ИА REGNUM: Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты заявил о намерении этой республики просить о вхождении в Россию. Поддерживаете ли вы его позицию? В случае, если международно-правовые вопросы вступления Южной Осетии в РФ будет решены, должна ли она, по Вашему мнению, образовать с Северной Осетией единый субъект федерации?

Когда Эдуард Кокойты заявляет о вхождении Республики Южная Осетия в состав России, он руководствуется мнением жителей Южной Осетии, которые в своем подавляющем количестве имеют российские паспорта и являются гражданами Росси. Это реальность, с которой необходимо считаться. Зачастую наличие российских паспортов вызывает крайнюю раздраженность у представителей грузинских властей, и поэтому периодически возникают инциденты различной степени остроты.

В настоящее время Южная Осетия готовится к референдуму по вопросу: быть или не быть Республике Южная Осетия суверенным государством? Статус Южной Осетии должен быть определен на основе волеизъявления всех ее жителей. Это и будет торжество демократии, так же, как нам это недавно было продемонстрировано в Черногории при всеобщем одобрении США и Европы. Десятки тысяч людей, соблюдая необходимые правовые нормы, хотят определить свое будущее. Они имеют право определить свою судьбу, жить так, как им хочется. Может быть, я зря не восторгаюсь расцветом демократии в Грузии, но кто мне объяснит, что значит "демократия" в их понимании? Это когда после кулачного боя в разгар заседания парламента из зала выбрасывают на улицу главу государства, которой в свое время таким же способом с криком и шумом пришел к власти, изгнав обезумевшего предшественника? Или демократия - это все-таки референдум, волеизъявление народа через всеобщее голосование, самоопределение нации в соответствие с международным правом?

Напомню, что исторический выбор Южной Осетии сложился в результате определенной внутренней политики, осуществлявшейся в Грузии в отношении бывших автономий. Так называемый сепаратизм в Грузии - прямой продукт усилий грузинских националистов, прорвавшихся к власти в этой республике и развязавших там две войны. Никакой внятной оценки этих войн в Грузии до сих пор не прозвучало или такая оценка не стала достоянием влиятельного политического сознания в этой стране. Напротив, есть признаки рецидива той политики угроз и диктата, которая привела к трагедиям начала рубежа 1980-1990-х годов.

Сегодня, в отличие от прошлого, эта практическая политика в Грузии прикрывается пропагандистской кампанией, центральной темой которой выступает так называемый план урегулирования. Но что это за урегулирование, когда Грузия осуществляет фактическую блокаду Южной Осетии, всячески стремится дестабилизировать там положение, отказывается от заключения каких-либо оформленных в виде договора обязательств по мерам доверия и недопущению военных действий? Можно ли доверять политическое будущее государству, которое устами своих высших чиновников в Европе говорит о мире, а фактически готовится к войне? Можно ли всерьез продвигаться в урегулировании, если одной из сторон отказывают в самом факте ее существования? С какой целью Грузия сознательно разрушает тот единственный механизм поддержания мира, который удерживает ситуацию в зоне конфликта от военно-политического кризиса?

Пока мы не видим каких-либо позитивных изменений в том, что касается позиции Грузии в отношении Южной Осетии. По-прежнему центральной задачей тбилисских стратегов видится уничтожение Южной Осетии - как исторической реальности и как самостоятельной политической единицы. Исходя из этих обстоятельств, понятным становится не только вновь и вновь озвученный выбор народа Южной Осетии, но и то, почему Северная Осетия его поддерживает.

Проблему надо решать усилиями многих сторон, но главенствующая роль принадлежит России. В перспективе Южная Осетия должна стать устойчивым национально-государственным образованием.

Особый вопрос - о международно-правовых механизмах разрешения конфликта. Мы очень надеемся, что международное право не будет прикрывать принципом "территориальной целостности" очередную военную авантюру Грузии против Южной Осетии. Мы убеждены, что Грузия должна получить однозначный и упреждающий сигнал от международного сообщества - военная акция в Южной Осетии будет означать отказ от поддержки этим сообществом претензий Грузии на распространение своего суверенитета на эту территорию.

ИА REGNUM: Расскажите об экономической и гуманитарной помощи, которую Северная Осетия оказывает сегодня своим южным соседям.

За последние два-три года произошел качественный сдвиг в отношениях между Северной Осетией и Южной. Сейчас логичней вести речь об интеграционных процессах между двумя республиками, нежели оперировать арифметикой: сколько кубометров строительных материалов, единиц автотранспорта, продуктов, медикаментов и на какую общую сумму поступили из Северной Осетии в Южную, хотя и такая статистика есть. Главное, что руководители двух республик, руководители органов исполнительной власти понимают неизбежность и одновременно актуальность формирования единого экономического и торгового пространства, четко действующего механизма социальной защиты населения. Стали рядовым явлением совместные заседания правительств двух республик, в ходе которых определяются направления общей работы.

Первое из них, и, пожалуй, главное - создание надежного транспортного коридора, безопасного транспортного сообщения между севером и югом. Строится объездная Зарская дорога протяженностью 34 км. На ее строительстве задействовано большое количество техники министерства транспорта и дорожного строительства Северной Осетии.

Второе - это энергетическая безопасность. На этом направлении многие проблемы может снять пуск каскада Зарамагских ГЭС в Северной Осетии, реальные очертания обретает проект прокладки газопровода из Северной Осетии в Южную. Министр экономического развития и торговли РФ Герман Греф недавно побывал на строительной площадке ГЭС, имел возможность убедиться в перспективности этой стройки, ее стратегическом значении для юга России и обещал содействие в реализации проекта.

Концепция энергетической безопасности предусматривает прокладку резервной ЛЭП напряжением 110 киловольт из Северной Осетии в Южную Осетию. В этом вопросе есть полное понимание со стороны РАО "ЕЭС". Есть еще один важный проект - строительство магистрального газопровода "Дзаурикау - Алагир - Цхинвал". Это высокобюджетный проект, но необходимый и вполне осуществимый.

Третье направление - это развитие промышленности. По сравнению с Севером, на Юге менее развито промышленное производство. Так было и при советской власти. В любом случае, имеющиеся мощности должны быть загружены. И у нас появилась надежда на это. Год назад мы поставили перед собой задачу вернуть Осетии славу и имя республики металлургов. Со сменой менеджмента на старейшем металлургическом предприятии региона - заводе "Электроцинк", который вошел в состав Уральской горно-металлургической компании, у нас появилась реальная возможность это сделать. Серьезные изменения происходят в этой связи и на заводе "Кристалл". Рост объемов промышленного производства в Северной Осетии вполне прогнозируем, но в производственной цепочке добычи - переработки цветных металлов должны быть представлены и предприятия Южной Осетии. Мы прорабатываем такую возможность. Важно, что основной упор власти и на Севере, и на Юге делают на развитие экономики, хозяйственную интеграцию. Что касается гуманитарных аспектов сотрудничества, то все это есть - и культурный обмен, и спортивно-массовая работа, нравственное и военно-патриотическое воспитание молодежи. Кроме того, нынешняя ситуация требует объединения усилий и согласованной позиции в информационном пространстве. Информация о жизни людей как на Севере, так и на Юге должна быть доступной, независимо от того, где живет человек - в отдаленном горном селе Южной Осетии или на равнинной части Северной Осетии. Мы работаем в этом направлении.

ИА REGNUM: По данным, публиковавшимся в СМИ, возвращение ингушских вынужденных переселенцев в Северную Осетию существенно замедлилось после теракта в Беслане. Согласны ли вы с тем, что Беслан оказал влияние на процесс разрешения осетино-ингушского конфликта? Что необходимо сделать того, чтобы процесс возвращения переселенцев вновь ускорился?

То, что произошло в Беслане в сентябре 2004 года, изменило жизнь сотен тысяч людей не только в Осетии, но и во всем мире. Работа по ликвидации последствий конфликта не может рассматриваться в отрыве от общего комплекса вопросов, связанных с обеспечением безопасности в регионе, нормализацией межнациональных и межреспубликанских отношений, решением других общественно-политических проблем.

Президент страны поставил конкретную задача перед руководителями двух республик - Северной Осетии и Ингушетии, раз и навсегда, а именно до конца 2006 года снять проблему вынужденных переселенцев. Но как только перспектива появилась, за пределами Осетии моментально нашлись политики, которые утверждают, что такой вариант "их народ не устраивает". Самое печальное, что "их народ" не давал им полномочий на такие заявления, которые легко загоняют проблему в политический тупик. Ведь если остающиеся переселенцы, получив новые участки, начнут здесь обустраиваться, у территориальных претензий к Северной Осетии не будет того гуманитарного шума и треска, которые мешают понять простую вещь - в основе этих претензий лежит интерес к власти и ее переделу, а не интересы людей.

Чтобы понять, о чем я говорю, достаточно проследить активность некоторых представительных органов власти Ингушетии и ее районных судебных инстанций.

ИА REGNUM: Северная Осетия-Алания одной из первых среди субъектов Российской Федерации испытала проблемы, связанные с массовым притоком вынужденных мигрантов. Как вы справились с ситуацией?

Когда мы сегодня говорим о проблемах беженцев в республике, то в первую очередь имеем в виду проблемы беженцев из внутренних районов Грузии и Южной Осетии. В начале 1991 года десятки тысяч осетин были вынуждены покинуть места своего проживания и бежать в Северную Осетию. Вооруженный конфликт в Таджикистане и осложнение общественно-политической ситуации в других среднеазиатских республиках вызвали отток из этого региона русскоязычного населения, в том числе и уроженцев Северной Осетии. Негативное воздействие на миграционную ситуацию в республике оказали и события в Чеченской Республике.

Общее количество вынужденных мигрантов, находящихся в начале 90-х годов на территории республики, достигало 115-120 тысяч человек, что составляло около 17% ее населения. Такого соотношения вынужденных мигрантов и коренных жителей не было ни в одном регионе России. Это породило целый клубок острейших социальных проблем, которые приходится решать по сегодняшний день в условиях крайнего дефицита финансовых средств на организацию приема и обустройства такой огромной массы мигрантов. Под временное размещение беженцев были отданы все более или менее пригодные для этого помещения: санатории, турбазы, общежития различных ведомств и учебных заведений, бывшие пионерские лагеря, а иногда складские и хозяйственные помещения.

До сих пор на учете в Управлении Федеральной миграционной службы по Республике Северная Осетия-Алания состоит около 19 тысяч вынужденных переселенцев, нуждающихся в обустройстве. Это более 6 тысяч семей. В абсолютном большинстве, более 83% - это этнические осетины, выходцы из внутренних районов Грузии, пострадавшие в результате грузино-осетинского конфликта. С учетом сегодняшнего уровня финансирования процесс их обустройства затянется на десятилетия.

ИА REGNUM: В своем недавнем выступлении Вы заявили, что сел, "закрытых" именно для ингушей, на территории Северной Осетии не существует. Означает ли это, что голодовка в Майском связана только с запретом на заселение сел водоохраной зоны? С чем, по вашему мнению, связано то обстоятельство, что за пределами водоохраной зоны в некоторые села ингуши возвращаются довольно активно, а в некоторые возвращение почти не имеет места?

Ответ здесь очевидный - это связано с постконфликтной реальностью, с отношениями между людьми, а не с какими-либо запретами. В Северной Осетии нет населенных пунктов, закрытых для ингушей, но есть другая проблема, морально-психологического плана, о которой почему-то редко упоминается в СМИ. Как соседи примут переселенца, какую репутацию он заслужил, проживая в этом населенном пункте, как вел себя накануне и во время событий осени 1992 года? Надо учитывать наш менталитет.

Совершенно очевидно, что все, кто считал, что его совесть чиста и для кого добрососедство и чистые человеческие отношения не пустой звук, уже вернулись и живут в Осетии. Они пользуются социальными и общественными благами, которые одинаковы для всех жителей республики, независимо от их национальности, делят все трудности, которые у нас есть, независимо от национальности.

Кто знает, что ему не простят того, как он себя вел в 1992 году, кто боится и сегодня попасться на глаза соседям, - тот не возвращается. Но именно они, пользуясь тем, что в свое время власть не дала политической оценки событиям осени 1992 года, теперь собираются в организации якобы для защиты прав "депортированных". Провокации с территориальными и не только территориальными претензиями мешают преодолению последствий конфликта. Вторая группа проблем - это случаи, когда речь идет о возвращении в местности, где ингушское население проживало до 1992 года дисперсно. Здесь тоже более сдержанные темпы, которые продиктованы известными опасениями, как на судьбе отдельных людей или семей может негативно отразиться общий фон осетино-ингушских отношений, в особенности - после Беслана.

Нельзя сводить проблему вынужденных переселенцев лишь к цифрам, фактам и названиям населенных пунктов. Есть другая сторона медали. Ясно одно - человек с чистой совестью, ничем себя не запятнавший, вернется обратно, вернется к той жизни, о которой он мечтал, будет жить с людьми, без которых все это время не мыслил своего существования. В противном случае, какой смысл ему возвращаться, ради чего?

Те самые выступления политиков от имени народа, о которых мы уже говорили, и голодовка в Майском - звенья одной цепи. Иначе, как расценить ситуацию, когда человек получает денежную компенсацию, земельный участок и хочет строить свой дом, и за это его называют "предателем ингушского народа". Дальше ему говорят - не переезжай в поселок Новый, сиди в Майском и... голодай. Не будешь голодать - значит, ты опять "предал ингушский народ". Этот позорный городок в Майском, который давно пора расселить, вновь сыграл роль декорации - откуда-то взялись старики, женщины, надели ветхие одежды, и началась голодовка.

Когда представители правительства нашей республики на месте пытались выяснить причины акции, то очень скоро стало понятно, что все предъявляемые требования, к примеру, прописка в с. Чернореченском или компенсация за домовладение, находятся в компетенции федеральных органов, в частности, Федеральной миграционной службы. Все заявления, полученные от участников голодовки, в оперативном порядке были переданы в федеральные органы, где обозначили сроки для решения поставленных вопросов. Такая ситуация удовлетворила участников акции, они сняли плакаты и разошлись, пообещав, что голодать больше не будут. На следующий день - история повторилась, потому что приехали депутаты из Ингушетии и заявили, что миграционная служба ничего не решит, и правительство Северной Осетии тоже не поможет! Одним словом - всех участников голодовки обманули, и снова громко заявили о себе в присутствии журналистов из центральных газет, которых организованно и вовремя подвозили в пос. Майское из соседней Ингушетии.

Отсюда вывод - есть в Ингушетии чиновники и депутаты, которые всегда занимаются не своими делами и не на своих территориях. Как только появляется свет в конце тоннеля, они немедленно заявляют о своем существовании, будоражат население и усиливают напряженность.

ИА REGNUM: Каким вы видите формат, необходимый для обсуждения и принятия решений по ситуации в Пригородном районе? Требуется ли подписание новых соглашений между главами Северной Осетии и Ингушетии? Какой вам видится роль полпредствав Южной Федеральном округе в разрешении конфликта?

Необходимый правовой формат и основание - это Конституция Российской Федерации. На этой основе должен быть нормализован политико-правовой фон, на котором развиваются отношения между республиками. Ситуация в Пригородном районе уязвима в отношении двух главных угроз: террористической, которая все еще сохраняется для региона в целом, и политической, которая связана с теми проблемами, о которых я говорил выше. Если в отношении террористической угрозы предпринимаются активные действия, приносящие успех, то в отношении политической угрозы - различного рода провокационных выходок и акций - ресурсы противодействия далеко не исчерпаны. Нужно ясно определить эту дестабилизирующую связку и противостоять ей соответственно. 31 марта и 23 мая Полномочный Представитель Президента России в Южном Федеральном округе Дмитрий Козак провел во Владикавказе совещания, в ходе которых детально обсуждалась деятельность органов исполнительной власти Северной Осетии и Ингушетии по решению проблемы вынужденных переселенцев. Урегулированием последствий осетино-ингушского конфликта занимается межведомственная рабочая группа, в которую вошли представители аппарата полпреда в ЮФО, представители федеральных структур - миграционной службы, Федерального агентства по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству, правоохранительных органов, председатели правительств двух республик, министры Северной Осетии и Ингушетии, местное самоуправление. Это тот состав руководителей, который способен выполнять поставленные задачи, и потому нет необходимости изменять формат рабочих встреч. Одно из совещаний Дмитрий Николаевич как раз и проводил непосредственно в администрации местного самоуправления Пригородного района. В его работе участвовали представители населенных пунктов с. Ир, Октябрьское Пригородного района, поселка Южный г.Владикавказа. Немаловажно, что решения принимались с учетом мнения населения.

Очень важно, что в решении проблем беженцев и вынужденных переселенцев Дмитрий Козак никогда не руководствуется эмоциями, он принимает взвешенные решения только на основе четко выверенных фактов, и такой конструктивный подход полпреда внушает обоснованный оптимизм.