Последняя встреча «нормандской четверки» в Берлине 13 апреля не принесла каких-либо прорывов и стала по сути дежурной. Но она примечательна тем, что позволяет делать те или иные выводы о политике МИД России на «украинском направлении» (говоря более масштабно, если у внешнеполитического ведомства России какой-либо «украинский план» или все действия по большому счету носят реактивный характер)? Один интересный штрих — на сайте российского внешнеполитического ведомства даже не было размещено официальное заявление по итогам встречи «нормандской четверки» в Берлине — то есть какая-то информация появилась на сайте МИД, но потом была удалена.

Были оставлены только ответы Сергея Лаврова на вопросы СМИ, крайние общие и совпадающие с общим заявлением четверки. Таким образом позиция Москвы оказалась «растворена» в общей позиции участников переговорного формата. Судя по всему, МИД России просто нечего предложить ничего нового в плане разрешения кризиса на Донбассе. Все, как и несколько месяцев назад, сводится к заявлением о «необходимости развития минского процесса». Такую позицию никак нельзя назвать сильной или хотя бы внушающей оптимизм. МИД России просто следует за событиями, никак не стараясь сыграть на опережение.

Лавров явно ставит себе в заслугу, что на встрече «нормандской четверки» не нашла развития тема ввода миротворцев в Донбасс. Постановка вопроса весьма странная: сама возможность и формат миротворческой операции это исключительная прерогатива СБ ООН. Среди последних договоренностей «нормандской четверки» -.отвод артиллерии калибром меньше 100 мм (включая и тяжелые минометы) и танков от линии разграничения. Это было предложением мониторинговой миссии ОБСЕ при инициативной роли российско-украинского совместного центра координации и контроля (то есть опять МИД России остался в стороне).

Но проблема в том, что и раннее достигнутые договоренности по прекращению огня между Киевом и ополченцами находятся на грани срыва. Все больше предположений, что активные боевые действия начнутся в ближайшие недели по всей линии соприкосновении (сейчас постоянные боестолкновения идут в районе разрушенного аэропорта Донецка). Есть ли у МИД России предложения, как не допустить возобновления боевых действий в Донбассе в отсутствие миротворческой миссии ООН (хотя и она не может автоматически гарантировать стабильный режим прекращения огня)?

Российское внешнеполитическое ведомство настаивало на расширение численности СММ ОБСЕ, но эта мониторинговая миссия не только не имеет механизмов принуждения к прекращению огня (СММ ОБСЕ миссия сугубо гражданская, лишенная какой-либо военной компоненты), но и не может в полной мере отследить отвод тяжелых вооружений от линии разграничения в Донбассе (наблюдателей ОБСЕ просто не пускают в некоторые населенные пункты). В случае обострения ситуации на линии разграничения наблюдатели СММ ОБСЕ могут стать просто заложниками и такая ситуация будет отличным поводом для внесения в СБ ООН резолюции о срочном формировании контрольной миротворческой миссии в Донбассе. И при таком развитии событий российской дипломатии будет весьма сложно выступить против такой резолюции.

Стоит повторить вопрос к МИДу России — что он может предложить для недопущения возобновления активных боевых действий на Донбассе, в тот момент, когда механизмы «минских соглашений» начали пробуксовывать? С самого начала было ясно, что «Минские соглашения» — лишь форма перемирия, дающая возможность избежать дальнейшей эскалации боевых действий на востоке Украины. И в этом плане «Минские соглашения» сыграли позитивную роль- интенсивность боевых действий резко снизилась, появилась временная пауза для развития мирного процесса. Но, как показывает история, в большинстве случаев, если перемирие не переходит в мирное соглашение, то боевые действия неизбежно возобновляются и часто с еще большей интенсивностью.

Спусковым крючком для возобновления боевых действий может стать не только продолжение боестолкновений на линии разграничения, но и нерешенность вопроса с экономическим статусом «народных республик». Киев явно сделал ставку на экономическое удушение неподконтрольных территорий и снимать экономическую блокаду с ДНР и ЛНР не собирается (формально процесс увязан с проведением выборов на этих территориях в соответствие с требованиями украинского законодательства). Пока вся реакция МИД — очередное заявление о «необходимости снятия экономической блокады». Слова, безусловно, правильные, но что еще кроме них?

К примеру, были ли какие-либо официальные обращения (возможно, в том же формате" нормандской четверки") к ФРГ и Франции как странам гарантам минского процесса о возобновлении работы банковской системы «народных республик» (Берлин и Париж обещали оказать содействие в ее запуске). Инициировалось ли МИДом Россией обсуждение вопроса донорской конференции об экономическом восстановлении Донбасса хотя бы на уровне СНГ и ЕАЭС? Для сравнения МИД Украины постоянно ставит вопрос о проведении подобной международной конференции (речь идет о неком новом «плане Маршалла» для Украины), причем вопрос экономического возрождения Донбасса Киевом жестко увязывается с мерами экономической поддержки Украины в целом.

То есть МИД России (если он продолжает считать себя активной стороной переговоров по урегулированию в Донбассе) стоило бы максимально быстро представить свои предложения по имплементации экономической части «Минских соглашений» и внести эти предложения на рассмотрение «нормандской четверки». Вообще для выработки дальнейшего "плана дипломатических действий по Украине было бы крайне важно сделать анализ деятельности МИД России на этом направлении за последний год.

Дело не только в том, что сложно итоги этой деятельности назвать адекватными крайне тяжелой и запутанной ситуации на Украине (российское внешнеполитическое ведомство, как уже говорилось, ни разу не смогло сыграть на опережение, действия были сугубо реактивными, сначала ставка делалась на «женевский формат»). Также очень важно понять, какие потенциально сильные предложения так и не были озвучены. К сожалению, в последний год МИД России все чаще кропотливую рутинную работу по наработке тех или иных внешнеполитических инициатив заменяет громким, но очень часто совершенно пустым троллингом оппонентов как за рубежом, так и внутри страны. Возможно, такая практика (как и массовое обвинение оппонентов в «безграмотности» и «незнание проблемы») объясняется нехваткой профессионализма отдельных чиновников российского внешнеполитического ведомства.

Развитие ситуации на Украине и вокруг Украины диктует один четкий императив: необходимость немедленной разработки детальных и реальных действий российской внешней политики на «украинском направлении». Иначе Россия может просто оказаться на дипломатической обочине уже в ближайшие месяцы.