На своём последнем заседании в весенней сессии 2015 года Государственная Дума приняла законодательные поправки, предполагающие перенос выборов следующего состава нижней палаты парламента с декабря на сентябрь следующего года. Этому предшествовала двухмесячная дискуссия о целесообразности такой меры, сопроводившаяся запросом в Конституционный Суд, допустивший в итоге такую меру однократно и «в конституционно значимых целях».

Накануне принятия закона Фонд «Общественное мнение» опубликовал результаты опроса граждан России на предмет их отношения к подобному переносу. Оно оказалось нейтрально-позитивным: 53% принявших участие в опросе сообщили, что слышат впервые о такой инициативе, при этом лишь 6% высказались против неё. Вместе с тем, 79% опрошенных заявили о намерении принять участие в будущих выборах в Государственную Думу. Иными словами, граждане демонстрируют большую заинтересованность в исходе самих выборов, нежели в том, в какие сроки их проводить. Будучи единственным конституционно значимым источником власти в стране, население артикулирует легитимность, ориентированную на результат, а не на процесс, чем стимулирует и саму власть быть результативнее в реализуемых процедурах. В этом смысле оптимизация электорального законодательства наряду с повышением эффективности деятельности всей системы государственных органов напрямую вписывается в логику стремления к большей результативности.

Сам подход к организации выборов в России все последние годы демонстрирует систематизацию и технологизацию с целью дальнейшего упрощения. Такого рода процессы не гарантированы от, как иной раз может показаться, излишней частоты изменений и нормативной подвижности, однако именно они открывают возможности для методологической чистоты в перспективе, формирования объективных механизмов оценки.

Ещё совсем недавно, в начале 2000-х гг. в России чуть ли не каждое воскресенье проходили какие-нибудь выборы. Постоянные скандалы вкупе с физической неспособностью избиркомов обеспечить контроль соблюдения выборного законодательства оставляли широкое поле для злоупотреблений как со стороны властей, так и со стороны их оппонентов. При этом галопирующим образом развивался непроизводительный рынок политтехнологий, а информация о выборных кампаниях не сходила с новостных лент. Во многом в силу этого политическая вовлечённость общества 1990-х сменилась отчуждением и апатией 2000-х: показатели явки заметно снижались, особенно на местном и региональном уровнях, где электоральная частота зашкаливала.

Всё это подтолкнуло перейти к практике единых дней голосования — вначале двух в году, а затем и одного. В единый день голосования объединялось проведение всех выборных кампаний в субъектах Российской Федерации и муниципальных образованиях — городах, районах, поселениях.

После возвращения губернаторских выборов практика единого дня голосования заиграла новыми красками: она позволила не распылять сугубо электорально-заряженные информационные посылы по всему году и не «загрязнять» ими текущую созидательную повестку утилитарного развития страны. Иными словами, градус напряжения в информационном пространстве начал поддаваться планированию, в том числе и со стороны самого общества: люди стали понимать, когда от них чего-то хотят, а когда — просто информируют.

Для политической же системы страны практика единого дня голосования позволила вырабатывать инструменты обеспечения долгосрочной устойчивости, а не только разрешать перманентно возникающие текущие конфликты. Налицо удобство планирования и администрирования выборных процессов, которые в условиях глобализации превращаются в сложные и высокозатратные механизмы обеспечения обратной связи между обществом и государством, требующие высокой ответственности от всех вовлечённых людей и организаций.

Доказавшая свою эффективность систематизация самых многочисленных избирательных кампаний — на местном и региональном уровнях — позволяет взяться и за верхнюю часть электоральной пирамиды — выборы на федеральном уровне, которые, с одной стороны, наименее интенсивны по времени, а с другой — наиболее значимы по политической амплитуде.

Все 2000-е годы федеральные выборы происходили единым циклом: раз в четыре года зима начиналась выборами в Государственную Думу и завершалась президентскими. Такого рода концентрация сказывалась и на отмеченном выше начавшем проявляться равнодушии к политическому процессу, и на динамике общеэкономического развития: внутри рабочего года появлялся значительный перерыв, когда страна замирала в ожидании нового долгосрочного вектора.

Реформа 2011−12 гг., изменившая сроки полномочий президента и парламента и окончательно разведшая соответствующие выборы, позволила сократить продолжительность такого рода перерывов в развитии, однако не уменьшила их числа — вместо «зимних» замаячили «осенние», да и ожидание очередной зимы, в которую будут федеральные выборы, сохраняло потенциал значительных издержек переходного периода. Картина предполагалась следующая: раз в пять лет в сентябре «на разогреве» проходит единый день голосования, который «электризует» общество вплоть до декабрьских выборов в Думу. Зачем ставить очередной эксперимент завтра, если сегодня у страны есть достаточный политический ресурс для его сглаживания?

В разных странах для голосований используются разные дни. Чаще всего выборы проводят в воскресенье, однако исключения из этого правила не так уж и малочисленны. По сути, для каждого из семи дней недели имеется страна, в которой в этот день могут голосовать. В понедельник голосуют в Канаде и Норвегии, во вторник — в США, в среду — в Нидерландах и ЮАР, в четверг — в Великобритании. При этом, как показывает международный опыт, практика единых дней голосования, в которые концентрируются все выборные кампании страны, характерна для государств, традиционно признаваемых образцами эффективности демократических процедур. Причём там к единому дню привязаны в первую очередь выборы центральных органов власти — так называемые всеобщие выборы. Выборы же более низкого уровня уже просто увязываются с ними по срокам — делается это и в силу экономии, и для конституционного единообразия, и для системности легислатур и т.д.

В США единый день голосования назначается в чётные годы (т.е. раз в два года) на вторник после первого понедельника ноября. В этот день избираются конгрессмены, сенаторы, губернаторы. При этом в невисокосный год проводимые выборы называются промежуточными, потому что в високосный год в единый день голосования избирается президент страны.

В Великобритании исторически единый день голосования приходился на разные даты, будучи связанным со сроком полномочий парламента, распускаемого монархом. Однако в 2011 году был принят закон, в соответствии с которым всеобщие выборы проводятся каждые пять лет в первый четверг мая. В остальные годы в этот же единый день голосования проводятся и отдельно местные выборы.

В России с федеральными выборами, как и с региональными и местными до перехода к единому дню голосования, всегда была чехарда. Хотя президентские вели отсчёт от 12 июня — дня принятия Декларации о государственном суверенитете, а думские — от 12 декабря — дня принятия Конституции, кроме первого раза в эти даты они больше никогда не проводились. Президентские проходят в начале марта после отставки Бориса Ельцина 31 декабря 1999 года, думские всегда проходили в одно из воскресений декабря.

Наверное, обретя зрелость собственной демократической модели и, как следствие, ощущая ещё большую стабилизацию политической системы в результате введения единого дня голосования, Россия должна довести до конца балансировку своих электоральных циклов. Кто бы что ни говорил, но весна и осень в силу своей промежуточности, демисезонности — действительно наиболее удобные периоды для проведения выборов. А зима и лето как раз наименее пригодны — тем более, для такой большой и климатически пёстрой страны как Россия. Зарубежный опыт это лишь подтверждает. Конечно, здесь не должно быть шараханий из стороны в сторону, что и отметил в своём Постановлении Конституционный Суд, указав на однократность такой меры, однако закрепление единой логики в проведении выборов необходимо, если мы хотим обеспечить условия для развития страны на длительную перспективу.

Внесёнными поправками все представительные органы власти России получают единую и легко прогнозируемую шкалу планирования своей работы. Она снимает любые гипотетические риски неопределённости и открывает горизонты для более длительных стратегических решений. Насколько целесообразна какая-либо симметрия в избирательной процедуре для исполнительных органов власти наряду с представительными, покажет время и политическая воля.