Южная Осетия, 13 апреля, 2006, 12:30 — ИА Регнум. Как уже сообщало ИА REGNUM, 23-24 марта в Сочи прошла международная конференция "Модели стабильности в Черноморско-Кавказском регионе". Конференция была организована Фондом "Свободная Европа".

ИА REGNUM продолжает публиковать доклады участников конференции. Ниже мы приводим полный текст доклада государственного советника президента Южной Осетии Константина Кочиева:

Косово - уникальность или прецедент

Понимание того, куда движется Косово, сложилось у всех достаточно давно. Успешная зачистка косовской территории албанскими боевиками из "Освободительной армии Косова" при полном невмешательстве натовских миротворцев, довольно длительный переходный период выстраивания практически всех государственных институтов, легитимизация Косова под протекторатом ООН привели к фактическому отделению Косова от Сербии. Сегодня на повестке дня стоит вопрос о формальном признании независимости Косова.

Сигналом о готовности косоваров перейти к этапу превращения де-факто отделившегося от Сербии Косова в независимое государство стала резолюция Косовской скупщины от 17 ноября 2005 года о платформе для переговоров по статусу Косово, где излагаются десять принципов, пунктов, которых должна придерживаться косовская делегация на переговорах по будущности края. Эти пункты не оставляют никаких иллюзий относительно намерений и конкретных планов приштинских властей - речь идет о полном отделении Косово от Сербии и провозглашении независимого албанского Косова.

Судя по благожелательно-сдержанной реакции Запада, эта резолюция не стала ни для кого сенсацией, более того, к такому решению косоваров поощряла вся политика на протяжении последних лет, которую проводили Евросоюз, США и НАТО, выводя Косово из-под суверенитета Сербии.

Западные посредники воздерживаются от заявлений о готовности сию минуту признать Косовское государство, но по их высказываниям можно судить, что будущее признание Косова - вопрос практически решенный. При этом они всячески пытаются утвердить тезис об уникальности косовской ситуации во всяком случае, утверждая, что Косово ни в коем случае не может даже рассматриваться как прецедент, имея в виду давно самоопределившиеся, но до сих пор не получившие международного признания четыре республики на постсоветском пространстве - Южную Осетию, Абхазию, Приднестровье и Нагорный Карабах.

Можно согласиться с тем, что различий много, если говорить об истории пути к ситуации независимости де-факто Косово и четверки непризнанных. Однако справедливости ради следует признать, что все эти различия, определяющие косовскую "уникальность", говорят отнюдь не в пользу косоваров. Говоря, в частности, о южноосетинском случае, можно констатировать, что

Южная Осетия самостоятельно прошла путь государственного строительства, обладает практически всеми атрибутами суверенного государства. Республика прошла через несколько избирательных циклов, четырежды избирался Парламент, дважды состоялись выборы президента. Все эти выборы прошли при высокой активности электората, на демократической основе, в условиях острой конкурентной борьбы, но абсолютно мирно, тогда как в той же Грузии верховная власть ни разу не передавалась новому главе государства мирным путем. На сегодня вполне зрелая государственность Южной Осетии, построенная на принципах демократии и соответствующая всем основным стандартам, включая соблюдение прав человека, этнических меньшинств, является состоявшимся фактом. Судя по информации от западных экспертов, в Косово обо всем этом говорить преждевременно.

Южная Осетия имела право на самоопределение по союзному законодательству и им воспользовалась, Косово такого права по федеративному законодательству не имело.

Осетины не устраивали мятежей, не проводили этнических чисток и были вынуждены взяться за оружие, лишь реализуя признанное и неотъемлемое право всякого народа, подвергающегося агрессии, на самооборону, тогда как в Косово начало конфликта связано с террором, развернутым подразделениями АОК против сербов.

Южная Осетия не строит этнически чистого государства, тогда как террор против сербов превратил сложившийся на протяжении веков балканской мультикультурализм косовской "салатной миски" в практически однородную во всех отношениях, монокультурную, моноконфессиональную и моноэтническую территорию вопреки всем современным европейским ценностям.

Южные осетины в отличие от косовских албанцев, живут на земле своих предков с незапамятных времен, тогда как Косово является исконной территорией сербского народа, а не албанцев, первое появление которых в крае связано с турецкой оккупацией сербских земель.

Косовские албанцы изгнали из края несколько сотен тысяч исконно проживавших там сербов, которые уже никогда не смогут вернуться к себе на родину; в нашем же случае в роли изгнанников оказалось около ста тысяч осетин, из которых получили возможность вернуться считанные единицы; грузины, покинувшие свои дома в Южной Осетии безо всякой угрозы для своей безопасности со стороны осетин, и не виновные в преступлениях перед народом Южной Осетии, давно получили возможность вернуться в места прежнего проживания и большинство из них этой возможностью воспользовалось.

Косово давно уже стало одним из главных центров наркоторговли, ежегодно поставляющим на зарубежные рынки многие тонны героина, однако мировое сообщество стыдливо закрывает глаза на эту сторону косовских реалий. В то же время на Западе охотно подхватывают тиражируемый грузинской пропагандой миф о причастности Южной Осетии к разного рода криминальной деятельности, хотя в действительности уровень преступности в нашей республике заметно ниже, чем в сопредельной Грузии.

Все эти нюансы не могут не понимать, но не хотят понять те, кто берут на себя роль вершителя судеб народов. Запад не проявил особенной озабоченности, когда грузинские войска и просто вооруженные бандформирования уничтожали мирное население в Южной Осетии, однако при попытке силовых структур Югославии защитить сербское население Косово от террора, развернутого "Армией освобождения Косова", натовские самолеты начали бомбежки Сербии. Зато стоило лишь высказать мысль о том, что в случае международного признания Косова на повестку дня выходит вопрос о признании новых государств, возникших в начале 90-х годов на постсоветском пространстве, как нам начали разъяснять, что косовский случай уникален и в качестве прецедента рассматриваться не должен.

Тезис об уникальность в понимании Запада преломляется как правомерность применения двойных стандартов, которые допускают признание независимости Косова, но не должны подавать никаких надежд Южной Осетии, Абхазии или Приднестровью. Для объяснения этого подхода изобретаются самые причудливые и странные аргументы. Все эти аргументы лежат вне правовой плоскости, вроде того, что уровень взаимной неприязни между сербами и албанцами настолько высок, что о совместной жизни не может быть и речи, тогда как по отношению к Южной Осетии те же люди исходят из принципа "стерпится - слюбится". Получается, что осетинам, исходя из такой логики, следовало устраивать этнические чистки и брать курс на строительство моноэтнического государства?

Говорится также о том, что в осетинском случае нет момента религиозного противостояния, тогда как в Косово речь идет о непреодолимых сложностях совместного проживания представителей двух различных конфессий. Достаточно странная идея - в XX веке основывать критерии признания независимости того или иного государства на факторе конфессиональной близости или религиозной несовместимости. Но эксперты по государственно-конфессиональным противоречиям едва ли подскажут осетинам что делать, если верховный иерарх грузинской православной церкви, исходя из сугубо этнического понимания шестой заповеди и благословляя крестовый поход грузинского воинства на православную Южную Осетию, предает анафеме каждого, кто прольет кровь грузина, оставляя открытым вопрос об ответственности за массовые убийства грузинами осетин по этническому признаку без различия пола и возраста.

Другой аргумент - количественные параметры. Указывается, что в Косово нельзя игнорировать устремления 2-миллионного албанского населения к самоопределению, тогда как любое из государств непризнанной четверки на территории бывшего ССР имеет в несколько раз меньшее количество населения. По-видимому, авторы аргумента не подозревают о том, скольким десяткам миллионов курдов отказывают в праве на самоопределение, как и о том, что существует немало государств, с населением, меньшим, чем в Южной Осетии. Кстати, скромные размеры населения Южной Осетии как раз и объясняются политикой тихого геноцида, которая на протяжении многих лет проводилась по отношению к нашему народу грузинскими властями.

Между тем в недавнем еще прошлом, если говорить о распаде Югославии и Советского Союза, то многие государства исходили из совсем других аргументов и критериев. В этой связи, в частности, хотелось бы обратиться к Декларации о критериях признания новых государств в Восточной Европе и Советском Союзе и Декларации о Югославии от 16 декабря 1991 года.

Процесс признания бывших югославских республик и бывших республик Советского Союза в качестве независимых государств был стимулирован односторонним признанием Германией независимости Словении и Хорватии в декабре 1991, после чего Европейский Союз поспешил с инициативой о критериях признания. Критерии относительно Югославии включали: желание республик получить признание; принятие ими обязательств относительно данных критериев; принятие положений Конвенции по правам человека и национальных или этнических групп; поддержку ими усилий Генсека и Совбеза ООН; продолжение конференции по Югославии.

По отношению к новым государствам бывшего СССР и Восточной Европы были приняты следующие критерии для их формального признания: приверженность положениям Устава ООН и Хельсинкского заключительного акта, а также Парижской хартии, особенно в отношении власти закона, демократии и прав человека; гарантии прав этнических и национальных групп и меньшинств, согласно обязательствам, принятым в рамках СБСЕ; уважение нерушимости границ, которые могут быть изменены только мирным путем и по взаимному согласию; принятие всех соответствующих обязательств по разоружению и нераспространению ядерного оружия, равно как по безопасности и региональной стабильности; обязательство решать спорные вопросы, касающиеся правового наследия государств и региональных споров, путем переговоров, включая арбитраж в случае необходимости.

В те годы быстрое признание ряда югославских республик, таких как Словения, предупредило эскалацию военных конфликтов на территории СФРЮ, хотя не смогло предотвратить этнических чисток в Сербской Крайне и Боснии-Герцеговине, которые остались непризнанными.

Прагматический подход, определяемый стремлением к установлению устойчивого мира и стабильности, а не желанием крупных держав устанавливать свой контроль в том или ином регионе, ставит на повестку дня определение четких и ясных критериев признания новых государств и в начале XXI века. Какими должны быть эти критерии? Тот ответ, который дают западные комментаторы относительно Косова, должен рассматриваться как неверный. "Уникальность" критерием быть не может по определению.

В январе 2006 года президент Владимир Путин сформулировал позицию России по этому вопросу. "Решения по Косову должны иметь универсальный характер. Это чрезвычайно важный для нас вопрос не только с точки зрения соблюдения принципов международного права, но и исходя из практических интересов постсоветского пространства... Не все конфликты разрешены на постсоветском пространстве. Мы не можем идти по пути, когда в одном месте будем применять одни принципы, а в другом - другие".

Прецедент возникнет неизбежно; запреты даже думать об этом никого не остановят, сработают те же архетипы сознания, которые легли в основу англо-саксонской модели прецедентного права, восходящего в древним варварским правдам. Весьма странно, кстати, что толкуют об уникальности Косова в плане возможности его признания именно представители англосаксонской правовой культуры, которые с молоком матери впитывают соответствующее правосознание, основанное на прецедентах.

Чем скорее будут сформулированы критерии признания новых государств, критерии, которые должны основываться на тех же положениях, что и в 1991, когда признание получили югославские республики и новые государства бывшего СССР, тем ближе перспектива стабильности и связанных с ней выгод и преимуществ для кавказско-черноморского региона.

Если речь идет об экзамене на демократию и соответствие европейским ценностям, то четверка сдаст его уж никак не менее успешно, чем Косово. Если же этот аргумент никого не интересует, то это будет лишним доказательством того, что все разговоры о демократических ценностях и стандартах необходимы только для беззастенчивой манипуляции общественным сознанием.