Армения, 16 февраля, 2015, 07:01 — ИА Регнум. 29 января с.г. в мемориальном комплексе Цицернакаберд в Ереване была оглашена Всеармянская декларация к 100-летней годовщине Геноцида армян. Декларация была единогласно принята на заседании комиссии по координации мероприятий, посвященных 100-летию Геноцида армян. Оригинал документа сдан на хранение Музею-институту Геноцида армян. Один экземпляр декларации направлен генсеку ООН, один экземпляр передан в Национальный архив Армении. ИА REGNUM публикует статью первого президента Армении, востоковеда Левона Тер-Петросяна по этому поводу.

Бурные события последнего времени — трагедия в Гюмри, варварство в Бердзоре и впечатляющий протест представителей малого бизнеса, — можно сказать, отодвинули в тень «Всеармянскую декларацию к 100-летию геноцида», тогда как в иных обстоятельствах она, несомненно, получила бы широкий отклик общественности. Восполняя эту лакуну, мне бы хотелось поделиться кое-какими мыслями и замечаниями о содержании декларации — вовсе не для того, чтобы обвинить кого-либо или сделать её предметом внутриполитических спекуляций, а только и только чтобы улучшить текст этого важного документа.

1. В первом же абзаце декларации зафиксировано, что «Государственная комиссия по координации мероприятий, посвящённых 100-летию Геноцида армян, совместно с действующими в диаспоре региональными комиссиями» выражает «единую волю армянского народа» (то же положение повторено в 6-м пункте декларации). Не представляю, каким образом сколь угодно представительная комиссия с сугубо организационными функциями, «координирующая мероприятия», может выражать единую волю всего народа. Да и существует ли вообще орган, способный выразить эту волю? К несчастью или же к счастью, ни один орган или структура не вправе говорить от имени всего армянства. Президенты Армении и Карабаха имеют право говорить лишь от имени своих правительств, предстоятели церквей — от имени наделившей их полномочиями паствы, а политические и общественные организации — от имени своих съездов. Имеющую юридическую силу волю либо мнение всего армянского народа мог бы выразить лишь общеармянский референдум, организовать который по понятным причинам невозможно. Декларация не просто публицистический или политический манифест, но и юридический документ и, следовательно, должен носить соответствующий характер.

А поскольку адресован он, в первую очередь, международной общественности, не исключено, что кто-то поинтересуется: «С какой, собственно, стати вы решили, что выражаете единую волю армянского народа?» Ответы типа «Разве не ясно?» или же «Это само собой понятно» вызовут лишь усмешку. Словом, за подписью президентов Армении и Нагорного Карабаха, католикоса всех армян, католикоса Большого Дома киликийского, равно как и предстоятелей Армянской католической и Армянской евангелической церквей, а не безликой комиссии, претендующей говорить от имени всего народа, декларация приобрела бы куда больший вес и значение, а также ценность серьёзнейшего политико-правового документа.

2. В 3-м пункте декларации координирующая комиссия выразила признательность «тем государствам, международным, религиозным и общественным организациям, которые имели политическую смелость признать и осудить Геноцид армян как страшное преступление против человечества и ныне по-прежнему предпринимают правовые шаги в этом направлении, предотвращая опасные проявления отрицания». Это ни что иное, как откровенный провинциализм, ставящий армянский народ в унизительное положение. Признание и осуждение геноцида не требует от какого-либо государства или международной организации мужества, поскольку признать и осудить такого рода преступления против человечности — их обязанность, обусловленная международными конвенциями, и благодарить за её исполнение даже оскорбительно. Сколь естественны подобные излияния признательности в лоббистских посланиях зарубежных армянских общин, столь и неуместны в заявлениях от лица государства.

По иным соображениям нужно счесть неуместным и положение декларации (8-й пункт), где комиссия, координирующая мероприятия к 100-летней годовщине геноцида, выражает поддержку «той части гражданского общества Турции, чьи представители уже сегодня вопреки официальной позиции властей демонстрируют мужество в этом вопросе». Да, названные граждане Турции в самом деле выказывают немалое мужество, под угрозой уголовного преследования принимая факт Геноцида армян, однако поддержка армянской стороны, полагаю, не поможет, а, напротив, навредит им, давая властям страны и противостоящим силам предлог выставить их прислужниками иностранных интересов.

3. И совсем уж нелеп и несерьёзен звучащий в том же пункте декларации призыв к Турецкой республике «признать и осудить осуществлённый Османской империей Геноцид армян, в память о жертвах этого страшного преступления против человечества взглянуть в лицо собственной истории и отказаться от политики фальсификации, преуменьшения и отрицания неопровержимых фактов». Что это, если не ультиматум Турции, к тому же ультиматум хромой, неполноценный, поскольку здесь отсутствует необходимый его компонент — указание, что ожидает адресата, если предъявленное ему требование не будет исполнено? Поразительно, как эта небрежность проникла в столь важный документ, каковым надлежало бы быть «Всеармянской декларации к 100-летию Геноцида армян».

Сколько можно повторять, что признание Турцией геноцида не наша, армян, а их, турок, забота? В этой связи полагаю не лишним напомнить фрагмент из одного своего выступления: «Пора наконец понять, что, предъявляя ультиматумы либо загоняя в угол, никому не удастся принудить Турцию признать Геноцид армян. Нимало не сомневаюсь, что рано или поздно она сделает это. Но произойдёт это не до, а после того, как армяно-турецкие отношения будут упорядочены и между нашими странами возникнет атмосфера добрососедства и доверия. Вот почему следует отбросить эмоции и строить двусторонние отношения, исходя из того, что Армения считает события 1915 года геноцидом, а Турция — нет» (8.XII.2007; «Возрождение», с. 115). Призывать Турцию взглянуть в лицо собственной её истории могут и призывают другие государства, тогда как Армения ни при каких обстоятельствах не имеет на это права, потому что, во-первых, это бьёт по её достоинству и, во-вторых, отнюдь не способствует урегулированию армяно-турецких отношений.

4. А теперь о вызывающем наибольшую озабоченность вопросе, поставленном в декларации. Стоит оценить, что авторы документа не стали прибегать к весьма распространённому в армянской публицистике понятию «историческое право»; во-первых, нет понятия более растяжимого, ибо каждая нация толкует историческое право на свой лад, и, во-вторых, что важнее, в международном праве такое понятие отсутствует. Изумляет, однако, что «историческое право» заменено в декларации таким же растяжимым и ещё более абстрактным понятием «историческая справедливость», использованным в тексте дважды. Что подразумевают под ним авторы, вполне проясняют ёмкие формулировки «роль и значение для преодоления последствий Геноцида армян Севрского мирного договора от 10 августа 1920 г. и Арбитражного решения президента США Вудро Вильсона от 22 ноября 1920 г.» и «начало процесса восстановления индивидуальных, общинных и общенациональных прав и законных интересов». Иначе говоря, в декларацию включён весь репертуар Ай Дата в нынешней его трактовке: признание и осуждение Турцией Геноцида армян, возмещение наследникам армян, живших в 1915 г. в Западной Армении и других областях Османской империи, материального и морального ущерба, восстановление индивидуальной и общинной (церковной) собственности, массовое возвращение армян к родным очагам их предков и, наконец, расширение территории Армении до границ, обозначенных Севрским договором и президентом США Вильсоном.

Не задаваясь вопросом, осуществима ли, помимо восстановления индивидуальных и общинных прав, вожделенная эта программа, хотелось бы констатировать следующее. Если после 1998 года в основу внешней политики Армении была положена задача добиться международного признания геноцида, приведшая нашу страну к обязанности создать комиссию армянских и турецких историков, то Декларация к 100-летию геноцида в основу внешней политики Армении кладёт уже наши требования. К каким последствиям способен привести решительный этот поворот, одному Богу ведомо, в настоящее же время очевидно, что это чрезвычайно осложнит и надолго заморозит процесс нормализации армяно-турецких отношений, в высшей степени необходимый для будущего Армении.

5. Словом, обнародован политически пусть и не обязательно опасный, но по меньшей мере бесплодный документ, отнюдь не соответствующий крайне насущной по сути цели — привлечь на международной арене внимание к 100-летней годовщине Геноцида армян. Между тем если бы проблема геноцида рассматривалась исключительно в контексте прав человека, совершённого против человечности преступления и необходимости армяно-турецкого примирения, декларация могла бы не только снискать широкий, мирового звучания отклик, но и принести политические дивиденды как Армении, так и Нагорному Карабаху.

100-летняя годовщина — максимально удобный повод перенести наконец проблему геноцида с эмоционального поля на поле политического мышления. И вовсе не помешало бы, тщательно отредактировав текст декларации, привести её в соответствие с нормами международного права и канонами, определяющими сосуществование государств и народов. Как государство мы не вправе говорить с миром на другом языке. Кроме всего прочего, нужно наконец прямо сказать, что, далеко превзойдя свои правомочия, Государственная комиссия, координирующая мероприятия, посвящённые 100-летней годовщине Геноцида армян, грубо нарушила Декларацию о независимости Армении и Конституцию Республики Армения, в которых, помимо пункта содействовать международному признанию Геноцида армян, не содержится упоминаний об Ай Дате и каких бы то ни было требованиях.