Центральная Азия - это область "от Каспия до Большого Хингана и от границ сибирской тайги до Гималайских гор" в центре великого Евразийского материка, не имеющая стоков в океаны. Геополитика базируется на дуализме теллурократии ("Суши") и талассократии ("Моря") как противоположных онтологических и геополитических концептов. В Центральную Азию входят Средняя Азия и Южный Казахстан, Восточный Туркестан (Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР), Афганский Туркестан (к северу от Гиндукуша), Хорасан (северо-восточная часть Ирана) и северная часть территории Пакистана (Читральское агентство) - страны, имеюшие нефть, газ, уран, металлы, воду К 2015 году в бассейне Каспийского моря, включая Казахстан и Азербайджан, будет добываться 4 миллиона баррелей нефти в сутки, что больше, чем дают сегодня Кувейт и Ирак, вместе взятые.

С геополитической точки зрения важно то, что Великая Степь, протянувшаяся от Дуная до Алтая, образует "сердцевину мира" (Hartlаnd), интерпретируемую британским ученым Хэлфордом Маккиндером так: кто владеет Хартлендом - тот владеет миром. Евразийцы Петр Савицкий и Георгий Вернадский полагали, что Россия состоялась именно путем овладения Хартлендом, обогатившись наследием владыки Великой Степи - Чингисхана. Игорь Добаев и Александр Дугин в статье "Геополитические трансформации в Кавказско-Каспийском регионе" уточняют, что этот район мира осмысливается геополитиками как "береговая зона" (Rimland), которая с позиции "Суши" (Российская империя-СССР-Россия) должна быть включена в сферу континентального влияния; а с позиций "Моря" (Великобритания-США, НАТО), напротив, его необходимо использовать как плацдарм для экспансии в глубь Евразии и установления над материком военно-политической и экономической доминации. Большой Кавказ всегда был местом столкновения интересов и ожесточенной борьбы англосаксонских государств (с конца XVIII в. - Великобритания, с середины ХХ в. - США) и России. Своеобразными "заложниками" этого противостояния на протяжении веков являлись и являются проживающие здесь народы.

После "11 сентября 2001 года" развернулась борьба за влияние в Центральной Азии, то есть в хартленде (сердцевине) "Мирового острова". Обострилась конфронтация между ведущими "игроками" за контроль над евразийским континентальным массивом, "осью мировой политики".

Каждую геополитическую эпоху характеризует определенный баланс сил на международной арене, уникальная конфигурация границ и зон влияния, формирующих то глобальное геополитическое поле, в котором вынуждены действовать главные субъекты истории. Последовательная реализация стратегии "петля анаконды" (оттеснение России от моря и окраин) и идеи Бжезинского "линкидж" (победа над СССР возможна только после "замыкания" между собой всех береговых территорий Евразии) нарушили баланс сдерживающих друг друга сил в послевоенном устройстве мира. Советский Союз пал. Каскад "цветочных" революций на постсоветском пространстве значительно уменьшил сферу российских стратегических интересов в Центральной Азии. Затяжное же участие страны в коллективной антитеррористической борьбе, важное для легализации умиротворения Чечни, всё больше оборачивается вредом имиджу и геополитике России, мешая осуществлению ею традиционной политики межэтнического и межконфессионального сотрудничества, довольно успешно проводимой с XV века. Россия всё больше втягивается в крупномасштабную конфронтацию с исламским миром, в изнурительную и проигрышную "войну цивилизаций". Попробовать вернуть России утраченное в Центральной Азии влияние можно разве что резкой сменой политических парадигм. В этой связи военный геополитик Евгений Морозов пишет: "Напрашивается такой шаг, как углубление взаимодействия с Ираном и всеми проиранскими группировками консервативных исламских революционеров хомейнистского толка. Видимо, необходимо усиление взаимодействия и поддержки модернистских сил, исповедующих исламский социализм, в том числе иракского и сирийского правящих режимов и опирающихся на их теорию и практику группировок в исламском мире. И, наконец, необходима политическая реконструкция Центральной Азии.... Россия не должна заниматься этой реконструкцией в одиночку, но в максимальной степени привлечь к этой работе Китай, Иран и Индию, в качестве стратегического антипода Пакистану. Интеграция этого региона возможна в виде Центральноазиатской конфедерации (формально или по сути), протекторируемой ассоциацией России, Китая, Ирана и, возможно, Индии, которые могут выступать гарантами суверенитета и позитивной направленности развития государств Центральной Азии, а в экономическом плане целесообразно создать общий центральноазиатский рынок с участием в нем ассоциированных территорий - Синьцзяна, Хорасана и Афганского Туркестана". России необходимо поскорее решить южносибирский вопрос - путем способствования федерализации Казахстана и создания в его составе Южносибирской автономии, а то и "можно пойти и на прямое присоединение степного края к России" - считает Е.Морозов. Этому шагу будет способствовать усиление американо-китайской конфронтации по тайваньскому и другим вопросам и стойкое нежелание центральноазиатских элит менять статус и структуру режимов, позитивно реформироваться в сторону демократических преобразований.

Геостратегов России заботит нечто иное: как бы в этом регионе мира добиться следующего: надежно контролировать южные районы Сибири и Урала; максимально использовать ресурсы и позиции стран Центральной Азии в обмен на коллективную защиту их государственного суверенитета (=подчас диктатуры правящего клана), материальную и технологическую помощь; сохранение статус-кво контрреволюционного настроя в регионе; подштопать-стабилизировать стагнирующую власть устранением раскачивания политической ситуации в странах региона, желательно методом привычных аппаратных "рокировочек", а не демонтажом отживших госструктур и не сущностной реконструкцией государственной машины; вовлечь в помощь модернизации режимов лишь те государства и бизнес-элиты, которые реально заинтересованы помочь Центральной Азии жить без потрясений, а не в ситуации дестабилизации и деструкции региона из-за экспорта демократических новаций. Полагаю, вышеизложенное и есть региональная российская стратегическая программа максимум.

На тактическом уровне Россия, видимо, решает такие задачи среднесрочной перспективы:

- осуществляет контроль над транзитом среднеазиатских энергоресурсов. И, чтобы они не стали альтернативой российскому сырью, добивается управления голубым потоком и продажи через себя топлива миру;

- сохраняет своё достаточное присутствие в регионе с целью не допустить выплескивания радикального исламизма в Россию;

- создает барьеры на пути усилиям США по "экспорту демократии";

- консолидируется по некоторым стратегическим вопросам с Пекином, совместно с ним противодействуя американским интересам и в то же время не желая превращения Китая в доминирующую силу в регионе. Отношения Москвы и Пекина будут развиваться между двумя полюсами: сотрудничеством и конфликтом. И это, по мнению аналитика Пола Гобла, будет происходить независимо от американских действий - объединятся ли США с Китаем против России, или объединятся с Россией против растущего влияния Китая. Дружба с Россией против Китая может, например, стоить США массовой продажи китайцами американских государственных ценных бумаг - что вызовет катастрофическое падение доллара и связанные с этим последствия. Процесс, кажется, уже пошел. Не зная что целесообразнее - дружить или враждовать - страны нередко используют туманный термин "стратегическое партнерство".

Внутриполитические кризисы на постсоветском пространстве по-разному воспринимаются Россией и США. Россия - как системообразующая база ОДКБ - использует свой "политический вес, чтобы не позволить процессу выйти за конституционные рамки и за пределы национального законодательства". НАТО вполне резонно не спешит впрячься в одну упряжку с ОДКБ, преследуя в регионе свои цели. Под лозунгом "борьбы с исламским экстремизмом и наркоторговлей" идет геостратегическое противоборство между большими игроками. Запад после 2003 года начал активную игру в сфере интересов России. Это стало возможным благодаря таким факторам:

- беспрепятственное, победное шествие НАТО на Восток;

- США времен республиканской администрации Джорджа Буша всё более игнорируют российские, в целом "имперские", интересы, порой откровенно принимая антироссийские решения;

- с концом войны в Афганистане объективно снизилась роль России, которая явила себя конкуренткой США в этнополитических пуштуно-таджикских отношениях при строительстве нового Афганистана. Иран, особенно опасный шиитским вариантом религиозного фанатизма, становится всё большим камнем преткновения между Россией и США.

Не по этой ли совокупности причин и усилилось давление на Россию? Ей то и дело указывают на "полагающееся" проигравшей в "холодной войне" скромное место, делая выговор даже за заявку на восстановление необходимой мощи, именуя желание быть сильной и независимой "рецидивами советского империализма". Загоняемой в угол, ей ничего не остается для организации безопасного и неусеченного своего жизненного пространства, как ностальгически ассоциировать территории, граничащие с СНГ, с зоной своих прямых геополитических интересов. Вместе с тем, обходя конфронтационные "углы" с США и будучи не в силах остановить негативный для себя ход "цветных" событий в постсоветском мире, приходится делиться с конкурентом по влиянию на СНГ своим стратегическим подбрюшьем, скрепя сердце давать добро на размещение американских военных баз в странах Центральной Азии, для сохранения лица прикрываясь "рамками договоренностей государств-членов антитеррористической коалиции".

СНГ дышит на ладан. Это признает сам Генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа: "Большинство "военных" инициатив в рамках СНГ либо не всеми подписаны, либо не ратифицированы...Более того, некоторые государства СНГ заявили о приверженности курсу вступления в НАТО. И уже переходят на структуру, стандарты и даже вооружение альянса. В этой ситуации трудно говорить о серьезном сотрудничестве и интеграции". И всё же, при всей принципиально антагонистической разнонаправленности интересов России и США, нет ли в их стратегиях глубинно общего? Есть. АМЕРИКАНЦЫ ПРИСТУПИЛИ К ТОЙ ЖЕ ИНТЕГРАЦИИ В СНГ- ТОЛЬКО ПОД НАЗВАНИЕМ ДЕМОКРАТИЗАЦИЯ. Россия крепит нынешнее "урезанное" Содружество за счет российско-китайского ресурса, опасаясь дробления пространства СНГ на отдельные проекты с российским участием. Российско-китайское обновленное СНГ на основе прагматичного взаимовыгодного сотрудничества призвано остановить деструктивный процесс распада постсоветского пространства, необратимой "фрагментации" обществ.

Вероятные глобальные интересы США в Центральной Азии:

- альянс стремится стать "гарантом безопасности" для этого региона, усиливая свое военное присутствие с целью создания инструмента давления на Китай, Иран, а в будущем - также Индию и получение плацдарма для возможной военной операции против Ирана;

- установление контроля над добычей и транспортировкой нефти и газа из бассейна Каспийского моря;

- контроль над стратегическими месторождениями урана;

- создание условий для возможной сырьевой блокады Китая.

Стратегические интересы Китая в среднеазиатском регионе:

- получение возможности участия в эксплуатации среднеазиатских нефтяных и газовых месторождений;

- изменение направления экспорта нефти и газа с запада на восток;

- обеспечение своего военного присутствия в регионе и участие в строительстве новых транспортных путей;

- Китай с помощью России, через ШОС добивается закрытия базы в Киргизии - "глаз и ушей" США в регионе - объекта с хорошей разведывательной инфрастуктурой, могущим из Киргизии вести мониторинг Китая, Казахстана и Ирана.

Однако сохранению этой базы в Манасе способствует триединство таких факторов:

- нет согласия и твердой общей позиции по этому вопросу между Россией, Китаем, Казахстаном и Узбекистаном; - не стратегическая, а тактическая поддержка официальным Бишкеком декларации ШОС о выводе иностранных военных из Средней Азии - это, скорее всего, лишь попытка выторговать более выгодные финансовые условия пребывания базы в Манасе;

- Киргизия не занимает никакой "однозначной" внешнеполитической линии: она, по примеру Казахстана и Армении, осуществляет свою "многополюсную и многовекторную" внешнюю политику. Закрепление на "киргизском плацдарме" сулит геополитические дивиденды. "В плане региональной безопасности расположение Киргизии в верховьях крупных рек Центральной Азии означает, что эта страна может оказать критическое воздействие на сельское хозяйство и производство электроэнергии в странах, расположенных по нижнему течению указанных рек, - Казахстане, Узбекистане и Туркмении. Любое негативное воздействие Киргизии на систему гидроэнергетики может серьёзно повредить региональной стабильности и представляет угрозу американским экономическим и политическим интересам" - написано в документе Агентства международного развития (USAID), которое призвано "продвигать демократию и права человека, внедрять и институционализировать рыночеую экономику, содействовать решению социальных и гуманитарных проблем в бывших коммунистических государствах Европы и Евразии". Законодательную базу деятельности USAID составляет "Закон о поддержке свободы для России и развивающихся европейских демократий и свободных рынков" 1992 года (The Freedom Support Act. Public Law 102-511).

И всё же президент Кыргызстана Курманбек Бакиев недавно заявил о готовности передать энергетическую отрасль в руки российских компаний. Подобным образом действует и президент Таджикистана Эмомали Рахмонов: несмотря на многомиллионные "подарки" для его страны от Японии, ЕС и США, а также дипломатическое давление со стороны этих государств, он предпочел сохранить дружеские связи с Китаем и союзнические отношения с Россией. Центральной Азии нужен гарантированный заслон от террористических происков извне.

С точки зрения глобальных угроз, Ирак вполне может стать вторым Афганистаном, как тренировочный лагерь для международных террористов. Пребывание коолиционных войск в Ираке малоэффективно. Независимость Ираку скорее могли бы принести не "штыки свободы", а толковая политика там: независимость Ирака обеспечивалась бы шиитами, которые не намерены присоединяться к Ирану и курдами, остерегающимися Турции; тогда иракские суниты, оказавшись перед перспективой масштабного противостояния с курдско-шиитской коалицией и лишившись возможности оправдывать свои действия борьбой с иностранными оккупантами, пошли бы на компромисс во имя национального согласия. Но уже видимо поздно манипулировать интересами "аборигенов": Ирак оказался на пороге настоящей гражданской войны. Страна практически распалась на три этнически-конфессиональных образования: курдская автономия, шиитский район, суннитское междуречье (Тигра и Ефрата).. Исламские фундаменталисты набирают силу. В ближайшие 15 лет ислам будет оставаться мощной политико-религиозной силой в мире. Пояс нестабильности протянется через весь мусульманский мир - от Марокко до Синьцзяна, от Сомали до Филиппин - и охватит Среднюю Азию - Узбекистан, Киргизию и Таджикистан. Мусульмане региона хотят создать мусульманское государство в Ферганской долине. В Узбекистане Россия поддержала светский режим Ислама Каримова, ведущего борьбу с вакхабитами, как и Владимир Путин - в Чечне, на Кавказе. Всплеск антирусских настроений в Центральной Азии - заслуга недругов России и некоторых религиозных тенденций, которые попутно насаждали национал-шовинизм на бытовом уровне.

Россия пробует маневрировать между исламом и Западом. Слова российского президента о том, что "Россия всегда была самым верным, надежным и последовательным защитником интересов исламского мира", которые он произнес во время декабрьского блиц-визита в Грозный, были произнесены накануне его поездки на сессию АСЕАН в Малайзию. Это был сигнал Западу о том, что Москва не собирается бросать своих союзников - Иран, Сирию, тем более Узбекистан. В то же время они явно были адресованы мусульманскому сообществу России и особенно мусульманам Центральной Азии и Северного Кавказа, где проблема религиозного радикализма особенно остра. В этой связи газета "Завтра" делает интересный обобщающий вывод:

"Болезненный "щелчок по носу", который получил Путин на саммите АСЕАН в Малайзии, где Россию, вопреки ожиданиям, не приняли в состав этой международной организации из-за решительного протеста австралийской делегации, эксперты СБД связывают со сменой всей стратагемы китайской внешней политики, поскольку нарастающее влияние "хуацяо" в Австралии уже позволяет рассматривать эту страну в качестве своего рода "геополитической перчатки" для "руки Пекина" О том же свидетельствуют не только массовые беспорядки "антиглобалистов" в Гонконге, но и попытка "враждебного поглощения" Лондонской Фондовой биржи (LSE) со стороны австралийского банка Macquarie, предложившего за данную площадку 2,7 млрд. долларов США, которая рассматривается как сигнал о переходе Китая к агрессивной политике в сфере международных финансов...". Интересы Китая, превращающкгося в глобальную державу и носителя новой модели цивилизации, всемирны. На фоне кризиса правящих элит Запада и Востока его влияние в мире будет всё более безоговорочным.

Сейчас позиция России в регионе несколько усилилась, в сравнении с плачевным состоянием российских дел там в конце 1990-х годов. Это объяснимо тем, что правящим элитам этого региона приходилось, как говорится, "наступать на горло собственной песне": в обмен на американские инвестиции предлагалось безоговорочно открыть "закрытое общество" (как когда-то плясать Аскару Акаеву под русскими ложками) и под знаменем соблюдения прав человека строить безличное "светлое будущее" - что вело к дискредитации традиционных архаических ценностей, к дестабилизации режимов правления и в конечном итоге смене господствующих кланов. Заокеанское партнерство не гарантировало "вечной дружбы" с местными правителями. Из-за выдвижения в качестве главенствующей догмы этой идеологической составляюшей - авторитет США в регионе заметно снизился, и "обратно пропорционально" возрос российский след в местных принимаемых решениях. Заговорили даже о шансах России на восстановление ее былых позиций в регионе в прежнем советском объеме. Триумфом как бы "случайного" успеха России явилось требование Узбекистана после негативной реакции США на события в Андижане убрать американскую военную базу "Карши-Ханабад". Конечно, принципы демократии по Солженицыну здесь неуместны. Однако, и впрямь, например, прозреваюцая старая Европа, всё больше склонна считать вместе с русским писателем-пророком, что демократия "не может быть насажена, как колпак"; да и вообще "вздорен проект насадить демократию по всему миру" (примером чему являются Босния, Афганистан, Ирак). Так расконсолидировалось не только постсоветское политическое пространство, но и Европа, делящаяся теперь на "старую" и "новую", как "ветхий" и "новый" Завет.

Впрочем, для геополитических перспектив России в Центральной Азии пожалуй только начинаются серьёзные испытания. Москва столкнулась с двойной лояльностью постсоветских лидеров. Её смущают двойные базы, казахский газ для Грузии, возможная поставка казахской нефти в Европу по трубопроводу Баку - Тбилиси - Джейхан. "Москва боится не только конкуренции на европейском рынке, но и того, что часть европейских нефтеперерабатывающих предприятий будет переоборудована на казахскую нефть, что сделает технически невозможной переработку российской нефти, отличающейся по качеству от каспийской". Не дремлют и стратеги США, нацеленные на создание в Средней Азии новой межгосударственной региональной организации под американским протекторатом - структуры, альтернативной Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и Евразийскому экономическому сообществу (ЕврАзЭс). На 2006 год Белый дом запланировал на программу поддержки демократии в зарубежных странах еще 1,3 миллиарда долларов, дополнительно к уже истраченным на эти цели $4,6 миллиарда. В одной только Кыргызской Республике создана мощная цепь "оборонительных" систем надвигающейся демократии: аккредитовано около 30 различных международных организаций, осуществляющих более 200 проектов в стране. Особенно известны такие организации, как Агентство США по международному развитию (ЮСАИД), Национальный демократический институт (НДИ), Центр ОБСЕ в Бишкеке, Фонд "Сорос-Кыргызстан", "Фридом Хаус", "Каунтерпарт Консорциум", "Корпус Мира США", ПРООН, УВКБ, Международный республиканский институт (МРИ) и Международный фонд избирательных систем (МФИС). Причем вполне вероятно, что каждая международная структура специализируется на конкретном участке общего демократического преобразования социума, взаимодействуя между собой с целью достижения поставленной цели. Притихшие было фонды гуманитарных инициатив заметно активизировались после принятия на саммите ШОС коммюнике, в котором содержится призыв к США определить даты вывода американских баз из Узбекистана и Киргизии. Размещение американских войск в этом регионе ограничивает стратегическое пространство России и Китая.

США встревожены этой российско-китайской акцией - консолидированным отпором реализации своих планов. По мнению генерала Ричарда Майерса, "две очень большие страны попытались запугать меньшие страны", явно противопоставляя Россию и Китай остальным членам ШОС - Казахстану, Киргизии, Таджикистану и Узбекистану. Он заверил, что США не намерены выпускать Центральную Азию из своей сферы интересов. Но и Китай не сдает своих позиций: принято решение о предоставлении этому региону $900 миллионов в виде долгосрочных кредитов. Стало быть, помимо сотрудничества в сфере безопасности наметилась более тесная экономическая интеграция стран ШОС. При этом Шанхайская организация сотрудничества не претендует на чрезмерную интеграцию своих членов, что позволяет сохранять ей определённую гибкость (опыт НАТО или ЕС показал, что высокая степень интеграции достаточно разнородных стран может приводить к очевидным противоречиям между ними).

ШОС - мощное объединение. Это не только Россия, Китай, Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Поменять статус наблюдателей на членов ШОС готовы Индия, Иран, Пакистан и Монголия. Китай по уровню ВВП отстает пока только от США. Индия - соперничает с экономиками стран Евросоюза. В добавление к состоявшемуся, ещё и выход на мировую авансцену Бразилии и Индонезии - может полностью поменять сложившиеся понятия: "Запад и Восток", "Север и Юг", "развитые и развивающиеся государства". С этим фактором приходится ещё как считаться. Есть угроза захлебнуться Западу "Третьей волне" демократизации. Ибо авторитарные страны, в 1990-е годы избравшие демократический путь, могут вновь "сползти к авторитаризму". Не потому ли внешнеполитический вектор США всё заметнее переориентируется с Европы на более болевой участок опасений - Азию. Скорей всего, "могущество Америки будет прирастать Азией". Соответственно и неизбежно должна трансформироваться вся система трансатлантических отношений, роль НАТО и характер отношений США с Евросоюзом, Россией и Китаем.

У Москвы позиции в регионе слабее китайских. Нестабильное положение России в регионе осложняется также отсутствием согласия среди российских элит по вопросу о пути страны и о направлениях внешней политики России. "Петербургские либералы" выступают за стратегическое партнерство с Западом. Супротивный им "клан чекистов"- силовиков, ставят на партнерство с Китаем и Индией, возвращаясь к концепции треугольника Москва - Дели - Пекин, выдвинутой бывшим премьер-министром России Евгением Примаковым во время операции НАТО в Югославии.

И Европа подбирается к Центральной Азии. В целях содействия процессам укрепления правовой государственности в Евросоюзе утвержден пост уполномоченного по Центральной Азии. Присутствуют там также групповые и частные интересы представителей отдельных стран. Так что интересы всех "игроков" надо учитывать.

Усилившееся противоборство амбиций важнейших мировых игроков может к 2030 году изменить картину мира до неузнаваемости. Владимир Жириновский в своей "Новой геополитической модели мира" пророчествует о такой перспективе:

- Россия вновь подчинит себе в морально-политическом смысле Среднюю Азию;

- Афганистан распадется по этническому признаку: север, населенный таджиками, отойдет к нынешнему Таджикистану, а восточная часть, где проживают узбеки и туркмены, отойдёт соответственно Туркмении и Афганистану. Часть территории отойдет к Ирану, туда же, возможно, переселятся хазарийцы, проживающие в центре Афганистана. Южный Афганистан, населенный в основном пуштунами, соединится с пуштунами, проживающими в Пакистане, и будет создано независимое государство Пуштунистан. Северная же часть Пакистана, где находятся спорные штаты Джам и Кашмир, отойдет к Индии. Закончится многолетняя война между Индией и Пакистаном. А Пакистан как самостоятельное государство прекратит свое существование. У России появится блестящая возможность непосредственно граничать с Индией в районе Афганистана и районе теперь уже большого Таджикистана и, имея широкую колею - Москва-Душанбе, продлить её до Дели. И мощнейший грузопоток объемом до одного миллиарда долларов в год хлынет по широкой колее из Индии в Душанбе, Среднюю Азию, Москву и дальше в Европу.

Будущее южных границ России лидер ЛДПР видит таким:

- Вероятна передача северного Азербайджана под юрисдикцию Ирана; - Армения своей южно-восточной частью выйдет к берегам Каспийского моря. И это будет буфер между Россией и мусульманским Ираном. Не исключается и созидание большой Армении за счет воссоединения Армении с юго-западными территориями, входящими ныне в состав Турции и через западные земли Армения выйдет к берегам теперь уже Черного моря. И практически восстановит свои древние границы, имея морские ворота и хороших, добрых соседей на юге Турции - курдов и персов, и в лице России в районе Кавказского хребта со стороны Каспийского моря;

- Грузия, видимо, сохранит свою территорию в нынешнем виде. Но туда, по всей вероятности, мигрируют из Абхазии адыги, кабардинцы, балкарцы, черкесы, карачаевцы, ингуши;

- видимо, северная Осетия переместится в южную в виде новой республики Алания с центром в Цхинвали, образуя независимое государство;

- чеченцы и ингуши, скорее всего, переселятся на север Грузии в Панкисское ущелье и рядом прилегающие села. Кончится противостояние между этой этнической группой и Россией. - жителям Дагестана, видимо, удастся спуститься вниз к Каспийскому побережью и оказаться в зоне мусульманского влияния со стороны Ирана. Таким образом, в районе Кавказского хребта у России будет Ставропольская, Ростовская и Краснодарская губернии с моноэтническим населением в основном русским и с постоянной этнической дислокацией во всех точках северного Кавказа и в целом Кавказского хребта, где не будет никакого другого уже населения и исключается возможность каких-либо вооруженных конфликтов.

Центральноазиатский регион, пронизанный линиями конфликтов между этносами, религиями, административными конструкциями, кланами и группировками, элитами, неформальными движениями, - легко взрывающийся "котел". Толпа легко мобилизуется для протестных акций под любыми лозунгами и для точечных действий по смене режима. При желании не составит большого труда раздуть застарелые проблемы, доведя "градус" социальной активности недовольных и подкупленных смутьянов до взрывной кондиции. Политико-психологическим диверсантам по силам воздействовать на когнитивном уровне на "спинномозговое" сознание бурлящей массы, подсказав ей, что "дальше так нельзя", что только радикальными способами можно изменить ситуацию. Очень опасно подогревать этнические, религиозные, социальные и административные интересы в регионе. Процессы могут не остановиться на фазе "относительного хаоса" (условия легкого ужения рыбы в мутной воде), а вырваться из рамок кланового передела собственности в бесконечный кровавый сепаратизм, убийственный для всех. Только честное и справедливое устойчивое сохранение баланса интересов США, России и Китая в Центральной Азии - гарант региональной безопасности.

20 января 2006