Армения, 9 марта, 2007, 19:02 — ИА Регнум. 9 марта в пресс-центре Закавказской шеф-редакции ИА REGNUM в Ереване состоялась пресс-конференция адвокатов Роберта Григоряна, Рубена Балабаняна и Агаси Атабекяна. Как анонсировалось ранее, участники пресс-конференции рассказали о нарушениях, допущенных, по их мнению, в ходе расследования убийства 19-летнего Месропа Макояна 11 августа 2005 года.

Процесс по данному делу длится уже более года. Между тем, три человека находятся под арестом, еще двое объявлены в розыск. В свою очередь, адвокаты утверждают, что допущенные в ходе следствия грубые нарушения позволяют обвинителям строить обвинение на сфабрикованных доказательствах, благодаря чему, настоящие убийцы все еще разгуливают на свободе.

ИА REGNUM публикует стенограмму пресс-конференции адвокатов.

Адвокат Роберт Григорян

Дело об убийстве Месропа Макояна находится в стадии судебного разбирательства, на том этапе, когда стороны представляют свои оценки доказательствам, говорят об их обоснованности или, наоборот, отсутствии доказательств.

Цель сегодняшней встречи одна - представить общественности мнение стороны защиты, поскольку до сих пор некоторые СМИ представляли исключительно мнение стороны обвинения. При этом они пытались представить обоснования обвиняющей стороны как неоспоримые. Однако формировать общественное мнение, основываясь лишь на фактах одной из сторон, - ошибочно. В связи с этим мы и желаем озвучить некоторые замечания по данному уголовному делу.

Мы не намерены разбирать в полном объеме все те мелкие или крупные спорные доказательства - это мы можем сделать в зале суда. Но хотелось бы коснуться тех нарушений, которые были допущены еще в стадии предварительного следствия. Отрадно, что суд дал объективную оценку по целому ряду таких нарушений, обсуждение же остальной части состоится в совещательной комнате, а уж затем будет принято решение. Мы представим лишь некоторую часть этих нарушений, абсолютно не преследуя цель оказания давления на какой-либо орган. Наоборот, наша цель - сформировать верное, объективное общественное мнение.

Так, в ходе предварительного следствия право на защиту обвиняемых Завена Мкртчяна, Владимира Мкртчяна и Грача Саакяна было грубейшим образом нарушено.

Дело дошло до того, что незаконность, допущенная органами предварительного следствия, когда обвиняемых без всякого на то основания подвергли приводу, удерживали более недели в полиции, и только после этого оформили обстоятельства их привода и допроса, была подтверждена сведениями того же предварительного следствия по данному уголовному делу.

Кроме нарушения права на защиту обвиняемых, были допущено и множество нарушений норм процессуального права. В частности, речь идет о процессе исследования и упаковки изъятых в ходе обыска предметов, а также нарушении порядка представления их на экспертизу. На основе этих нарушений мы представили в суд ходатайство о признании этих доказательств утратившими значение. Однако суд удовлетворил ходатайство лишь частично. Когда я ознакомился с доказательствами, то удивился. Как следует из документов обвинения, процесс осуществления осмотра одежды потерпевшего в здании прокуратуры и процесс изъятия этой одежды в морге в присутствии разных понятых осуществлялись буквально в один и тот же день и в один и тот же час.

При составлении протокола осмотра места происшествия было зафиксировано изъятие и упаковка обуви и носков потерпевшего, в то время, как в протоколе, составленном в морге, зафиксировано, что туфли и носки изъяты уже непосредственно в морге. То есть, налицо или ложный протокол осмотра места происшествия, или же ложный протокол изъятия предметов одежды потерпевшего в морге. Но факт состоит в том, что оба эти протокола не могли составляться в одно и то же время, поскольку прокуратура Шенгавита находится далеко от морга, и следователь не мог осуществлять те же самые действия и в прокуратуре и в морге одновременно, причем в присутствии разных понятых. Кроме того, та же самая одежда потерпевшего осматривалась дважды. Казалось, что тут странного - наверняка на то была своя нужда. Но примечательно, что в одном из этих протоколов записано, что на одежде обнаружено 3 повреждения острым предметом, а в другом отмечается, что таких повреждений было 7. В конце концов, судмедэксперт заключил, что было в общей сложности пять повреждений в районе грудной клетки и одно на руке, то есть на теле потерпевшего было всего 6 повреждений. Эти документы, состоящие из противоречивых сведений, свидетельствуют либо о необъективном и неверном составлении протокола осмотра, либо же об умышленном подлоге, совершенном для того, чтобы создать условия, на основании которых можно было бы осуществить давление на некоторых лиц. По крайней мере, в уголовном деле сегодня наличествует факт подлога, и это неопровержимо.

По самому делу создались следующие условия и обстоятельства. У нас есть двое свидетелей - Анна Мурадян и Марине Акопян. По их свидетельствам разработаны две версии. По версии Анны Мурадян, это убийство, якобы, произошло в связи с разъяснением вопросов, связанных с нею, ночью 11 августа, в районе 1:30. После того, когда стало невозможно доказать, каким именно образом договорилась о встрече группа, и кто конкретно в эту группу входил, органы следствия были вынуждены отказаться от этой версии и перейти к другой. А именно, что все это произошло на глазах у Марине Акопян. С последней была проведена соответствующая работа, в результате которой создалась интересная ситуация. Обвинение было построено на показаниях Марине Акопян, тогда как сами эти показания, а их было множество, противоречат друг другу. Ее допрос был записан на видео, где Марине Акопян утверждает, что дает только правдивые показания. Между тем в первом показании она утверждает, что видела, как произошло убийство, и лиц, совершивших его (при этом ею называются имена, которые, как было доказано, там не присутствовали), из окна своего дома. А в последних показаниях та же Марина Акопян утверждает, что в день убийства якобы встретила потерпевшего случайно на остановке, и по предложению последнего пошла с ним в бар. Затем, по последним показаниям Акопян, он ее проводил, и в этом процессе они встретились с обвиняемыми, которые после ссоры с потерпевшим убили его в присутствии этого свидетеля.

Изменение показаний Марине Акопян - переход от версии, что она увидела убийство из окна своего дома, до версии, что она была на месте происшествия, не было мотивировано существованием каких-либо доказательств. Говоря модным языком, она не меняла свои показания под давлением доказательств. В любом случае, ее показания меняются с целью придать достоверность словам или событиям. Ее показания шлифуются так, чтобы предопределить обстоятельство ее присутствия на месте происшествия или же роль очевидца.

Такого рода нарушений - множество.

К счастью, в этом уголовном деле есть и такие доказательства, которые не зависят от человеческого языка, являясь неоспоримыми и неопровержимыми. Речь идет о распечатке телефонных звонков, которые прикреплены к уголовному делу, согласно которым, убийство не могло быть совершено ранее 01:56 и не позднее 02:52 1 августа 2005 г. То есть, преступление могло быть совершено только в период между 01:56 и 02:52.

В этих условиях, когда зафиксированы максимальные сроки убийства, существуют утвержденные документами и показаниями свидетелей сведения о том, что, в частности, мой подзащитный Завен Мкртчян в это время беседовал с Анной Мурадян на ее лестничной площадке. Удалился он оттуда в 02:50 совершенно в ином направлении - в пекарню за хлебом, а затем за сигаретами. То есть его непричастность к убийству доказана не в результате судебного разбирательства, а в ходе предварительного следствия.

Но, к счастью стороны защиты, и следователи, и сторона обвинения забыли о телефонном звонке, о том, что потерпевший в районе 01:56 разговаривал по телефону со своим другом Хачиком Минасяном, который является свидетелем по уголовному делу. Минасян в своих показаниях подтвердил, что была слышна музыка, и на вопрос о том, что это за музыка, потерпевший ответил, что он находится в автомобиле и это играет магнитофон.

То есть тот факт, что потерпевший в этот момент был жив и не мог быть мертвым до этого момента - достаточно неоспорим. Между тем, по показаниям Марине Акопян, он был убит раньше, чем имел место этот телефонный разговор. Хочу отметить, что закон позволяет допрос свидетеля следователем в присутствии защитника. Используйте эту возможность, чтобы избежать незаконных действий. Или мы мало об этом говорим, или народ, не знаю по каким причинам, пока не воспринял эту норму и не использует свои права с полной эффективностью. Это и позволяет удерживать неделями даже свидетелей.

В данном случае Анну Мурадян, которая является несовершеннолетней, и ее сестру неделю удерживали в полиции, в здании прокуратуры, а потом изолировали в какой-то гостинице. А для обоснования подобных действий взяли их заявление - "просим защитить нас от возможного давления". И это в том случае, когда ни один из родных не знал, что их ребенок подозревается в совершении убийства, и о том, что эти девушки дают показания. Как они могли опасаться гонений со стороны родственников подозреваемых? Это преднамеренный подлог, нацеленный на создание впечатления, что если эти свидетели и что-то изменят в своих показаниях, то это явится следствием влияния на них. Повторяю, по данному уголовному делу есть достаточно доказательств, не зависящих от показаний свидетелей, и, благодаря этим доказательства, возможно достичь объективных результатов.

Адвокат Рубен Балабанян

В нашей сегодняшней действительности мы часто сталкиваемся с фактами и действиями, которые имеют большой общественный резонанс. Каждое убийство, само по себе, громкое событие. Но не меньший резонанс имеет то, каким образом происходит раскрытие этих событий, вовлечение невиновных в качестве обвиняемых, неуместный арест невинных людей. И сегодня авторитет правоохранительных органов Армении висит в воздухе, и я задаюсь вопросом: а почему это должно так происходить? Из-за попустительства отдельных следователей, отдельных господ руководителей? Если вам, как представителям четвертой власти, дадут возможность и вы пойдете и потребуете предоставить для ознакомления план по раскрытию любого дела, они вам ничего не предоставят, поскольку у них ничего нет. Они не имеют рабочей программы, они не утруждают свои мозги, а основываются на субъективных, половинчатых подходах оперативников. Говорят: вот, оперативные данные, и начинают работать. Подобное и произошло по делу об убийстве Месропа Макояна. Люди, которые имели отношение к трупу в ночь убийства в 02:30 - 03:00, сказав, что идут за скорой помощью, взяли такси и скрылись.

На следующий же день они подались в бега, не дождавшись, когда прибудут сотрудники полиции. А к тем, кто в своем доме невозмутимо спал, на утро явились и заявили, что у полиции есть к ним вопросы. А на вопрос, какие именно вопросы, последовал ответ: потом узнаете. Моего подзащитного - Грача Саакяна утром 11 августа 2005 года в присутствии сестры и матери вывели из дома и увезли. И ни сестре, ни матери не сказали, для чего его увезли. На следующий день выслушали мать, соседей, но сказанное ими не было запротоколировано. Вы подвергли приводу его (Саакяна), так оформите же! В каком статусе вы его подвергли приводу, как свидетеля, как подозреваемого, оформляйте, чтобы было ясно, где находится это лицо. Так, Саакяна продержали 7 дней. За это время его хорошенько обработали, избили. У нас есть факты, и эти факты представлены суду, что на теле Саакяна есть очевидные телесные повреждения. Его подвергли приводу на том основании, что он был парнем Анны Мурадян.

Курьезно, что на его телефон пришел звонок с номера Анны Мурадян. Все говорят, что Месропа Макояна видели лежащим на улице лицом вниз. После видят его уже перевернутым лицом вверх, более того, на груди у него был сотовый телефон. Кто его туда положил, кому это было выгодно - не выяснено. Также не ясно, кто из сотрудников полиции взял этот телефон. Это должен был выяснить орган предварительного следствия, но этого не сделано. Более того, следователи посылают свидетелю Арпине Карапетян записку: "Пойди и скажи своему парню (Грачу Саакяну), пусть даст показания против Завена Мкртчяна, и мы его отпустим". Если вы его поймали за содействие в совершении преступления, скажем, он дал показания против него, как же вы его отпустите? Кто дал вам это право? Наверху Бог, на земле вы? Существует ведь закон, правила, нормы. А такой подход, такое безразличие компрометирует наши административные органы и органы правосудия. И после того, как продержали их 7 дней, не оформив соответствующего протокола, после этого фиксируют в протоколе, что они подверглись приводу в качестве подозреваемых, и здесь возникает вопрос: почему их допрашивали как свидетелей? Видимо, потому, что тогда по закону свидетель не мог пользоваться услугами адвоката.

В этом деле много несуразностей. Дело дошло до того, что сотрудник следственного отдела позволяет себе во время судебного заседания зайти в зал и без разрешения судьи подойти к свидетелю, который уже дает показания, с намерением похитить его. И только после возмущения судьи он уходит. Они пришли увести свидетеля, потому что знали, что свидетель будет говорить на суде истину. Конечно, все повторилось в коридоре суда. И свидетеля еле удалось без вреда довезти до дома. Речь о том свидетеле, который дал обвинительные показания, а потом отказался от своих показаний (свидетель Марине Акопян). В суде она заявила, что не находилась на месте преступления и все сказанное в ходе предварительного следствия - ложь и было сказано под воздействием угроз и давления. А Анну Мурадян после выступления на суде похищают из такси и приводят к следователю по особо важным делам Вардану Мурадяну, который выбивает от нее заявление: "Я в суде отказалась от своих показаний, поскольку родные подсудимых мне угрожали".

Мы в суде попросили представить хотя бы одно уведомление о вызове лиц в качестве свидетелей, а их около 90, однако они не смогли нам предоставить их, несмотря на то, что, по закону, для вызова лиц в качестве свидетелей или обвиняемых необходимо уведомить их или телеграммой, или по факсу, или письмом. Дошло даже до того, что выпытывают показания в 02:30 ночи, тогда как по закону допускается получение показаний только в дневное время. Подобные явления только компрометируют правоохранительные органы и ликвидируют веру людей в правосудие, что содержит в себе непредсказуемые, большие угрозы. В то же время, мы уверены, что это убийство осуществлено совершенно другими лицами. Нынешние обвиняемые не имеют никакого отношения к убийству. Мы в суде допросили Артема Азарумяна, которые имел отношение к трупу, и именно он отправился за Скорой помощью. Мы спросили, почему он не поехал на своей машине, он ответил, что был выпивший. На что мы ответили: "Если ты был выпивший, то почему не боялся садиться за руль, когда ехал от центра (Театра Оперы) к месту происшествия (3-ий участок)?"

Он вновь повторил, что был выпивший и поэтому так поступил. А на вопрос, где сейчас эта машина, он ответил, что она продана в Гюмри, а из Гюмри еще кому-то. Предварительное следствие допустило грубейшую ошибку, не осмотрев машину. Обвиняя наших подзащитных, следственный орган не озвучил мотив преступления, хулиганство перепутали с хулиганскими побуждениями, хотя эти два понятия различны, и объединять их, варить в одном котле - большая ошибка. А они, все смешав, представили это своему руководству, а те, в свою очередь, без колебаний утвердили обвинительное заключение и направили дело в суд. В обвинительном заключении никак не обосновывается нахождение моего подзащитного Грача Саакяна вне дома в момент совершения преступления. Вопреки утверждениям его матери, сестры и подруги о том, что он находился дома, пытаясь опровергнуть эти показания, орган следствия приводит в качестве обоснования тот факт, что Грач Саакян разговаривал по телефону до 00:25, после чего вышел из дома, хотя никто не подтвердил этого. Получатся, что если он разговаривал по телефону, значит, вышел из дома и вместе с Владимиром и Завеном Мкртчянами находился во дворе? Все это делается для того, чтобы соответствовать последней версии Марины Акопян. Все обвинительное заключение построено на воде, и это утвердил прокурор. Наверное, наши обвинители не имеют еще настолько гражданского мужества и боятся потерять свои кресла. Что говорит им руководство, то они как попугаи и повторяют в суде, представляя ходатайства. Если же вы знаете, что Завен Мкртчян нанес 7 ножевых ранений, то по какой логике вы ходатайствуете приговорить его к 11 годам, тогда как держащего за руку потерпевшего - к 12 годам. Где тут логика? Разве так осуществляют правосудие? Значит и они не уверены, просто приходят для того, чтобы сделать свое дело и удалиться.

Адвокат Агаси Атабекян

В данном деле права человека самым грубым и циничным образом нарушаются. Я защитник интересов Владимира Мкртчяна. Я заявляю, что права человека грубо нарушены и буду доказывать это только фактами. Юриспруденция любит факты.

Глава следственного управления Генпрокуратуры, который недавно был странным образом удостоен звания заслуженного юриста, 3 ноября 2005 года направил предписание главе технического оперативного отдела СНБ Р.Апояну. В документе, в частности, отмечалось: "С целью обеспечения объективности следствия по данному уголовному делу, прошу поручить соответствующим службам, обеспечить аудио- и видео- прослушивание встреч обвиняемых Завена и Владимира Мкртчянов с их защитниками и сообщать об итогах следственным органам". Это просто беспрецедентный цинизм. Эти лица, которые сейчас находятся в Генпрокуратуре, фактически наплевали на Конституцию Армении и Уголовно-Процессуальный Кодекс, где устанавливается, что обвиняемые и подозреваемые имеют право на конфиденциальную встречу с защитниками. Даже во времена правления Пиночета в Чили встречи защитника с его подзащитным не прослушивались, а в нашей действительности подобные методы стали традицией.

Более того, очевидно, что в этом уголовном деле все трое подсудимых невиновны. В армянской действительности за привлечение к уголовной ответственности явно невиновных лиц, за вынесение явно несправедливых судебных решений никто не привлекался и не привлекается к уголовной ответственности. Между тем, согласно 1.п. 14 ст. Конституции Армении, перед законом все равны. Органы предварительного следствия никогда не станут пилить сук, на котором сидят. А что это за сук? Согласно Уголовно-Процессуальному Кодексу, получать показания от людей путем гонений, обмана, избиений и угроз запрещено. Тут присутствует мать так называемой "свидетельницы" по этому делу Марине Акопян - Лаура, которая неоднократно обращалась в различные СМИ и правозащитные структуры. Дело в том, что 12 июля 2006 года оперативники Шенгавитского отделения полиции похитили Марине Акопян, отвезли ее в следственное управление Генпрокуратуры, к следователю по особо важным делам Вардану Мурадяну. Мои коллеги уже отметили, что ее похитили в связи с дачей в суде правдивых показаний, когда она заявила, что не была свидетельницей произошедшего, что в день и в час убийства находилась в больнице у Татьяны Мацегора. Татьяна Мацегора подтвердила, что Марине Акопян до 8 утра находилась в больнице, это подтвердила также санитар больницы Мариам Бахдикян.

Вардан Мурадян вынудил Марине Акопян подписать заявление, где говорилось, что она дала лживые показания в суде, поскольку ее вынудили на это родственники подсудимых. Мой подзащитный Владимир Мкртчян 20 декабря 2005 года заявил, что в день и в час убийства не находился на месте происшествия, а был в доме у Бекназарянов. По его показаниям, он до часа ночи сидел на балконе и беседовал с Анной Бекназарян, а затем они зашли в комнату, где по одному из российских телеканалов демонстрировали фильм "Крестный отец". В 2 часа они смотрели спортивную программу, после чего пришла Марго Минасян и потребовала выключить телевизор, после чего Владимир Мкртчян направился в комнату Владимира Бекназаряна, лег на кровать и уснул. В ходе предварительного следствия не было проверено, передавались ли в действительности подобные передачи российскими телеканалами или нет, смотрел ли Владимир Мкртчян эти передачи или нет. Между тем, исходя из необходимости справедливого проведения следствия, соответствующие структуры были обязаны сделать это. Со стороны защиты для проверки слов подзащитного суду была предоставлена программа телепередач на этот период, опубликованная в газете "Иравунк", что подтверждает, что по телеканалу ОРТ в день и в час убийства действительно транслировались вышеуказанные программы.

Согласно выводам стороны обвинения, "вымышленность показаний Владимира Минасяна становится очевидной как вследствие анализа его показаний, так и согласно ряду доказательств". Согласно показаниям Анны Бекназарян и Марго Минасян, Владимир Мкртчян смотрел телевизор до 24:10. В показаниях моего подзащитного и двух свидетелей есть значительные разногласия, но в таком случае, согласно законодательству, следователь должен был провести очную ставку, поскольку показания обвиняемого и другого лица расходятся. Этого не было сделано. Более того, Генпрокурор республики не проверил, проведено ли многостороннее и объективное исследование обстоятельств дела. В обратном случае, согласно УПК, он бы дал указания следователям провести процедуру очной ставки.

В этом деле фигурирует и, так называемый, "свидетель" - Мелкон Варданян. Он дал показания в суде о том, что в ходе предварительного следствия ему угрожали, вследствие чего он дал лживые показания.

27.04.06. и 06.05.06 Мелкон Варданян заявил в суде, что не был свидетелем происшедшего, что показания им были даны в результате насилия со стороны сотрудников полиции и прокуратуры, что его жестоко избивали, а также угрожали, что будут рассматривать в качестве участника убийства, если он не даст "нужные" показания. Боле того, на суде Мелкон заявил, что в ходе предварительного следствия угрожали его мужскому достоинству. Я считаю, что, скорее всего, имелись в виду действия, свойственные гомосексуалистам. Мелкон Варданян заявил также, что все показания писал под диктовку следователей, сначала Рубена Киракосяна, а затем Вардана Мурадяна. До очного допроса следователи сказали ему, чтобы "он говорил смело", и, поскольку он уже наизусть знал, что ему продиктовали, в ходе очного допроса он дал те же показания. Рубен Киракосян сказал ему, во что были одеты свидетели, обвиняемые и убитый в день происшествия. Вардан Мурадян заставил его, чтобы он подписал бумагу, где говорилось, что родственники подсудимых угрожали ему, что, по его словам, неправда. Ему угрожали только сотрудники полиции, генпрокуратуры и оперативники. В ходе предварительного следствия Мелкона жестоко избивали, сломали об него стул, а в избиении принимали участие заместитель главы отделения полиции общины Шенгавит Овик Согомонян, Вардан Мурадян и многие другие.

Вследствие жестоких побоев ночью у Мелкона Варданяна наблюдалось непроизвольное мочеиспускание. Родной брат Мелкона - Гагик Варданян подтвердил показания брата, заявил, его брат не был свидетелем происшедшего, что видел Мелкона Варданяна в полиции зверски избитым. Тогда Мелкон признался, что его могут сделать участником убийства, поэтому попросил: "Брат, пиши, как скажут". Гагику полицейские также угрожали расправой, если он не даст показания. А оперативник Гагик Геворкян сказал: "Сделай одолжение, мы деньги зарабатываем". Тот же Гагик Геворкян взял у Гагика Варданяна мобильный телефон, карту, деньги и сигареты, а когда Варданян потребовал все обратно, ему вернули только мобильный телефон без карты, при этом со словами:"Мы вам делаем одолжение в $5 тыс., а ты какую-то карту жалеешь". Более того, согласно показаниям, Рубен Киракосян приставил пистолет ко лбу Анны Бекназарян, пытался надеть на нее противогаз, она находилась в стрессовом состоянии. Вардан Мурадян угрожал ей. В подобных условиях проходит в армянской действительности процесс предварительного следствия.

По этому делу было проведено необъективное следствие. По делу проходят более 80 свидетелей, которые не давали уличающих показаний в суде, не обнаружено орудия убийства, что также говорит о неквалифицированном предварительном следствии. Судебный врач заключил, что смерть наступила за 8-12 часов до экспертизы, в то время, как эксперт должен был с точностью до минуты установить время наступления смерти. Получается, что убийство могло быть совершено в Санкт-Петербурге или в Турции, а потом труп подброшен в Гюмри или, скажем, на улицу Сарьяна в Ереване. Мы имеем дело с судьбами людей, а предварительное следствие считает, что суды являются филиалом органов предварительного следствия. Следствие осуществляется в условиях полного беспредела. 22 февраля 2007 года сторона обвинения выступила с речью, и все ее заключение было основано на так называемых "доказательствах" предварительного следствия. Я призываю вас оказать содействие и пресечь беспредел, чтобы невинные люди не пострадали.

Армине Мкртчян - сестра обвиняемых Владимира и Завена Мкртчянов

Я сегодня выступаю от имени родителей и родственников обвиняемых. Мы сегодня боремся за правду, справедливость и нашу честь. Предварительное следствие по этому делу было проведено с применением преступных методов, вследствие чего невинные люди оказались на скамье подсудимых. И, к нашему удивлению, обвинители Самвел Мнацаканян и Арам Амирзадян, вместо того, чтобы отказаться от позорных обвинений, потребовали применить к отношении подсудимых соответствующие меры наказания.

В ходе всего судебного процесса, который длился около года, было установлено, что обвиняемые не имели отношения к этому жестокому убийству. С 2005 года и по сей день, родственники обвиняемых проводили акции протеста у здания прокуратуры, аппарата президента и прочих компетентных органов, и мы требовали, чтобы было проведено объективное следствие, и чтобы наши дети не были осуждены за то, в чем неповинны. Но, к сожалению, какого-либо прогресса в этом вопросе мы до сих пор не видим. Более того, у нас создалось впечатление, что обвинители весь этот год не находились в суде и не видели всего того, что происходило в ходе судебного процесса. И, отдавая дань моде, они поддержали эти явно лживые обвинения.

К нашему удивлению, несмотря на заявления о многочисленных преступных действиях, совершенных в ходе предварительного следствия, никто из должностных лиц не был привлечен к ответственности. Сегодня мы боремся за правду и требуем, чтобы генпрокурор Агван Овсепян отказался от позорных обвинений, в конце концов, это не 1937-й год, когда "тройка" решает, кто должен быть приговорен к смертной казни. Существует понятие "правосудие", и мы призываем генпрокурора отказаться от обвинений.

Вопрос журналиста: На какой стадии находится это дело? С чем вы связываете эти массовые нарушения в ходе предварительного следствия, можно ли сделать из этого вывод, что следователи выполняли чей-то заказ? Намерены ли вы предпринять какие-либо меры для привлечения к ответственности следователей, применяющих незаконные методы в ходе следствия?

Атабекян: В настоящее время судебное следствие завершено, дело находится в процессе судебных прений. Сторона обвинения уже выступила, они были обязаны, исходя из материалов дела, отказаться от обвинений, чего не произошло. Что касается преступных методов следователей, то я уже отмечал, что в армянской действительности наши следственные структуры никогда не будут пилить сук, на котором сидят.

Балабанян: В решениях о применении ареста в качестве меры пресечения "отметились" Артур Петросян, Михаил Бурначян, Артем Азарумян. И эти имена не случайно фигурируют в этих решениях: это люди, которые имели отношение к обнаружению трупа, это люди, которые на следующий же день после убийства сбежали, но сегодня их нет среди обвиняемых. Существуют объемные показания по поводу вышеуказанных лиц, где говорится о том, что кто-то из них держал руку трупа, один из них побежал за свидетелем, но споткнулся и упал, благодаря чему свидетелю удалось избежать удара. Есть люди, которых опознали, на которых указали, в руках которых видели нож, но сегодня эти люди не проходят по этому делу, а проходят люди, которые спокойно спали у себя дома, ничего не подозревая. К примеру, Завен Мкртчян, которому приписывают нанесение 6 ударов ножом, якобы после этого спокойно пошел в хлебопекарню, купил хлеб и сигареты и, кушая по дороге хлеб, спокойно возвратился домой и лег спать. Такого быть не может, это же противоречит человеческим инстинктам. Просто настоящие преступники находятся на свободе. На самом деле на улице Чехова, 36 не было никакой драки, все говорят, что труп сбросили из машины, о чем также свидетельствуют сгустки крови на одежде убитого. Более того, это было в густонаселенном районе, было лето, окна открыты, все друг друга знают, очень многие могли бы не только услышать, что идет драка, но также опознать голоса.

Григорян: Что касается нарушений в ходе предварительного следствия, хотелось бы отметить, что по этому вопросу суд не имел право возбуждать уголовное дело, но если в ходе судебного разбирательства выясняются подобные преступные действия, суд обязан оповестить об этом в письменной форме Генпрокуратуру. Мы намерены предложить это суду. На данном этапе не было проведено следствия по нарушениям в ходе предварительного следствия, хотя и в судебных материалах есть достаточно фактов этого.

Вопрос журналиста: Родители убитого в курсе, что произошло на самом деле?

Григорян: Отец убитого произвел на меня очень хорошее впечатление как человек и гражданин, он очень сдержанный и здравомыслящий. Он сам не уверен, что убийство произошло в представляемых следствием условиях, но, конечно же, ответы на свои вопросы он ожидает от прокуратуры. Ему, конечно, не нужно, чтобы невиновных в убийстве его сына лиц призвали к ответственности на основании "сделанных" обвинений. На данном этапе он в тяжелом положении, поскольку доказательства по этому делу настолько противоречивы, а доказательства невиновности настолько неоспоримы, что у него, по-моему, вызывает сомнение правдивость доводов обвинения.