Игорь Мурадян: Когда коммуникации становятся субъектом, а "небо над коридором чистое"
Над всеми "коридорами" чистое небо. Когда-то эта фраза стала паролем для продолжительной бойни, не войны, а именно бойни на Пиренеях, после которой и началась
Так или иначе, создается впечатление, что в ряде очагов конфликтов ожидают такого сигнала для начала новой войны, вернее - бойни, которая отодвинет подлинную безопасность еще на 15 - 20 лет. Вместе с тем, внешние заинтересованные политические субъекты рассматривают данную перспективу вовсе не в пространстве реального региона, а в конфигурации так называемого "Евразийского транспортного коридора".
Данный коридор разрабатывался и формировался с благими намерениями и с благоприятными ожиданиями, но только странами и народами Южного Кавказа.
Западное сообщество, которое инициировало супер-проект "Евразийского коридора", с самого начала относилось к нему практически как к военно-оперативной проблеме, решение которой включало создание новой ситуации в сфере безопасности, что, при самых благих намерениях, в конце концов, привело к неограниченной гонке вооружений.
Видимо, мир действительно вторгается в некую зону брутальности, и одним из признаков этого состояния является то, что многие планы США довольно быстро трансформируются в свою противоположность.
Гонка вооружений, вопреки целям укрепления национальной и региональной безопасности в связи с наличием внешних угроз, вполне логично и естественно стала фактором внутрирегиональной напряженности и безудержной агрессии.
Вместе с тем, в данной ситуации нет ничего нового. Сооружение любой транспортной артерии, которая влекла за собой серьезные изменения в геополитической ситуации, неизменно приводила к усилению напряженности и военной конфронтации. Таким образом, не успев реализоваться в полной мере, "Евразийский коридор" стал мощным фактором международной конфронтации и поставил регион Кавказа на грань кровавой бойни. Это нельзя будет назвать войной. Предстоят беглая пальба по населенным пунктам, совершенно неграмотные с военной точки зрения решения, которые будут полностью подчинены политическим задачам, геноцидные действия, массовая насильственная депортация населения, срыв всех возможных планов экономического и социального развития. Для некоторых политических субъектов региона это приведет к развалу или сильнейшему кризису государственности. О "Евразийском коридоре", включая его наиболее важные коммуникации и объекты, останутся лишь печальные воспоминания.
Причем, всем без исключения придется воевать в одиночку, и не только в данной близкой войне, но и в долгосрочной перспективе. Южный Кавказ, хотя и стал ареной международной конкуренции, но главной ареной для драки стала Украина. Без решения "украинского вопроса", то есть выполнения всей программы ее интеграции в евроатлантические структуры, а также без утверждения
Каковы истинные причины такого поворота событий? У "коридоров" есть довольно странное свойство. Коммуникации только тогда приносят экономическую и политическую пользу государству, если они являются "субъектом" по отношению к данным коммуникациям, а сами коммуникации выступают в роли "объектов". Если все обстоит наоборот, то есть в роли "объектов" выступают государства, а "субъектами" становятся коммуникации, то ни политических, ни даже экономических выгод, а тем более преимуществ, они не приносят.
В действительности, никакие зоны конфликтов, сами по себе, не являются факторами политического кризиса, который наблюдается по всему Южному Кавказу, и все более охватывают Северный Кавказ. Все это только поверхностные обстоятельства, а не генеральная причина. "Коридор", который должен был стать, по замыслам выскочек, возомнивших себя политиками нового века, величайшим благом и, даже, "моментом истины", стал причиной острой напряженности, так или иначе выливающейся в боевые действия. Дело даже не в тех вооруженных конфликтах, которые вновь актуализированы и виднеются на "горизонте". Южный Кавказ надолго стал ареной длительной конфронтации, в которую включены мировые центры силы. Но сваливать все только на эти центры силы было бы слишком просто. Политики региона, имеющие или вовсе не имеющие реального политического опыта, все должны были предугадать дальнейшее развитие событий. Невозможно было возлагать столько надежд на роль коммуникаций в экономическом развитии и укреплении государственности, вместе с тем, входить в столь безапелляционную конфронтацию с Россией.
Но вопрос - далеко не в конфронтации с Россией. Конфронтации можно было и избежать, параллельно решая многие другие проблемы. Речь идет о геостратегической особенности "коридора". В данном регионе, да и во многих других, "коридор" не может эффективно функционировать и обеспечивать безопасность, если он имеет столь жесткую геополитическую однонаправленность. В современном мире не может быть однонаправленных решений. Столь ограниченные, чрезмерно политизированные решения не позволяют достичь позитивного результата. Оппоненты могут привести различные контраргументы, объясняющие возникновение нынешней ситуации действиями государств-противников. Но происходит то, что происходит. Хеппи-энд не получился.
Помимо ущербности политических решений, проблема заключается и в геоэкономической сфере. Нефтяная панацея привела к формированию на Южном Кавказе некой транзитно-сервисной модели экономики, которая является "образом" экономики "Третьего мира". Причем, эта пресловутая транзитно-сервисная модель на Южном Кавказе имеет не универсальное значение, а моно-продуктовую, вернее нефтяную, специфику. Данная особенность экономической модели лишает возможности трансформации транзитно-сервисной модели в транзитно-замещающую, когда часть транзитного продукта перерабатывается в данных странах, тем самым поддерживая реальный сектор экономики. Одним из самых удачных кадровых назначений во всем регионе было назначение Кахи Бендукиндзе министром экономики Грузии. Но когда, этот опытнейший предприниматель заявил, что он мало интересуется отраслевой экономикой, а занят макроэкономикой, стало понятно, что министр спутал обширную российскую экономику, где он добился определенных успехов и где "призывал к второй либеральной революции", с экономикой разоренной Грузии, утратившей почти всю промышленность. Было бы неверным уверенно утверждать, но, вполне вероятно, например, грузинской элите, по каким-то странным причинам, вполне импонирует эта транзитно-сервисная модель.
Следует принять во внимание, что разработка и формирование "Евразийского коридора" происходили в условиях, которых сейчас, всего через 10-14 лет, уже нет. Вследствие возникших новых политических реалий, произошла локализация "коридора".
Схема "Восток-Запад", которая могла бы отчасти обеспечить ресурсную универсальность транзита, по существу, исчерпана. Причина в том, что США, утратив инициативу в Центральной Азии, приняли решение, а точнее "доктрину" по переориентации региона на Южную Азию, имея в виду, прежде всего, энергетические ресурсы. Это, согласно доктрине, должно было дистанцировать Центральную Азию от Китая и, в какой-то мере, от России. В результате, нефть становится почти единственным серьезным ресурсом южно-кавказского транзита. Даже сооружение железных дорог в этом регионе происходит, главным образом, для перевозки нефти.
Нет никаких сомнений в том, что США, создавая столь значительный нефтяной комплекс на Южном Кавказе, преследуют цель обеспечить безопасность "коридора", что предполагает мирное сосуществование во всем регионе, а не только в этом узком 10-километровом проходном отрезке, а также в Батумском транспортном узле.
Но, проблема именно в том, что реальная ситуация весьма далека от приоритетов США на Южном Кавказе, то есть от стабильности и безопасности. Что произошло в данном случае? Нарочитая, коварная, гениальная политика США достигла цели или произошел провал американской политики? По нашему мнению, следует понимать, что чем могущественнее государство, тем небрежнее ее политика.
А пока "над всем коридором чистое небо".