Москва, 15 апреля, 2014, 20:36 — ИА Регнум. Многое из арсенала чисто научных понятий и терминов в современном мире приобрело подчеркнутую политическую окраску и все чаще употребляется в общественно-политическом дискурсе между представителями различных народов, стремящихся обосновать в той или иной форме исторические права своих этносов на территории их современного обитания. Речь идет, прежде всего, о понятиях "автохтонность", "автохтонный", и т.д. В русле этой тематики на вопросы корреспондента ИА REGNUM ответил завкафедрой иранистики Ереванского государственного университета, основатель радиостанции "Голос Талышистана" профессор Гарник Асатрян.

ИА REGNUM: Гарник Серобович, помнится, мы однажды говорили с вами о связи между наличием у народа "престижных предков" и попытками представить это как свидетельство автохтонности последнего. Вы говорили о том, что на Кавказе это явление сильно распространено. Расскажите поподробнее.

Да, мы беседовали о поисках "престижных" предков среди элит молодых наций региона; однако, несмотря на кажущуюся схожесть тем, это, по существу, разные вопросы: "автохтонность" отнюдь не предполагает обязательное наличие именитых предков, оставивших след в истории.

ИА REGNUM: Давайте по порядку. Почему в последние годы так актуализированы понятия и термины, которыми раньше оперировали только историки, да и то в трудах сугубо специальных. Я имею в виду "этногенез", "автохтонность" и т.д.?

Подобная фразеология действительно редко встречалась в западной политической публицистике, но в СССР, особенно, в искусственно созданных миниимпериях, эти понятия всегда были актуальны - и в публицистике (насколько, конечно, позволяла цензура, хотя порой и в завуалированной форме), и в исторических работах. Причем историческая наука была сама превращена в публицистику - по сути, в этих республиках она во многом обслуживала публицистику, так сказать, патриотическую, становясь ее частью. Этногенез, то есть этническая история, была излюбленной сферой письменных упражнений всякого, имеющего отношение к словесности - журналистов, писателей, поэтов, в том числе историков, независимо от их конкретной подготовки и специализации (например, по образованию историк КПСС или специалист по научному коммунизму могли серьезно рассуждать и писать о предыстории своего, а очень часто и соседних народов). Искусственные нации, искусственные "многонациональные" республики - по существу, миниимперии - нуждались в исторической аргументации, в "доказательствах" первозданной автохтонности титульных этносов, их культурного превосходства над меньшинствами, совершенно произвольно включенными в разные периоды в то или иное гособразование, созданное в СССР. Но все это в силу особенностей советской действительности не выходило за рамки определенных публикаций и не получало широкой огласки. Кроме того, речь ведь идет о "доинтернетовской" эпохе. Между тем, в советский период в "многонациональных республиках" был создан целый корпус псевдоисторических трудов, псевдолитературы, псевдопоэзии, псевдожурналистики, в которых, как в сказке, нет времени и нет пространства - есть, скорее, лишенные измерений сказочное время и сказочное пространство: смешаны целые эпохи, этносы, придуманы никогда не существовавшие династии, народы и даже страны; сочинены оды героям - как национальным символам - из совсем иной этнической стихии и носителям иной культуры и цивилизации и т.д. и т.п. Словом, все - в духе сказки со всеми характерными чертами этого фольклорного жанра... И все это - для обоснования "автохтонности" и легитимизации титульных наций. Так что, это не ново, просто отжившие свой век рудименты советского прошлого ныне в статусе независимых государств работают масштабно и без оглядки на Главлит, используя все современные возможности и средства информационного поля. К тому же, наступившая эпоха конца искусственных миниимперий, о чем я, кстати, говорил в одной из наших прошлогодних бесед с вами, - проявления, которой мы воочию наблюдаем сегодня, породила новые реалии в традиционной системе международного права, подкрепленные уже достаточно солидными прецедентами. Это, в первую очередь, неотъемлемое право народов на самоопределение и одновременно четкая увязка с их этнической территорией. Как выразился президент России Владимир Путин, "народы должны решать судьбы своих территорий". Конечно, территории могут быть "своими", если народ на ней живет в течение определенного времени. Это, так сказать, синхронный аспект вопроса. Но есть и морально-этическая и историческая стороны дела. Народ, занявший чужую этническую территорию, всегда подсознательно чувствует ущербность своих связей с землей обитания, постоянно осознает необходимость легитимизации своих прав на эту землю. Хороший пример - Западная Армения (восток современной Турции), которая сегодня в основном населена курдами. Большинство нынешних жителей этого края, особенно, представители старшего и среднего поколения, как только узнают в приезжем собеседнике армянина, обязательно скажут, что их предки были армяне, что дома хранится Библия, и что столетние бабушка или дед, знавшие армянский, совсем недавно умерли. Сначала это меня поражало: неужели, - думал я, - столько армян спаслось от геноцида и депортации? Но потом, когда в разных частях страны я увидел, что все эти "бабушки" и "дедушки" носили, как правило, одни и те же имена (соответственно, Мариам и Сероб) и, дожившие до ста лет, заблаговременно уходили в мир иной к моменту моего появления, я понял, что мы имеем дело с распространенной мифологемой, дающей простым курдам моральное чувство хозяина на земле, обагренной кровью ее исконных обитателей. Вот откуда идет миф о многомиллионном курдизированном армянском населении в Турции - излюбленный предмет жарких дискуссий в среде армянских любителей-краеведов. Этот миф довольно умело используют и официальные круги Турции - мол, видите, столько армян живет в стране, а вы говорите о геноциде! Организуются даже научные (!) конференции на эту тему. Конечно, в Западной Армении есть и курдизированные, и туркизированные армяне, и криптоармяне, но они составляют мизерное число. Как бы то ни было, искусственные нации, созданные политической конъюнктурой или вследствие стечения исторических обстоятельств, т.е. этнические общности, не прошедшие через естественный процесс кристаллизации национального бытия, формирования единого идентитета с конкретными параметрами, с национальной символикой и чувством принадлежности к среде обитания и эзоторической связью с ней и, наконец, не имеющие национальной идеи, четко определяющей место этноса в пространстве и во времени, и т.д., как правило, страдают глубинными комплексами: общество со временем становится нервозным, а порою и агрессивным - особенно если рядом живут обладающие тысячелетней исторической традицией и сформированные путем поэтапного развития нации и народы. В конце концов, вечная нужда в подтверждении своей самости не может не привести к махровому шовинизму, в любом случае вредящему интересам самой группы.

ИА REGNUM: Как вы определите понятия "искусственная нация" и "искусственная миниимперия"?

Не сформированная еще в качестве отдельного этноса группа, которая объявляется нацией и в директивном порядке наделяется атрибутами единого народа, безусловно, является искусственным явлением. Яркий показатель искусственности этих образований наряду с отсутствием указанных мною выше параметров - произвольно придуманные для них названия, так сказать, этнонимы. В этом смысле наиболее показательный пример - азербайджанцы. Говорящий на тюркских диалектах довольно разнородный этнический конгломерат Южного Кавказа еще в конце 19-го - начале 20-го века был известен под общим названием "мусульмане Закавказья", а сами представители составляющих этот конгломерат кланов и групп, находящихся в извечном антагонизме друг к другу (что наблюдается даже в наши дни), называли себя просто "мусульмане" или "шииты". Удивительный факт - даже язык их фигурировал как "мусульманский". "Турки" или "татары" - так называли их соседи. Эта неоднородная тюркоязычная масса находилась в то время еще на начальных этапах этнической консолидации. Так вот, после развала Российской Империи при создании независимой республики на территории Бакинской губернии и части Елизаветпольской губернии Закавказского края в 1918 году было решено именовать новоявленную страну Азербайджаном по названию северной иранской провинции южнее Аракса, исторического Атурпатакана (Атропатена). На самом деле восточное Закавказье никогда не называлось Азербайджаном, а входило в состав Аррана и Ширвана (Древней Албании). Большевики оставили название страны неизменным с целью в перспективе аннексировать одноименную иранскую провинцию. Исторически обоснованнее было бы, конечно, назвать страну "Республикой Арран", но политическая конъюнктура в то время была совсем иная. Об искусственности этого образования в "Очерках русской смуты" хорошо написал генерал Антон Деникин: "Все в Азербайджанской Республике было искусственным, "ненастоящим", начиная с названия, взятого взаимообразно у одной из провинции Персии. Искусственная территория, обнимавшая лезгинские Закаталы, армяно-татарские Бакинскую и Елизаветпольскую губернии и русскую Мугань и объединенная турецкой политикой в качестве форпоста пантюркизма и панисламизма на Кавказе". Таким образом, как видим, оперативно стряпается страна, изобретается для нее искусственное название, население, живущее в ней (еще даже не единый этнос) объявляется государствообразующей нацией, нарекается искусственным именем искусственной страны и наделяется всеми атрибутами титульности - с историей (придуманной), древними предками, "автохтонностью", эпосом, ранней литературой (не важно кому принадлежащей и на каком языке написанной), древними героями (не важно из какой этнической среды) и т.д. И вот уже почти 100 лет делаются отчаянные попытки "научного обоснования" всей этой фантасмагории. Талыши, таты, аварцы, лезгины, волею злой судьбы оказавшиеся в пределах этого искусственного образования и превратившиеся в "нацменьшинства", являются истинными хозяевами этой земли, настоящими автохтонами, имеющими несравненно более древнюю историю и культуру, чем "азербайджанцы". Перечисленные мной народы стали объектами усиленного гнета, и как результат они в лучшем случае маргинализировались, а в худшем - подверглись тотальному отчуждению как граждане второго сорта.

ИА REGNUM: Что, по вашему мнению, "автохтонность"? Насколько я знаю, оно употребляется по отношению к исконным обитателям некоей земли, пространства.

Это верно. Термин греческого происхождения и именно в этом значении и имеет хождение в специальной литературе. Но есть нюансы - народ может жить на какой-либо территории больше тысячи лет, но не быть автохтонным. Автохтоны - те народы, ареал обитания которых совпадает с их этнической территорией, т.е. их формирование в качестве отдельных этнических единиц произошло именно на данной территории. Автохтонность не только историческая категория: она предполагает единство этноса со средой обитания; это, скорее, в некотором роде даже биологическая категория, когда народ в течение тысячелетий становится частью ландшафта, а последний - неотъемлемой частью его генетической памяти, души, если хотите. Это отражается не только в памятниках материальной культуры, но заявлено во всем: в языке, в топонимии, в оронимах, гидронимах, в древнейших слоях народных поверий и религиозных представлений, но ярче всего - в названиях эндемических растений, в первую очередь диких. Автохтонность - это, когда ландшафт, горы, урочища, местная флора и фауна, водные ресурсы и другие составляющие природы глубоко сидят в подсознании человека, имеют свои ассоциации - исторические, культурные, культовые, психологические, - все они маркированы каким-то признаком, символизируют важные для душевного комфорта народа знаковые явления, чувства, переживания. Автохтонность - это когда земля, растворяя в своих недрах сотен поколений этноса, становится священной матерью, и это не метафора: не жалко отдать жизнь за нее и найти упокоение в ее объятьях, вернуться в ее утробу... Автохтонность - когда этническая территория как навязчивая идея преследует этнос везде и всюду как объект вечного возвращения - в мыслях, грезах, делах... Диалектическое единство народа с землей, породившей его, никогда не разрывается, чувство единства никогда не исчезает даже сквозь тысячелетия. Показательный пример - евреи. В этом смысле человек и вправду сделан из земли, на которой возникло его племя, появился его этнос: люди из автохтонных сообществ не расстаются никогда с этой землей, носят ее на шее, а земля эта, подобно пеплу Клааса, постоянно бьется об их грудь, напоминая о себя.

ИА REGNUM: Какие народы в кавказско-переднеазиатском регионе, на ваш взгляд, могут считаться автохтонными?

Это армяне и, без сомнения, все народы, говорящие на иберо-кавказских языках, а также осетины, иранцы, талыши и население южного Прикаспия. Тюркоязычные группы, если они не сформировались на основе иранского этнического субстрата, - безусловно, вторичный, пришлый элемент в нашем регионе, причем появившийся довольно поздно - в основном с конца первой половины второго тысячелетия нашей эры. Однако, обитатели северных провинций Ирана (Атурпатакана), известные в псевдонаучной литературе как "иранские азербайджанцы", хотя в быту и употребляют тюркские диалекты, но чистокровные иранцы, азарийцы, близкие родственники талышей и, опять же, несомненно, автохтоны местности.

ИА REGNUM: В вашем описании автохтонности, кажется, присутствуют некие элементы метафизики.

Возможно, я чуть больше подчеркнул сопутствующие явлению эмоциональные моменты и, пожалуй, тем самым немножко нарушил границы определения объекта. И это вполне естественно, ведь мы имеем дело с человеческим сознанием. Но сказанное не метафизика. Данная мною интерпретация автохтонности включает, конечно, и понятие древности народа, и понятие родины. Видите ли, автохтонность плюс ко всему имеет и другие параметры. Например, органичность присутствия этноса в этноязыковой парадигме конкретного пространства. Автохтонный народ не может быть изолированным явлением в традиционных ареалах обитания человека, каковым, безусловно, является кавказско-переднеазиатский регион. Много зримых и незримых нитей связывают автохтонные народы, живущие на смежных территориях, даже если они говорят на неродственных языках. Их языки обязательно входят в некие языковые союзы, имеют общие изоглоссы, т.е. сходные черты или элементы - заимствованные друг у друга или выступающие как ареальные черты (лексика и т.д.), свойственные всем членам союза. Только здесь не следует путать поздние заимствования, скажем, из тюркского в местных языках или заимствования из местного языкового ландшафта в тюркских диалектах, появившихся у нас очень поздно - мы говорим о древности, когда тюрков в регионе не было. Взять, к примеру, армянское слово к'ит' "нос", не имеющее индоевропейской этимологии и долго остававшееся необъяснимым. Но в языке хиналугов, маленькой лезгинской народности (около 3000 человек), живущей в высокогорном селении Хиналуг в северо-восточной части Азербайджанской Республики, мы находим слово к'ит- в том же значении. Это - не простое заимствование из хиналугского или лезгинской языковой среды (названия частей тела просто так не заимствуются), а, скорее, - древнейший субстратный след в армянском. Таких связующих звеньев между языками всех автохтонов Кавказа и Армянского нагорья - армянским, грузинским, осетинским, южно-кавказскими диалектами, талышским и т.д. - сотни. Еще один пример. Специалисты знают, что талыши - потомки кадусиев, древнего воинственного народа, жившего на юго-западных берегах Каспийского моря. Этноним талыш я вывожу из *катиш - этнического названия кадусиев, отраженного в древнеармянской традиции как катиш/кадиш; но эта же лексема в той же форме (катиш) выступает как самоназвание упомянутых хиналугов. Так что же это? Каким образом хиналуги, говорящие на одном из южно-кавказских языков и живущие в тысяче километров от ираноязычных талышей на юге Азербайджана, смогли сохранить в качестве эндоэтнонима этническое название предков талышей, да еще и в хронологически более древнем оформлении? Или, к примеру, еще такая важная изоглосса как пил (пила) "большой" (слово, несомненно, субстратного происхождения из доиранского кадусского или дейламитского), засвидетельствованная в основном в топонимии талышей, Ардабиля, и в целом южного Прикаспия, Табриза и вплоть до Керманшаха. Например, в следующих топонимах: Била-сувар (буквально "(поселение) Большого всадника" - по имени некоего эпического героя, возможно Рустама или Али, первого имама шиитов), Бил-вар, Бил-варди (букв. "большое поселение"), Билу (букв. "большая (деревня)") и т.д. Много подобных изоглосс, однозначно указывающих на этногенетическое единство населения южного и юго-восточного Прикаспия и Атурпатакана. Талышский народ, наиболее крупный культурный этнос Южного Кавказа, лишенный государственности, - живой представитель этого доисторического этнического континуума.

ИА REGNUM: Возможно ли, чтобы эти, как вы говорите, искусственные нации и гособразования в течение времени институциолизировались и приобрели характер и необходимую атрибутику настоящих наций и государств?

Увы, как показывает опыт, расплывчатость идентитета в условиях отсутствия национальной идеи (такое по определению не может возникнуть в искусственной среде) приводит, как правило, к разрыхлению и без того виртуальной общности. Стираются грани между личными, национальными и государственными интересами, растет нервозность, о которой я уже сказал, злоба и агрессивность друг к другу, к соседям, но прежде всего, к меньшинствам внутри страны, постоянно вызывающим раздражение своей доминирующей культурой, сплоченностью и умением объединяться. Как и всякий искусственный конструкт, эти образования обязательно обречены на распад. Это аксиома, вытекающая из логики исторического развития. Я более чем уверен: в течение ближайшего десятилетия не останется ни одного подобного образования - все они распадутся на более мелкие единицы.

Беседовал Эмиль Бабаян