Недавно Российским благотворительным фондом "Нет алкоголизму и наркомании (НАН) было издано уникальное пособие, предназначенное для обучения педагогов, социальных работников, психологов и др. специалистов, работающих с детьми, "Жестокое обращение с детьми: причины, проявления, последствия". Автор - кандидат медицинских наук, советник юстиции Евгений Цымбал, вложил в свой труд опыт десятилетней работы в специализированном центре по оказанию помощи детям, пострадавшим от жестокого обращения и насилия.

В книге объемом более 250 страниц подробно исследуются основные формы жестокого обращения с ребенком: психическое (эмоциональное), физическое и сексуальное насилие и пренебрежение его основными потребностями, а также рассматривается механизм влияния насилия и жестокого обращения на возникновения психологических и поведенческих нарушений у детей. Особое внимание уделено средствам правовой защиты, ребенка, существующим и развивающимся ныне в России и методике работы с проблемной семьей.

Отдавая должное не только профессиональной, но и социально-политической значимости этого пособия, руководитель Комитета Госдумы по делам женщин, семьи и детей Екатерина Лахова направила руководителям законодательных органов государственной власти субъектов Федерации письмо с рекомендацией обратить внимание на книгу "Жестокое обращение с детьми". "Этот труд особенно актуален в настоящий период времени, когда во многих регионах начался процесс внедрения ювенальных технологий, что является главным залогом формирования правовой осовы эффективной социальной политики в отношении несовершеннолетних - ювенальной юстиции", - подчеркнула в этом письме глава комитета Госдумы.

Комментируя выход этого издания, своими взглядами на сущность проблемы жестокого обращения с детьми высказал в беседе с корреспондентом ИА REGNUM президент Фонда "НАН", член Общественной палаты РФ Олег Зыков.

REGNUM: Олег Владимирович, почему именно Фонд "Нет алкоголизму и наркомании" издал эту книгу?

В 1987 г., когда наша организация создалась, мы начали с проблемы алкоголизма и наркомании, а затем перешли к более широкому кругу социальных проблем, одна из которых - защита детей через внедрение в России системы ювенального правосудия. Жестокое обращение со стороны взрослых - это одна из основных причин, толкающих детей к совершению правонарушений, а также к алкоголизации и к наркотикам, поэтому издание этой книги - совершенно логичный шаг для нас.

С нашей точки зрения, нет более актуальной проблемы, чем насилие в обществе. Основная причина смертности в детском возрасте - не соматические заболевания, а именно бытовое насилие, да и по статистике смертности среди взрослых травматизм занимает второе место после сердечно-сосудистой патологии. Но я-то хорошо знаю, что сердечно-сосудистая патология - это в значительной степени результат определенных отношений между людьми. Источником этой и многих других патологий является именно психическое состояние человека, нередко вызванное той или иной формой насилия над ним.

REGNUM: Если жестокое обращение с детьми - не частная проблема отдельных семей, а социальная проблема, затрагивающая все общество, то как бы вы оценили ее масштаб?

Статистика на этот счет крайне неполна и неточна, но очевидно, что мы просто погрязаем в пучине взаимного насилия. Формы его весьма многообразны, и не всегда мы осознаем, с последствиями каких явлений имеем дело.

Часто задают вопрос: откуда берутся маньяки и серийные убийцы? Для меня ответ очевиден - это отдаленный результат внутрисемейного насилия, последствия которого для этого человека не были нейтрализованы через социально приемлемые формы реабилитации семьи. Генетическая патология, которая приводит к преступному поведению, у маньяков встречается редко, всего в 0,5% случаев, а остальные являются социопсихопатами, личность которых сформировалась под воздействием внутрисемейных отношений. То есть в абсолютном большинстве случаев маньяком становится человек, который сам подвергался насилию.

Другая популярная в СМИ и волнующая общество тема - беспризорность. Но для меня побег ребенка из семьи - это симптом тех проблем, которые есть в семье. Часто ребенок убегает, тем самым спасая себя.

Не только беспризорность, но и детская наркомания, и преступность - это все симптомы единой проблемы. Эта проблема - внутрисемейное насилие. И если симптомы нарастают, мы должны сделать вывод о растущих масштабах насилия в семье.

Не может быть ничего более трагического, чем насилие, происходящее в закрытом пространстве, где жертва замкнута и беззащитна. И маньяки возникают именно в тех случаях, когда ребенок, подвергающийся физическому или психологическому насилию, не уходит из семьи, остается под этим воздействием, и его личность непоправимо коверкается. Симптоматика, которая формируется у человека в таких условиях, дает себя знать всю жизнь. Она может реализовываться в самых разных формах асоциального поведения, включая и такие патологические формы как у серийных убийц.

REGNUM: Внутрисемейное насилие - вообще, очень латентная проблема. Особенно это касается насилия над детьми, потому что существующие в общественном сознании стереотипные представления о родительской власти оставляют взрослым довольно большой простор в выборе средств воспитательного воздействия. Как провести грань между физически и психологически безопасным для ребенка наказанием, с одной стороны, и насилием и жестоким обращением - с другой? И как преодолевать латентность, препятствующую выявлению случаев жестокого обращения с детьми?

Общественность чаще фиксирует физическое насилие над детьми, чем психологическое. В таких случаях скандал, огласка - это благо, потому что это позволяет перевести внутрисемейные взаимоотношения в публичную плоскость. Появляется шанс включить какой-то общественный механизм реабилитации и тем самым спасти не только ребенка, но и всю семью.

Часто родители не понимают, что, совершая сегодня насилие над своим ребенком, они запускают бумеранг, который в старости может вернуться и ударить по ним самим. Классический пример - удушающая материнская любовь, которая не дает сыну развиваться как личности. Нет, мать не избивает своего ребенка, но она годами подавляет его психологически, не позволяет ему реализовать себя как самостоятельного мужчину, даже когда он уже давно вырос. Это психологическое насилие порождает в ответ физическое насилие - сын начинает пить, избивает свою старую мать. Часто такие истории заканчиваются трагически. Мать и сын становятся жертвами созависимых отношений, и часто погибают обе стороны.

Я убежден, что общество должно выработать правовые механизмы помощи семье в тот момент, когда есть еще только первые симптомы неблагополучия внутрисемейных отношений. Именно поэтому наша организация стала развивать тему правовой основы социальной политики в отношении несовершеннолетних - ювенальной юстиции. Призывать к произвольному вторжению в семью мы не будем никогда. Это недопустимо и может привести к еще худшим результатам, чем внутрисемейное насилие. Если нет правового механизма, задача не может быть сформулирована ясно и точно. А ведь задача заключается в сохранении семьи, а не в ее разрушении!

То, что сейчас происходит, когда в дела неблагополучной семьи вмешивается некая полуобщественная сила под названием "комиссия по делам несовершеннолетних", - это трагедия второго порядка. Все это заканчивается как правило изъятием ребенка из семьи без попытки применения каких-то реабилитационных технологий.

Но мы не должны забывать, что любовь ребенка к родителю обусловлена биологически. Ребенок тянется к родителю, он многое склонен прощать, и это позволяет надеяться на сохранение семьи при условии, что будут применены определенные реабилитационные технологии, позволяющие скорректировать отношения внутри семьи.

У Фонда "НАН" есть приют "Дорога к дому", через который с 1992 года прошло огромное количество детских судеб, и это позволяет мне уверенно говорить о том, что даже если ребенок говорит "я не люблю свою мать", он все равно ее любит, даже если не может с ней жить.

REGNUM: То есть главный фактор реабилитации семьи - любовь?

Да. Любовь и смерть - два основных начала, которые лежат в основе всех психотерапевтических технологий. Но ребенок не осознает своей конечности, психологически он бессмертен. Поэтому, безусловно, основной способ реабилитации проблемной семьи - использование любви как естественного начала взаимоотношений между биологическими родственниками. Эффективность программ, основанных на чувстве любви, если они применяются при первых признаках неблагополучия в семье, очень высока.

О необходимости разработки соответствующих правовых механизмов говорим не только мы. В 2005 году президент поддержал предложение по введению в стране системы ювенальной юстиции, а 29 июня нынешнего года в Ростове прошло заседание Госсовета, посвященное профилактике правонарушений, на котором было предложено развивать именно такую технологию социально-психологического сопровождения проблемного ребенка, т.е. фактически проблемной семьи, и это оформлено в виде поручения президента.

В том же поручении говорится и о другой важной проблеме - о реабилитации людей после освобождения из мест лишения свободы. К сожалению, непонятно, кто будет это все реализовывать. Мы уже много лет говорим о том, что нам нужна специальная служба, которая во всем мире называется институтом пробации. Именно в рамках этого института и должно существовать профессиональное сообщество людей, которые местом своей работы имеют семью.

Сегодня на некоторых территориях (например в Пермской области) такое профессиональное сообщество уже развивается. Там есть люди, реализующие социально-психологическое сопровождение проблемной семьи, причем вне зависимости от того, совершил ли кто-то из членов этой семьи правонарушение или нет. Главная цель такого сопровождения, повторюсь, - сохранение семьи.

REGNUM: Очевидно, к этому сообществу и обращена изданная вами книга? На какую аудиторию она рассчитана?

На любого мыслящего, неравнодушного и достаточно профессионального человека. Это и педагог, и психолог, и социальный работник, организатор, администратор, мэр города и даже президент страны.

REGNUM: В этом списке вы не назвали милиционера...

МВД сегодня гордится тем, что развивает институт школьных инспекторов. Я долго не мог определить свое отношение к милиционершам в школах. Но со временем стало понятно, что это хороший повод для того, чтобы обсудить, какую роль могут играть эти женщины. Если их задача сведется к тому, чтобы найти и наказать того, кто разбил стекло, это одно дело, а если обучить их технологиям восстановительного правосудия и медиации?..

В некоторых школах Москвы и других городов уже есть такой опыт. Специалисты работают над изучением причин конфликтов, и над их разрешением, а не только наказания виновных. В Департаменте образования Москвы этим занимается замначальника департамента Татьяна Максимова, которая когда-то возглавляла городскую инспекцию по делам несовершеннолетних, а теперь, с приходом на должность руководителя Департамента Ольги Ларионовой, я надеюсь, что она получит более активную поддержку начальства.

Школа, безусловно, является тем местом, где могут заметить первые признаки неблагополучия ребенка. Именно учитель - первый профессионал, который может обратить внимание на следы физического насилия и на изменения в поведении ребенка, если он вдруг замыкается, или у него возникают иные психологические проблемы.

Кстати, первые симптомы неблагополучия ребенка, которые может увидеть родитель, те же. Когда появляются признаки наркотизации - расширенные зрачки, следы инъекций, обычно бывает уже поздно. Важно на раннем этапе заметить изменения в эмоциональной сфере, и если родитель проявляет хоть немножко внимания к этой стороне жизни своего ребенка, он сразу почувствует проблему.

Обращать внимание на физическое и психологическое состояние ребенка должен и врач-педиатр, но пока ни врачи, ни учителя не заинтересованы в том, чтобы фиксировать признаки насилия, которому подвергается ребенок, потому что непонятно, куда с этим обращаться.

REGNUM: Допустим, изучение книги о жестоком обращении с детьми увеличит число энтузиастов, разделяющих ваши убеждения и готовых бороться против насилия над детьми. Но что толку? Ведь государственной системы, которая помогала бы им в этом не существует...

Такая система называется "ювенальная юстиция", она существует во многих странах, но у нас, несмотря на поддержку президента она до сих пор не реализована.

Безусловно, эта книжка разрабатывает только один из технологических элементов системы ювенальной юстиции. Но этот элемент - один из важнейших. Ювенальная юстиция направлена не на то, чтобы наказывать ребенка, который ограбил ларек; ее цель - понять, что толкнуло ребенка на ограбление, постараться исправить ситуацию и таким образом создать для ребенка возможность вернуться к социально безопасному типу поведения. Чем больше подростков удастся остановить на раннем этапе криминализации, тем меньше их в будущем пополнят ряды преступников. Основной технологический постулат ювенальной юстиции состоит в том, что правонарушение и вообще любая форма асоциального поведения ребенка - это всегда протест против насилия над ним со стороны семьи или какого-то другого сообщества, от которого он зависит.

Сильная сторона ювенальной юстиции в том, что это очень гибкий инструмент, позволяющий оценивать каждую ситуацию во всей ее уникальности. Одни и те же действия в одной семье будут восприниматься как обыденность, а в другой - как форма насилия. Разобраться в этом - тонкая задача для профессионала. В конечном счете, наша цель - не навешивать ярлыки, а сделать так, чтобы ребенку было хорошо.

А для этого в сознание родителя нужно внедрять две базовые мысли.

Первая - ты должен любить собственного ребенка не теоретически, а действенно. Не любоваться собой, как образцовым родителем; любить именно ребенка, а не собственную любовь к нему. Ты должен целовать ребенка, брать его за руку, в общем, проявлять свою любовь так, чтобы это было для ребенка понятно и очевидно.

Вторая мысль еще важнее. Ты должен не просто любить ребенка, но и уважать его как личность, потому что первое без второго часто приводит к таким трагическим проявлениям, о которых мы сегодня говорили. Конечно, отсутствие любви к собственному ребенку, это патология, и при отсутствии любви не может быть и уважения. Но если любовь не реализуется через уважение, она в значительной степени обессмысливается.

Поэтому в корне ошибочен традиционный подход к воспитанию, при котором ребенок трактуется как пассивный материал, из которого взрослый формует что-то по собственному усмотрению. Каждый взрослый должен усвоить - ребенок не готовится стать личностью, он уже личность. Он не является будущим человеком, он уже человек.

Мысль "я взрослый, опытный, значит умный, а ты маленький, значит ты дурак" - это плохая мысль. Во-первых, мы часто наблюдаем взрослых дураков, а во-вторых, степень способности ребенка учитывать новые веяния, новые настроения, обучаться новым технологиям и вообще адекватно отвечать на вызовы меняющегося мира гораздо выше, чем у взрослых. Его ресурс приспособления и познания окружающего мира - это его сильная сторона. И не случайно все думающие педагоги в конце концов приходят к мысли о том, что для эффективности собственного педагогического труда они должны сами учиться у своих учеников.

Все это достаточно известные вещи, но, к сожалению, в повседневной жизни о них забывают, и особенно часто не сопрягается эта теория с практикой внутрисемейных отношений. Родитель не задумывается о себе как о педагоге, а о ребенке - как об ученике, и вот тогда возникает насилие как самый простой способ сильному заставить слабого подчиниться. Это трагедия не только ребенка, но и родителя, потому что, как я уже говорил, насилие имеет тенденцию возвращаться. То же относится и к уважению. Родитель, который не уважал своего ребенка, не может рассчитывать на уважение с его стороны.

Самое трагичное, что тип взаимоотношений, основанных на насилии, воспроизводится из поколения в поколение. Как правило, ребенок, выросший в такой атмосфере, сам в качестве родителя будет повторять поведение собственных родителей, хотя когда-то тяжело переживал насилие над собой. Крайне редко ребенку удается, опираясь на сильное протестное мышление, сформировать социально-психологическую альтернативу тем отношениям, которые были в его собственной семье. Обычно, он какое-то время протестует, а потом волей-неволей начинает сам воспроизводить ту же модель поведения.

Классический пример - женщина, отец которой был алкоголиком, и которая не понаслышке знает, что такое алкоголик в семье, выбирает себе в мужья опять-таки алкоголика и даже может повторять такой выбор неоднократно. Она действует как заложница поведенческого штампа.

Или другой пример. Человек рассуждает: "Меня в детстве пороли, а я вырос нормальным, успешным человеком. Значит и я буду своих детей пороть".

REGNUM: Выходит, что единственный шанс прервать цепь самовоспроизводства насилия заключается в том, чтобы как можно раньше скорректировать семью социально-психологическими методами.

Да, несомненно, и это не так сложно, как может показаться. Иногда дело просто в нехватке элементарных знаний. Как правило люди вполне способны воспринимать ту информацию, которую им подают в нужный момент, в нужном объеме, с грамотно расставленными акцентами, корректно и профессионально. Все это возможно, при условии, что работа с семьей будет вестись не с целью указать пальцем, кто прав, а кто виноват, а с целью найти ресурсы, которые есть в семье, и мобилизовать эти ресурсы, чтобы помочь семьей самой справиться с собственными проблемами.

Никогда не нужно исходить из презумпции, что таких ресурсов не осталось. Наша практика демонстрирует удивительные случаи, просто чудеса. Вот пример: мать - клиническая алкоголичка, ребенок страдает от пьяного насилия. Этот ребенок попадает в наш приют, и мы начинаем разбираться в этой ситуации. Выясняется, что ребенок любит свою мать, и, хотя ему нравится наш приют, хочет к ней вернуться. Это совершенно нормально. Но самое важное, что в этот момент и мать понимает ценность ребенка для себя, и ребенок становятся ресурсом для ее восстановления. И здесь начинает работать любовь как основа реабилитации. Любовь к ребенку - главный стимул и мотив для матери для того, чтобы, в частности, решить проблему своего алкоголизма.

REGNUM: У вас есть примеры того, как и по прошествии длительного времени подобные спасенные и восстановленные семьи продолжают нормально существовать и воспитывать благополучных детей?

Да, конечно. Хотя это отнюдь не механический процесс. Да, нам удается предложить семье - и родителям, и детям - новую жизненную стратегию, но как воспользоваться ею в дальнейшем, решают они сами.

REGNUM: Чтобы принять правильное решение, от людей требуется высокий образовательный ценз?

Абсолютно не требуется. Здесь играют роль совершено другие факторы - человеческо-психологическо-биологические. Очень часто педагогические таланты никак не коррелируют с объемом знаний человека. Люди интуитивно принимают и реализуют предложенную им новую стратегию межличностных и внутрисемейных отношений и сами мобилизуют для этого тот эмоциональный и нравственный ресурс, который у них есть.

REGNUM: Мы опять приходим к любви. Принять эту стратегию можно только если тобой движет любовь.

Конечно, это обязательное условие. Искусственно привнести любовь в семью нельзя. Создание обстановки, благоприятной для реализации любви через уважение, - это ключевая психотехнология, которая применяется для оказания социально-психологической помощи семье, но любовь должна быть изначально.