union). Брюссель рассчитывает добиться полной свободы движения инвестиций, ограничиваемых законами по регулированию банкротства и налогов. Для этого необходимо претворять в жизнь два других проекта: банковский (Banking Union) и фискальный (Fiscal Union) союзы. В апреле 2014 г. Европарламент одобрил три директивы, запускающие банковский союз: о реструктуризации и реорганизации банков (BRRD), о едином механизме санации проблемных банков (SRM) и по системе гарантий вкладов (DGS). Что касается «бюджетного союза», то он пока находится на «стадии зачатия». Среди первичных мер фигурирует учреждение, отвечающее за претворение правил ЕС по дефициту бюджета и госдолгу — European Fiscal Board.

regnum.ru

Четвертый проект — Transfer Union, система распределения капитала нуждающимся странам. Его прообраз уже существует в лице запущенного в 2012 г. Европейского стабилизационного фонда (European Stability Mechanism) с начальным капиталом в €700 млрд. Главными агитаторами трансферного союза выступают Брюссель, Париж и Рим. Министр экономики Франции Эммануэль Макрон предлагает ввести пост «комиссара по евро» с расширенными полномочиями в области единой валюты, экономики и финансов ЕС, политики занятости и инвестиций. «Суперкомиссар», как его окрестили журналисты, должен единолично курировать расширенный европейский бюджет. «Сильные должны помогать слабым […] Монетарный союз невозможен без финансового уравнивания», — восклицает Макрон. Франсуа Олланд поддерживает идею своего подчиненного. Итальянский министр финансов Пьер Падоан рекомендует ввести единую систему выплат по безработице, субсидируемую за счет налоговых поступлений стран-членов. Бывший комиссар по социальным вопросам Лазло Андорс оправдывает Transfer Union тем, что при единой валюте национальные банки лишены права девальвировать свою валюту. Как говорит герой Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

Германия не разделяет франко-брюссельские инициативы. Финансовый эксперт Die Welt полагает, что с учетом многомиллиардных траншей на спасение Греции трансферный союз, «чего мы немцы никогда не хотели», уже стал реальностью. Экономист Маркус Кербер бьет тревогу, выпустив книгу с громким заголовком — «Защищайтесь граждане. Как Европейский Центробанк разрушает наши деньги!». Профессор считает, что антикризисные меры Брюсселя нарушают закрепленный в Лиссабонском договоре «принцип субсидиарности», обременяют европейских налогоплательщиков и подрывают ликвидность Франции и Германии. Немецкому правительству чужды «кейнсианские порывы» евробюрократов. Меркель против «уравниловки» и дает понять, что ЕС может рассчитывать лишь на «существующие средства». Министр финансов Вольфганг Шойбле хоть и допускает пост «сильного комиссара», но рассматривает его как средство контроля бюджетной дисциплины. В то время как критики напоминают о затратах Берлина на Восточную Германию после 1990 г., обозреватель Deutsche Welle Ролль Венке возвращает их в 1953 г. Тогда по Лондонскому договору 70 стран списали половину госдолга ФРГ (30 млрд марок), что «во многом позволило поствоенной Германии совершить экономическое чудо».

Наряду с четырьмя «союзами», звучат призывы к реформам, консолидирующим усилия стран-членов на международной арене. 21 октября вице-президент Еврокомиссии Владис Домброскис предложил до 2025 г. унифицировать представительство Еврозоны в Международном валютном фонде (МВФ). Хотя на 19 стран евро приходится 23% мест, они не могут реализовать свое преимущество из-за обособленного голосования. Вряд ли в США, обладающих 17,7% голосов в МВФ, будут рады доминированию европейцев в созданных американцами бреттон-вудских институтах.

Несмотря на некоторые успехи, выраженные восстановлением темпов роста в Испании и Португалии и улучшением экспортных показателей ФРГ, риски для Еврозоны сохраняются. Глава ЕЦБ Марио Драги среди основных угроз выделяет слабый спрос, низкую инфляцию, возможное замедление развивающихся рынков, а также «дешевую нефть». Опрос экспертов центробанком во Франфурте-на-Майне ухудшил прогнозы по годовому росту цен — к 2017 г. он составит максимум 1,7% вместо намечавшихся 2%. По данным Financial Times, с марта по сентябрь инфляция выросла c 0,63% до 0,88%. Евросоюз как крупнейший импортер нефти не очень-то и рад падению на неё цен. На экономике может отразиться и политическая ситуация. В Португалии по результатам выборов «евроскептики» с 50,7% заполучили большинство в парламенте. Президент Анибал Сильва запретил «левым», выступающим против курируемых ЕС и МВФ мер строгой экономии и НАТО, сформировать коалиционное правительство. Сильва выражает чувство обязанности кредиторам, доверяя власть «правому» меньшинству (38,5%). Британская Telegraph обрушивается с критикой на «диктат» Брюсселя: «Демократия уступает место императиву норм евро и членства [в ЕС — К.Г.] … Греческая «Сириза», первое леворадикальное правительство в Европе со Второй мировой войны было раздавлено за смелость противостоять идеологии еврозоны. Теперь португальские левые попадают в такую же мясорубку». Европейские эксперты считают, что не выход Британии из ЕС (Brexit) и не греческие долги, а именно Португалия становится проблемой номер один для Европы.

Выдержит ли Евросоюз испытания Португалией, Грецией и Британией, покажет время. Нам же остается учесть ошибки Европы в дальнейших шагах по построению Евразийского союза. Профессор Гамбургского Университета Томас Штраубхаар считает заблуждением расчет основателей евро на то, что единая валюта сможет сгладить экономические различия внутри ЕС. Без общего бюджета, банковской системы, трансферного и фискального союза вводить единую валюту крайне рискованно.