2024 год может стать беспрецедентным в российско-американских отношениях. Ведь Москва сейчас находится на грани разрыва отношений с Вашингтоном. Об этом заявил замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков. «Триггером может стать и конфискация активов, и дальнейшее нагнетание военной эскалации», — пояснил российский дипломат.

Известия/Кристина Кормилицына

И это не дипломатическая нота, не вызов посла на ковер и даже не высылка его из страны на родину для консультаций (что в российско-американских отношениях случалось не раз). Речь о полном закрытии посольств и разрыве всех официальных отношений. Такого не случалось даже в самые острые периоды холодной войны, когда Россия (которая тогда называлась Советским Союзом) и Соединенные Штаты вели самые настоящие войны на периферии. Когда советские и американские солдаты убивали друг друга в Корее, Афганистане и в Центральной Америке. Когда советские и американские танки целились друг в друга в Берлине. Когда мы были на грани ядерной войны во время Карибского кризиса.

Отношения не разрывались просто потому, что это казалось немыслимым. Две крупнейшие ядерные державы, десятилетиями топчущиеся на пороге ядерной войны, должны в любой ситуации продолжать общаться друг с другом для того, чтобы этот порог не пересекать. Для того хотя бы, чтобы не демонстрировать готовность пересечь этот порог (поскольку в истории дипломатии разрыв дипотношений — это последний шаг перед началом прямых боевых действий). Так почему же сейчас Россия говорит о готовности к разрыву? Прежде всего потому, что сейчас принципиально иная по сравнению с холодной войной ситуация.

Во-первых, нельзя сравнивать войну на Украине с Вьетнамом или Афганистаном. Конфликты на периферии XX не затрагивали территорию самих великих держав. Сейчас же Соединенные Штаты фактически убивают российских солдат не во Вьетнаме или Афганистане, а на территории самой России. Американцы поставляют оружие и наемников киевскому режиму для войны на оккупированных Украиной российских землях. Так что это уже не классическая война на периферии — это прямая агрессия.

Во-вторых, в период холодной войны на подкорке у всех правителей — что советских, что американских — существовала важнейшая смесь чувств. Страх ядерной войны вперемешку с уважением к возможностям оппонента и пониманием неизбежности ответного ядерного удара (то есть принципа гарантированного ответного уничтожения). Однако сейчас ничего этого нет. Соединенные Штаты потеряли страх ядерной войны, поэтому системно, по спирали наращивают эскалацию на Украине. Они уже поставляют киевскому режиму ракеты, а в ближайшее время отправят туда самолеты F-16. Да, это делается в том числе и руками союзников — британцев, нидерландцев, однако суть дела не меняется. Вашингтон эскалирует, считая, что Москва не зайдет в своем поведении за определенные рамки. Что Москва, условно говоря, стерпит. Причем стерпит не только поставки новейших вооружений Киеву (которые, как ни крути, легальны — Россия не находится с Украиной в состоянии официальной войны, а значит, у нее нет юридических оснований требовать от Вашингтона не давать Зеленскому оружие), но и абсолютно незаконное, противоречащее всем международным и внутриамериканским нормам изъятие российских госсредств, которое сейчас готовит Вашингтон.

Иван Шилов ИА REGNUM
Поставка оружия киевскому террористическому режиму

И в этой ситуации Москва должна ответить не просто жестко — речь должна идти о таком шаге, который казался бы немыслимым и продемонстрировал бы, что Кремль готов поднимать планку конфликта и не постесняется радикальной эскалации. И это нужно не только для того, чтобы поиграть мускулами, но и для того, чтобы отрезвить заигравшихся американцев. Показать им, что ядерная война реальна.

В своей недавней статье известный российский политолог Сергей Караганов предложил в качестве такого отрезвляющего шага нанести ядерный удар по Польше. Однако хоть поляков и не особо жалко (они заслужили), можно все-таки прибегнуть к другим неприемлемым шагам. Например, разрыву дипотношений.

Здесь нужно понимать, что, по сути, отношений между США и РФ уже нет. Америка обкладывает Россию санкциями и активно спонсирует киевский режим, а Москва в ответ отказывается обсуждать с Вашингтоном даже те вопросы, которые, казалось бы, прямо не касаются Украины. Например, сокращение стратегических вооружений. Кремль не намерен общаться с Белым домом по принципу «шведского стола» и вести серьезные переговоры до тех пор, пока американцы не сменят свой подход в отношении России. В этой ситуации, конечно, послы выполняют лишь номинальную функцию, то есть, проще говоря, сидят в своих зданиях. А в условиях, когда россияне еще и лишились возможности получать американские визы, дальнейшее пребывание того же американского посольства в России вообще не представляется целесообразным — оно выполняет лишь функции шпионажа. Если вдруг лидерам нужно будет связаться друг с другом, у них есть иные методы коммуникации. В том числе прямая линия.

По сути, минуса для России от разрыва отношений всего два. Во-первых, будет очень непросто оказывать консульские услуги гражданам РФ, находящимся в США. Для этого надо будет создавать секцию российских интересов при каком-то другом посольстве — да и то его возможности будут ограничены. Именно поэтому заявление о разрыве дипотношений не должно состояться, условно, за сутки до этого разрыва. Необходимо сделать объявление за месяц для того, чтобы российские граждане определились: либо они возвращаются домой, либо остаются в США без консульской поддержки.

Во-вторых, разрыв дипотношений с США осложнит работу российской миссии при ООН. Да, формально американцы не имеют права препятствовать работе дипломатов, работающих в организации, однако отсутствие с ними дипотношений усложнит процесс постоянного пребывания российских сотрудников в Нью-Йорке.

Однако при всех указанных сложностях игра все-таки стоит свеч. На кону ведь не какие-то амбиции или демонстрации, а попытка избежать ядерной войны. Вразумить, протрезвить оппонента дипломатической (пока) оплеухой для того, чтобы привести его в чувство и вспомнить о том, как хрупок тот стеклянный дом, в котором мы все живем. Дом, который и без того покрыт уже трещинами.