Во вторник 27 января в 15:30 часов по местному времени в Польше начались официальные торжества по случаю 70-й годовщины освобождения гитлеровского концентрационного лагеря Аушвиц-Биркенау (в поблизости польского города Освенцим).

Президент исправляет ошибку министра

В торжествах приняли участие официальные делегации из 49 государств — коронованные головы из нескольких стран Европы (Голландии, Норвегии, Люксембурга, Дании), главы государств и правительств: в частности, президенты Франции Франсуа Олланд, Германии Йоахим Гаук, Болгарии Росен Плевниев, Словакии Андрей Киска, Словении Борут Пахор, Хорватии Иво Иосипович, Украины Петр Порошенко, премьер-министр Чехии Богуслав Соботка. Прибыл также известный режиссер Стивен Спилберг; его благотворительный фонд поддерживает активное привлечение еврейской молодежи в жизнь этого национально-религиозного сообщества. Россию представлял Сергей Иванов, руководитель администрации президента Российской Федерации.

Торжественная церемония началась с выступления президента Польши Бронислава Коморовского. «Мы находимся в месте, где рухнула наша цивилизация, в месте, где реализовался план лишения человека его достоинства. Мы стоим там, где по-зверски уничтожено миллионы людей. Мы стоим в месте, напоминающем о преступной нацистской идеологии, которая поставила под сомнение столпы мира. Немецкий оккупант сделал из моей страны место террора с исключительной силой. Немецкие нацисты сделали из Польши вечное кладбище евреев», — с этого начал свою речь Коморовский.

«Точно в это время 70 лет тому назад лагерь освободили солдаты 60-й армии Первого Украинского фронта Красной Армии, а во второй половине дня 100-я Львовская пехотная дивизия вошла в главную часть лагеря. С благодарностью и уважением мы сегодня думаем об этих солдатах», — подчеркнул президент.

Отнюдь неслучайно было то, что польский президент так детально описал освобождение концлагеря советскими войсками. Еще на прошлой неделе министр иностранных дел Гжегож Схетына по причине своей крайне нахальной «проукраинскости», в частности, в контексте конфликта на востоке Украины, публично «разъяснял» полякам, что гитлеровский концлагерь освободили… украинцы из украинского фронта Красной Армии (ИА REGNUM подробно писал об этом). «Вы — самые главные участники сегодняшних торжеств», — обратился польский президент к группе из 300 бывших узников, которые пережили ад концлагеря. А трое из них поделились с собравшимися своими страшными воспоминаниями.

Голос свидетелей зверств

Первая выступила Галина Биренбаум: «Пропасть падения и неописуемые мучения. Проклятия, оскорбления, избиения, пытки, наказания смертью. Я думала, что в конце концов меня сожгут в этом крематории, и я никогда не почувствую любовного поцелуя, о котором я только читала до Аушвиц». Бывшая узница также предостерегала: «Зло Аушвиц тлеет и возвращается в растущем антисемитизме. Если лагерь в Аушвиц мог легально и безнаказанно функционировать в течение многих лет, то все самое ужасное возможно».

Польского узника Казимежа Альбина гитлеровцы поймали в январе 1940 года в Словакии, после захвата Третьим рейхом Польши, когда он пытался пробраться во Францию и вступить в ряды формирующейся там польской армии. С первым транспортом польских патриотов его отправили в концлагерь Аушвиц. Его лагерный номер, вытатуированный на теле — 118. Он напомнил слова, которыми узников из его транспорта «поприветствовал» один из офицеров СС: «Вы находитесь в немецком концентрационном лагере в Аушвиц как элемент враждебный по отношению к Третьему рейху. Евреи — две недели, священники — месяц, молодые и здоровые — три месяца имеют право здесь прожить, не дольше. Любые проявления бунта или несубординации буду подавлять самым решительным образом. Противостояние власти, попытки побега — смертная казнь. Выход отсюда ведет только через трубу крематория».

Несмотря на адские условия, немецким «надлюдям» — как подчеркнул Казимеж Альбин — противостояли более сильные личности из числа узников, поэтому в лагере действовало движение сопротивления, которым руководила Армия Крайова, Польская социалистическая партия и Крестьянские батальоны, а «самоотверженность польского населения из прилагерной зоны была бесценна». Уже тогда важной формой борьбы с гитлеровским оккупантом были побеги из лагеря. Хотя только 10% из них заканчивались успехом, одной из главной их целей было передача миру информации о преступлениях, совершаемых в лагере, и участие в борьбе с оккупантом с оружием в руках. Именно так поступил сам Казимеж Альбин. Ему удалось бежать в феврале 1943 года, переплыв покрытую льдинами реку, и присоединиться к диверсионному антифашистскому отряду.

В отличие от некоторых польских политиков бывший узник, конечно, не забыл, кто освободил концлагерь и кто спас оставшихся там людей. С благодарностью вспомнил он бойцов Красной армии и призвал почтить минутой молчания погибших.

«Часто слышу вопрос, как долго ты был в Аушвиц. Я отвечаю: не знаю. День был как год, а месяц — как вечность», — говорил очередной уцелевший узник Роман Кент. И продолжал: «Эта жестокость осталась с нами навсегда. Это удовольствие и смех на лицах палачей, которые нас мучили. Не могу вымазать из памяти вида человеческих скелетов. Не могу забыть удушающего запаха сжигаемых человеческих тел. Большинство из нас покинуло это место через трубу крематория». Он призвал лидеров мировых держав: «Мы все должны помнить. Если вы будете помнить, если научите других, что нужно помнить, то для таких ужасов не будет места на земле». И добавил от себя одинадцатый завет: «Никогда не будь пассивным наблюдателем того, что происходит вокруг».

Неуклюжесть бюрократии

Даже при организации столь важного и престижного мероприятия, как 70-летие освобождения гитлеровского концлагеря Аушвиц, неуклюжей польской бюрократии не удалось избежать компрометирующего промаха. Организаторы не пригласили на торжества потомков легендарного ротмистра Витольда Пилецкого, который сознательно спровоцировал свой арест агентами гестапо для того, чтобы попасть в Аушвиц.

Там он организовал движение сопротивления, а также собирал материалы, касающиеся преступной деятельности фашистов. Его доклады были доставлены в Лондон, но никто не хотел верить в ужасы, которые он описал. В апреле 1943 года вместе с двумя соратниками он бежал из лагеря и вернулся в ряды движения сопротивления, принимал участие в Варшавском восстании.