Механизм оценки регулирующего воздействия актов, принимаемых государством, в ЕАЭС начинает действовать с апреля, в Казахстане он объявлен обязательным с начала года и называется — анализ регуляторного воздействия (АРВ). Механизм нацелен на достижение умного и сокращение необоснованного регулирования со стороны госорганов, причем не только внутри страны, но и в рамках ЕАЭС — качество страновой оценки будет иметь немалое значение для наднациональной. О том, в чем суть этого механизма, зачем он нужен бизнесу и гражданам — корреспондент ИА REGNUM побеседовал с исследователем Сергеем Пизиковым, автором одной из методик АРВ, предложенных правительству и одним из проводников идеи внедрения этого механизма в Казахстане.

ИА REGNUM: Сергей Валерьевич, давайте сначала поясним для тех наших читателей, кто далек от темы регулирования, что такое АРВ.

Тема достаточно узкая, но если люди хотя бы как-то касаются темы реформ и вообще в принципе улучшения жизни — своей, своих сообществ и общества в целом — то многим из них этот термин, наверное, будет более или менее знаком. Хотя бы потому, коль скоро наша беседа предназначена, в том числе, российскому читателю, что в России эта тема гораздо больше развита на данный момент, правда, там это называется не анализ, а оценка регулирующего воздействия (то есть у них ОРВ, а у нас АРВ). Там существуют свои методики, своя законодательная практика, целый Департамент ОРВ при федеральном министерстве, существует масса примеров, предусмотрена процедура поэтапного введения этой оценки регулирующего воздействия на проекты всех нормативно-правовых актов, принимаемых не только центральными, но и местными органами, субъектами Федерации, вплоть до самого низу.

ИА REGNUM: То есть Россия значительно опережает Казахстан в этом вопросе?

В данный момент да. Во всяком случае, хотя бы по степени распространенности.

Но давайте вернемся к первому вопросу и поясним термин. В английском языке это Regulatory Impact Analysis, в российском законодательстве, как я уже говорил, Оценка регулирующего воздействия, в казахстанском — анализ регуляторного воздействия. На пространстве СНГ механизм применяется и в других странах, в частности, в Киргизии, в Узбекистане. В Узбекистане это носит название СОВАЗ — Система оценки воздействия актов законодательства. То есть на самом деле эта методика или процедура она более или менее нашему пространству знакома.

Она представляет из себя следующее. У американцев есть идиома not a rocket science (не ракетная наука), то есть нечто, не требующее сложных навыков. Действительно, в АРВ/ОРВ нет ничего сверхнового, это структурированная система оценки возможных последствий тех или иных управленческих решений. Это если в самом общем виде дать представление. Но особенность состоит именно в том, что при нарушении структуры (например, выпадении какого-то элемента) вы не получите желаемого результата, то есть качественного прогноза.

Почему мы говорим об оценке именно регуляторного или регулирующего воздействия. Потому смысл в том, чтобы спрогнозировать, просчитать последствия, результаты от именно регуляторных актов, которые принимает государство. То есть конечный эффект от каких-то законов, постановлений правительства, приказов отдельных госорганов и т.д.

Те, кто интересуется, конечно, найдут и почитают подробнее, но если очень кратко, то можно сказать, что появилась эта система в 80-х годах ХХ века. И появилась она в странах с развитым законодательством тогда, когда они столкнулись с тем, что вал регуляторных актов настолько возрос, что сами правительства потеряли ориентировку в том, как они соотносятся друг с другом и какие последствия могут повлечь в будущем. На сегодня эта система применяется в очень многих странах мира, практически во всех странах ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития). Именно этой организации принадлежат 10 принципов или 10 вопросов по оценке качества регулирования, которыми так или иначе руководствуются все страны, все правительства, которые вводят у себя эту практику с теми или иными корректировками.

Еще надо сказать, что на взгляд отца-основателя этой методики Скотта Джейкобса — и я этот взгляд разделяю — методика или методология АРВ не предполагает какой-то застывшей единой модели или какой-то единой формулы. Это достаточно творческая и гибкая система. Она включает в себя разные виды оценок: логическую, юридическую, например, на соответствие действующей законодательной системе, экономическую, когда просчитываются последствия для бизнеса или для общества в целом. В каждом конкретном случае конкретные методы подсчета или оценки воздействия могут отличаться. Самое главное, что последствия, которые просчитываются или прогнозируются с помощью АРВ, оцениваются с точки зрения соотнесения затрат и выгод от введения определенного регулирования как для отдельных социальных групп, которые затрагивает регулирование, так и для общества в целом, причем обязательно с учётом мнения этих групп. В идеальной системе методика АРВ должна применяться даже не к актам и не к проектам актов, в идеале она должна применяться к анализу какой-либо проблемы, а принятие какого-либо регуляторного акта может рассматриваться лишь как один из путей решения проблемы.

ИА REGNUM: Раз уж мы заговорили об истории, то давайте обозначим, как в Казахстане складывался и складывается процесс работы с АРВ?

Прежде чем ответить, я бы хотел сразу оговориться, что тут я представлю свое видение, и это не означает, что представленная мной картина будет абсолютно достоверна.

Мое погружение в эту тему произошло таким образом. В 2008 году в Казахстане была задумана масштабная реформа лицензионно-разрешительной системы. Тогда глава государства поставил задачу снижения количества действующих лицензий и разрешений на 30%, потом еще на треть. Эта идея получила большое одобрение и поддержку со стороны бизнес-сообщества и понемногу стала продвигаться. В том числе при непосредственном участии проекта USAID, в котором я на тот момент работал (проект назывался Business Environment Improvement, то есть проект по улучшению бизнес-среды), он охватывал три страны Центральной Азии, и в Казахстане был направлен, в том числе, на реформирование лицензионно-разрешительной системы. Была создана рабочая группа, которая пыталась применить отдельные элементы метода «регуляторной гильотины», это еще одно детище Скотта Джейкобса. Это метод, позволяющий отсекать ненужное регулирование и упрощать бизнес-среду. Здесь тоже можно много говорить, но если кратко, то надо сказать, что игры без правил не бывает. Поэтому, безусловно, должно быть какое-то регулирование, должны быть правила, вопрос только в том, чтобы бизнесу хотелось исполнять именно эти правила, а не искать обходные пути. Ну так вот, воодушевленные поставленными целями и задачами, мы все вместе тогда принялись за их решение. Но достаточно быстро мы поняли, что регуляторная система вообще и система лицензий и разрешений в частности это, грубо говоря, гидра о семи головах. Отсекаешь одну голову — на ее месте вырастает две, а то и три новых. В применении к лицензионно-разрешительной системе это выглядело так: меняется какой-либо вид лицензии, общее их количество вроде сокращается, но завтра появляются новые инициативы госорганов. Причем они, как правило, всегда подкреплены соображениями о безопасности потребителя, населения, граждан…

ИА REGNUM: То есть соображениями, выступать против которых — позиция, весьма уязвимая для общественной критики.

Именно так. Получается восприятие вроде «вы хотите отменить лицензирование, чтобы нас всех потом потравили?!» Или, как пример, «чтобы нас всех убило в автокатастрофах». Я, вот убейте, до сих пор не понимаю, как лицензирование перевозок впрямую влияет на безопасность. В отличие от технического состояния транспорта и здоровья водителя. А лицензирование, когда вас один раз проверили, вы получили лицензию и после этого творите, что хотите в своем автопредприятии, выпускаете неисправные автобусы на линии — это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

В общем, мы быстро поняли, что само по себе реформирование, срезание лишнего количества лицензий и разрешений, к желаемому конечному результату не приводит. Дает кратковременный эффект — доложили, отчитались, сами за себя порадовались и все. Через год картинка опять меняется в худшую сторону. Именно тогда мы задумались над тем, существует ли инструмент или механизм, препятствующий появлению необоснованных — я подчеркиваю этот момент — видов разрешений, лицензий и т.д. Оказалось, велосипед изобретать не надо. Одним из первых, от кого я услышал об анализе регуляторного воздействия, был неравнодушный к реформам и деятельный госслужащий (на тот момент — директор департамента развития предпринимательства) Рустам Александрович Акбердин. Именно с его подачи я стал эту тему изучать. Потом, в процессе, я естественным образом вышел на компанию упомянутого выше Скотта Джейкобса и обнаружил, что они проводят дважды в год тренинги по методике АРВ на базе университета в Риме в Италии. Считаю, положительным было не только то, что я встретил понимание и поддержку в организации этой поездки, но и в том, что я съездил туда не один, а свозил еще двух человек из Министерства экономики и бюджетного планирования и Министерства индустрии и новых технологий (нынешнее Министерство инноваций и развития). Тогда наш проект готовил для премьер-министра комплексную презентацию, которая касалась улучшения позиций Казахстана в рейтинге Doing Business и комплекса реформ, в том числе, лицензионно-разрешительной системы. И вот там, в блоке решений, для закрепления успехов и недопущения необоснованных регуляций в будущем было предложено внедрять механизм АРВ.

С тех пор, на мой взгляд, все стало понемногу развиваться. Потом, в более позднее время, в 2011-2013 годах эту тему активно поддерживал Ерлан Бузурбаев, бывший замдиректора Департамента развития предпринимательства бывшего МЭРТ, сейчас он в Минюсте работает, а также его начальник — Бауржан Бекешев, который был директором упомянутого департамента, сейчас директор Департамента развития предпринимательской деятельности ЕЭК. Они были, скажем, «паровозом» темы АРВ в Казахстане.

Примерно в то же время к теме подключился и Всемирный банк. Они прислали своих экспертов. Совместными усилиями, в том числе, конечно усилиями бизнеса (тут немалую роль сыграла заместитель председателя правления Национальной палаты предпринимателей Казахстана Гульнар Курбанбаева), родились наброски документа, который впоследствии был принят как Концепция государственного регулирования предпринимательской деятельности, а также были разработаны изменения и дополнения к закону «О предпринимательстве». Сейчас эта тема получила свое подкрепление в недавно принятом законе «О мерах по кардинальному улучшению условий для предпринимательской деятельности».

Во всех этих документах уже закреплено понятие АРВ, причем предусмотрено его поэтапное введение, существует несколько вариантов методик. Сейчас все эти варианты апробируются на практике, вводятся в действие, это процесс небыстрый и непростой, но, тем не менее, он начат и я смотрю на его будущее с оптимизмом. Очень хорошо, что наше государство, госорганы понимают, что на пустом месте исполнения этого механизма просто не может возникнуть. Если не предпринимать соответствующих усилий, в частности, по подготовке исполнителей, то АРВ превратится в формальные отписки. Вы, наверное, встречали, когда госорганы готовят пояснительные записки к проектам законов, где пишут: «негативных последствий для бизнеса законопроект не несет». Без какой-либо аргументации, без подсчетов, просто так. Либо пишут — «нагрузки на бюджет не имеет». Зачастую это голословные утверждения. Так вот, чтобы АРВ не превратилось в формальность, нужно обучать людей. На сегодня, насколько я знаю, Всемирный банк провел ряд ознакомительных семинаров-тренингов по этой методике с госслужащими, были сделаны пилотные анализы законопроектов, которые находятся сейчас в работе. Также, насколько я знаю со слов директора Департамента развития предпринимательства Министерства национальной экономики Галии Жолдыбаевой, в бюджет закладываются средства на проведение широкомасштабного обучения госслужащих этим методикам.

ИА REGNUM: Мы вот говорим о госорганах, о бизнесе, а насколько это касается рядовых граждан?

Откуда государство берет деньги? Из налогов, который платит не только бизнес, но и мы, простые граждане. Поэтому, теоретически говоря, любой из нас должен быть заинтересован в том, чтобы государство эти деньги направляло на то, чтобы сделать нашу жизнь лучше. Соответственно, принимало такие регуляторные решения, которые на нас с вами не бременем бы ложились, а облегчали жизнь.

Это теоретический посыл. А на практике три года назад мы с коллегами делали ознакомительные семинары по методике АРВ для НПО, в первую очередь, тех, которые представляют интересы уязвимых групп населения. Логика была такая: государство найдет деньги, административный ресурс, обучит своих работников, у бизнеса тоже найдутся деньги, чтобы самим освоить методику или нанять для этого экспертов, а что делать социально-незащищенным слоям населения, чьи интересы государство вроде призвано охранять, но зачастую принимает акты без учета мнения и без участия этих социальных групп. Поэтому мы провели ознакомительные семинары в четырех городах Казахстана, причем не ограничились только этим. Мы предоставили возможность участникам обозначить свою проблемную тематику для АРВ и в последующем в течение нескольких месяцев мы работали с некоторыми НПО, которые делали пилотный анализ по своим темам, в режиме коучинга. По результатам этого проекта, с элементами этого анализа были сделаны поправки и дополнения в Концепцию молодежной политики, которая впоследствии именно с ними и была принята, а также в законодательство по обеспечению и соблюдению прав инвалидов и женщин, в частности, по профилактике бытового насилия.

ИА REGNUM: Вы автор одной из методик АРВ. Из них, видимо, эволюционным путем будет отбираться оптимальная?

Наша методика была разработана по заказу Института экономических исследований, сейчас предложена правительству. Вариант выбора из имеющихся методик, который вы обозначили, думаю, был бы правильным, но я не могу сказать, что будет именно так, поскольку в данном случае не принимаю решений.

ИА REGNUM: Вопрос, может, наивный, но если Россия уже несколько лет использует АРВ, не проще ли взять у них наработанную методику?

Я тут вас и поддержу, и нет. Когда я свою методику писал, во многом основывался на опыте российских коллег и старался сделать нашу методику максимально приближенной к российской. Потому что в условиях Таможенного союза, а теперь и ЕАЭС, конечно, инструменты должны быть унифицированы. Но, здесь я рискую навлечь на себя гнев или упреки коллег, но, на мой взгляд, российская методика является несколько перегруженной и слишком сложной для того, чтобы просто так взять ее и внедрить. Все должно созреть, пройти какое-то осознание, практика должна нарабатываться, то есть, считаю, надо идти от простого к сложному, от каких-то элементов к целой системе. Кстати говоря, хотел бы сказать к чести упомянутого выше Бузурбаева, что он тоже с самого начала это осознавал, и именно по его инициативе была заложена поэтапность, что вначале АРВ применяется только к тем нормативным актам, которые затрагивают интересы предпринимательства и относятся к разрешительной системе.

ИА REGNUM: Кто должен проводить этот анализ — регулятор или бизнес или обе стороны?

В разных странах это реализуется по-разному. Тот же Скотт Джейкобс считает, что для этих целей должен быть создан единый независимый орган в государстве, который обладает монопольным правом на проведение этой оценки или этого анализа, соответственно, и правом представления результатов анализа правительству.

Когда мы об этой системе говорили в Казахстане, то говорили, что если мы пойдем по этому пути, то мы создадим еще один госорган-монстр, который всех будет стращать, станет над министерствами, но это совсем не будет означать, что он будет действительно объективен и будет заботиться об интересах бизнеса и населения. Поэтому в процедуре, которая предусмотрена в Казахстане, никому не возбраняется делать альтернативный АРВ — вы можете, я могу, мы с вами можем сделать анализ вместе как организация.

ИА REGNUM: Насколько затратная это процедура — по финансам, по времени?

Зависит от того, в какой степени полноты проводить анализ или оценку. В международной практике во многих странах предусмотрен сначала упрощенный анализ или отсутствие всякого анализа, если решение проблемы не предусматривает каких-то больших затрат и только после этого делается анализ. Есть и другая практика. Но если говорить о полномасштабном анализе, то это действительно процедура сложная и емкая по времени и финансам. Надо привлечь квалифицированных специалистов — им надо платить. Сделать анализ в течение недели невозможно, он займет от нескольких недель до нескольких месяцев. Это временные затраты. Далее АРВ в любой своей ипостаси предусматривает получение общественной экспертизы, общественной оценки, которая может проводиться путем опросов, дискуссии и т.д., то есть нужна обратная связь с населением, с теми группами-бенефициарами, которых это регулирование затрагивает или может затронуть. Это тоже требует времени и денег. То есть процедура действительно затратная, если проводить ее во всей полноте.

Немного возвращаясь назад. Я говорил про кадры, но есть еще момент, который может свести на нет все попытки внедрения АРВ у нас, помимо отсутствия политической воли — слава богу, это есть и, надеюсь, дальше тоже будет. Дело в том, что для того, чтобы квалифицированно оценивать последствия регулирования, нужно иметь достаточно хорошую статистику. Допустим, по пожарной безопасности — есть нормы и правила, но мы считаем, что объект, посещаемый большим количеством людей, он априори более рисковый в пожарном отношении, чем мелкие объекты. Просто исходя из количества людей. Но статистика возгораний на таких объектах — другой и совсем непростой вопрос. И такая статистика есть не во всех случаях. Помните нашумевшую несколько лет назад историю, которая всколыхнула все автосообщество, когда был запрещен ввоз автомашин с правым рулем. А ведь статистики по аварийности именно праворульных машин как не было, так и нет. Мы исходим из каких-то умозрительных заключений, тут я не говорю о том, правильное это было решение или нет, но оно не было основано на статистике. Таких примеров можно привести достаточно много. Изменение системы статистических показателей, системы сбора данных и т.д. это тоже все затраты и тоже к вопросу о затратности.

ИА REGNUM: Было довольно общим местом считать, что бизнес-среда в Казахстане либеральнее, чем в РФ, однако в рейтинге Ведения бизнеса за 2015 год РФ заняла 62 место среди 189 стран, а Казахстан — 77-е (с 76-го в 2014-м). Что бы Вы сказали о текущем качестве бизнес-среды?

Этот вопрос мог бы быть темой для отдельного или даже серии интервью, потому что здесь много аспектов и однозначного ответа тут нет. Попробую ответить в самом общем виде. Во-первых, безотносительно всяких рейтингов, если вы посмотрите позиции Китая в этом же рейтинге Ведения бизнеса, то окажется, что Китай не только позади России, но и позади Казахстана и вообще далеко. Тем не менее, рынок Китая для инвесторов был и останется гораздо более привлекательным, чем рынок Казахстана. И это объективно. То же самое относится к рынку российскому. То есть у нас северный сосед с населением в 10 раз больше, восточный сосед с населением в сто раз больше. В этих условиях, конечно, нам надо гораздо больше внимания уделять совершенствованию своей бизнес-среды, потому что, если мы не можем взять количеством, давайте брать качеством.

Что касается позиций в рейтинге 2015 года. Вы видели рейтинг 2-3 года назад?

ИА REGNUM: Да, и было улучшение, а в этом году ухудшение, правда, на одну позицию.

Сейчас мы к этому подойдем. Если по 2011 году брать, то у Казахстана было, по-моему, 47 место, а у России 123-е. То есть в те годы Казахстан, если уж не был впереди планеты всей, то впереди России был однозначно. Что же такого произошло в 2015 году, чтобы так резко изменилась картинка? В первую очередь (я не беру сейчас процессы, происходящие в странах), изменилась методология самого подсчета рейтинга. И если вы посмотрите на сайте doingbusiness.org, то увидите в сводных таблицах, где приводятся данные по годам, примечание со сноской, что данные такого-то года по определенным индикаторам являются несопоставимыми с данными таких-то годов в силу изменения методологии.

На одной из встреч с предпринимателями беседовал как раз на эту тему и у меня родился очень простой сравнительный пример для понимания. Конкурс красоты — это ведь тоже своего рода рейтинг, где мы учитываем определенные параметры, например, соотношение окружностей груди, талии и бедер. Представим, что в следующем году мы изменили условия и сделали главным критерием длину волос или размер ноги — результаты кардинальным образом изменятся. Сравнение грубое, но с рейтингом Ведения бизнеса произошло примерно то же самое, и об этом говорит сам Всемирный банк.

Второе. Безусловно, происходят процессы внутри самих стран, где-то что-то совершенствуется, где-то нет. Даже будучи реформатором, проводя реформы в своей стране, вы можете проиграть по позициям, если ваши соседи по рейтингу, грубо говоря, бегут быстрее вас. Если они делают больше реформ, и эти реформы засчитываются — это важный момент, потому что очень часто в силу объективных и субъективных причин проводящиеся реформы не засчитываются Всемирным банком. Это тоже отдельная песня. В целом, можно сказать, что рейтинги нужны обязательно, но надо помнить об их ограниченности, и нельзя однозначно на 100% связывать показатели рейтингов с реальной ситуацией в стране. Они связаны, но не прямым образом.

ИА REGNUM: Давайте вернемся к вопросу о качестве бизнес-среды, тогда уж независимо от рейтинга.

Безусловно, произошло ее улучшение, в первую очередь, за счет того, что государство стремится вводить все более умные регуляции. Допустим, на своей встрече с бизнесом президент страны сказал, что Казахстану надо вводить принципы ОЭСР, а они так и называются — принципы smart regulation, то есть умного регулирования. И с этим я однозначно связываю положительные изменения. Но ведь все дело упирается в то, как закон применяется на практике. Про этот момент существует поговорка о том, что строгость законодательства компенсируется необязательностью исполнения. В силу этого многие хорошие решения у нас не работали и не работают, и не знаю, будут ли работать.

ИА REGNUM: Какова сейчас эффективность госрегулирования бизнеса?

Подходы меняются. Реформирование контрольно-надзорной системы сейчас привело к тому, что вообще исключено понятие плановых проверок. Но опять же будем смотреть, как это будет применяться на практике, потому что мы знаем, что у нас контрольные органы в частности и госорганы вообще, к сожалению, грешат излишней изобретательностью, когда они сами себе создают работу по части проверок, разрешений и прочего.

ИА REGNUM: Продолжая тему про исполнение. Вы сказали, что я могу сделать альтернативный анализ, но меня интересует, должен ли регулятор принять его во внимание? Вы также сказали про необязательность исполнения законов. В этой связи вопрос, как будет обеспечиваться реальный учет мнений? Как это решается в России, коль скоро она нас опередила.

Это наверно вопрос к российским коллегам, они свои проблемы лучше видят изнутри. Что касается нас, то опять-таки в законах все прописано. Если взять закон о частном предпринимательстве, то в нем говорится, что АРВ делает орган-разработчик, а также его может делать Нацпалата предпринимателей и другие заинтересованные лица. Вот такая формулировка дана. Кроме того, есть приказ министра национальной экономики, вышедший в январе этого года, где сказано, что процедура АРВ является обязательной (тут у нас дублируется закон), а потом еще, что предложения и рекомендации по вопросам совершенствования законодательства и т.д. выносятся на рассмотрение межведомственной комиссии по вопросам регулирования предпринимательской деятельности. Читаю из документа: «введение нового регуляторного инструмента осуществляется только после рассмотрения на заседании межведомственной комиссии». То есть механизм есть. Но опять же вопрос, будет ли комиссия подходить к этому формально или реально и содержательно. Повлиять на это мы пока что, к сожалению, не можем. Это длительный процесс, связанный с изменением менталитета, осознания своей роли, эффективности применения этих инструментов.

ИА REGNUM: Методика АРВ предполагает вдумчивый подход к принятию документов, однако даже масштабные программы нередко разрабатываются и принимаются в какие-то рекордные сроки. Как это совместить?

Вспомнил байку о сороконожке, которая разучилась ходить, как только задумалась, какую ногу после какой она переставляет. Тут нужен, я считаю, некий разумный компромисс, а дать сейчас какой-то готовый рецепт по срокам, сколько должен разрабатываться тот или иной документ, просто невозможно. Все это нарабатывается в практике. Опять же думаю, принятие если не всей системы, то хотя бы отдельных элементов АРВ будет учить и законодателя тоже — вы разработали за пару месяцев какой-то документ, а вам на основе АРВ его зарезали, сказали, что это не лучший метод регулирования, идите и думайте еще. Если так будет происходить, то это будет учить самих инициаторов.

ИА REGNUM: Нередко говорится о том, что неэффективность работы госорганов заложена в самой системе их работы, когда они сами формируют принципы своей работы, политику, сами ее реализуют, сами оценивают, все сами. И сюда не включены какие-то элементы извне, не будем говорить об экспертных советах при госорганах, заключения которых носят тот же рекомендательный и необязательный характер. Думается, принятие даже самой лучшей методики АРВ не изменит ситуации, в которой элементы системы (госорганы) и элементы вне системы (бизнес, общество) по весу совершенно не равны и равны вряд ли будут.

АРВ, конечно, не панацея, но лучше что-то делать, чем не делать ничего. Это общий принцип. Я в данном случае — осторожный оптимист. Вода камень точит, и все равно мы когда-нибудь к нормальному положению придем.

Тут еще момент. Если говорить вообще в целом об эффективности работы госорганов, то это тема отдельного разговора, тоже есть мировые методики по оценке эффективности деятельности госорганов. Тут тоже не надо изобретать велосипед, надо посмотреть в практике применения на плюсы и минусы и попробовать внедрить. Они как раз, в свою очередь, предусматривают учет мнений бенефициаров, заинтересованных групп, сообществ и т.д.

ИА REGNUM: К моменту про оптимизм. Вы писали: «Отсутствие опыта в проведении АРВ в Республике Казахстан, ограниченность средств государственного бюджета, неразвитость аналитических центров и неправительственных организаций, уровень экономического образования субъектов регулирования и населения приводят к необходимости разработки методологии упрощенного АРВ». Звучит не очень обнадеживающе. В этом контексте, учитывая все, что было сказано выше, вы думаете, упрощение АРВ сработает на его реальную, не формализованную реализацию?

Конечно. Сейчас надо делать широкомасштабное обучение и скрупулезно заниматься внедрением хотя бы отдельных элементов. А дальше дело пойдет и войдет в привычку.

Жулдыз Алматбаева, Алма-Ата.