Димитрис Папаиоанну о творчестве, о миссии искусства и о русском театре

Димитрис Папаиоанну крупный греческий режиссер, хореограф, художник. Известность получил благодаря постановке церемонии открытия Олимпийских игр в Афинах в 2004 году. Его произведения всегда полны многочисленных реминисценций, аллюзий, зашифрованных посланий, разгадка которых доставляет самое настоящее интеллектуальное удовольствие.

В рамках Театральной олимпиады Папаиоанну представил свой спектакль «Великий укротитель», демонстрация которого состоялась на сцене Александринского театра в Санкт-Петербурге.

Корреспондент ИА REGNUM пообщался с греческим режиссером, расспросив его о новом спектакле, взглядах на смысл и предназначение искусства, а также о духовной близости русской и греческой культур.

ИА REGNUM:О чем Ваш новый спектакль «Великий укротитель?» Что Вы хотели им сказать?

Димитрис Папаиоанну: Этот спектакль об археологии памяти. Гомер называл время укрощающим все, мы решили немного облегчить название, так получился «Великий укротитель». Спектакль о человеке, пытающемся укротить время, укротить свою энергию и энергию вокруг него. Он пытается стать плодотворным человеком, который может оставить что-то после себя. Он познающий самого себя и примиряющийся с идеей смерти и конечности бытия.

ИА REGNUM:Как-то Вы сказали, что Ваши работы зритель понимать не должен, он должен их интерпретировать. Но ведь зритель, интерпретируя то или иное произведение, должен от чего-то отталкиваться? И тут вступает во взаимодействие личный опыт зрителя с тем, что Вы ему показываете. Соответственно, Вы так или иначе направляете фантазию зрителя в определенное русло. Каким образом это происходит?

Молодец. Замечательный вопрос. Я верю в то, что искусство абсолютно необходимо для человека и человечества. Искусство мы не можем до конца объяснить словами, оно многогранно. Лучшее произведение искусства — это то, о котором мы рассказываем друзьям примерно следующее: «Я увидел вот это, а еще вот это, а еще вот то, но ты не должен меня слушать, а должен увидеть это сам, потому что то, что ты увидишь, будет чем-то особенным и непохожим на мои ощущения».

Я создаю свои произведения без слов, но я должен как-то со своим зрителем коммуницировать. Для этого я использую всем нам знакомые из жизни жесты и действия. Также я использую символы и архетипы, которые характерны для человеческой расы. Я их закручиваю и стараюсь перевернуть таким образом, чтобы они одновременно нам казались знакомыми и не знакомыми. И то, что сейчас я описываю, использовалось многими художниками. Я создаю определенные картины, которые отсылают нас к произведениям искусства, которые, в свою очередь, отсылают к архетипам. Коммуникация должна быть не только на рациональном уровне, но еще и на каком-то другом.

ИА REGNUM:Какова с Вашей точки зрения миссия искусства? Должно ли оно как-то трансформировать человека, сделать лучше?

Димитрис Папаиоанну: Искусство не очень полезно в качестве инструмента для трансформации общества. Но оно помогает трансформировать конкретного человека, что в свою очередь уже может повлиять на общество. Каждый раз, когда я ухожу со спектакля Пины Бауш, я чувствую, что я больше люблю людей вокруг себя. Со всеми их сложностями, с темной стороной их души, я, несмотря ни на что, начинаю принимать их со всей любовью. Бертольд Брехт говорил об искусстве, что оно усиливает желание жить. Древнегреческий театр в Эпидавре находится в святилище Асклепия. Соответственно, справедливо было бы сказать, что театр в Древней Греции занимался чем-то в роде группового психоанализа. Именно сюда пришли афиняне, чтобы посмотреть трагедию «Персы», в которой описывался весь ужас побежденных. Это работало против скверны в обществе. В этом и состоит миссия искусства.

ИА REGNUM:В одном из интервью Вы сказали, что художник не должен быть скован нормами морали и религии, он должен быть от них свободен. Могли бы Вы немного раскрыть эту мысль. Чем плохи моральные оковы?

Димитрис Папаиоанну: Я не говорил о том, что художник должен быть свободен от морали. Конечно, мы не должны бездумно принимать что-либо, кем-то называемую мораль. Человек искусства должен сам создавать моральные нормы и принципы. Даже в детской игре есть свои правила. Автономия — красивое греческое слово. Это означает твои собственные правила, но не свободу от всяких правил.

ИА REGNUM:Ваш соотечественник Теодорус Терзопулос высказал мысль по поводу русского театра, которая не дает мне до сих пор покоя. Русский театр после развала СССР пошел по пути европейского постмодернизма, в значительной части отказавшись от своих корней. Стал скорее подражать, нежели создавать свое. Согласны ли Вы с такой оценкой? Каковы причины подобного феномена?

Димитрис Папаиоанну: Я не знаком с русским театром, поэтому не могу это комментировать. Однако у меня есть мысль на сей счет. Все страны, которые по каким-то причинам отказались от своего наследия и уже не создают что-то свое, проходят через фазу слепого подражания, причем не самым лучшим образцам. Но это лишь фаза — временное явление. В Греции, например, не было Ренессанса, несмотря на то, что сам Ренессанс был основан на греческой традиции и был так близко от нас — в Италии. Причиной тому было то, что Греция была частью Османской империи. У нас выпал целый период в развитии. Я думаю, что Теодор говорил о том, что он сожалеет, что российский театр в погоне за чем-то современным, за постмодернизмом отказался от своей традиции.

Читайте также: Теодорос Терзопулос о Курентзисе, «Носферату» и философии театра

ИА REGNUM:Вы говорили об экзистенциальной тьме, проявляющейся как в русском искусстве, так и в искусстве греческом, что сближает наши народы. Фундаментальна ли эта тьма или, может быть, в нашей душе есть свет?

Димитрис Папаиоанну: Мне кажется, что эта тьма, я бы еще назвал ее внутренней меланхолией, внутренней печалью, которая объединяет два наших народа, она проявляется благодаря в том числе особенностям нашего географического расположения, особенности нашей связи с телом и многим другим факторам.

Но в наших душах есть и огромный свет. Я отнюдь не хочу сказать о фундаментальности тьмы в наших душах, я говорю о небольшом привкусе меланхолии, объединяющем наши народы. Греки очень любят русскую культуру. Мы обожаем Чехова, Толстого, Достоевского, любим фильмы Тарковского. Все это очень популярно у нас как раз благодаря нашей внутренней связи, между нашими народами.

ИА REGNUM:Может ли быть искусство вне политики?

Димитрис Папаиоанну: Я считаю, что ничего нет вне политики. Я верю, что личное является политическим. Но все, что несет какой-то моральный посыл, — это не искусство. Искусство всегда на грани, оно всегда не вполне понятно. Даже когда великое искусство находится на службе у тоталитарных режимов, какой-либо идеологии — религиозной или не религиозной. Если это великое искусство, то оно всегда имеет две стороны, оно не однозначно. Все остальное — это простая дидактика. К примеру сюжет распятия Христа в западном искусстве. У наиболее талантливых художников всегда в подобных изображениях присутствует элемент эротизма. Это и есть та неоднозначность, о которой я говорю — страдание рука об руку с эротизмом. Великое искусство несет всегда в себе нечто большее.

ИА REGNUM:Можете назвать трех деятелей искусства, больше всего повлиявших именно на Вас, на Ваше творчество.

Димитрис Папаиоанну: Да… (задумчиво) Дэвид Хокни,Яннис Кунеллис, Пина Бауш.

ИА REGNUM:Назовите лучших, с Вашей точки зрения, современных театральных режиссеров.

Димитрис Папаиоанну:Ромео Кастеллуччи, Роберт Уилсон, Пина Бауш.