Король Саудовской Аравии Абдулла бен Абдель Азиз аль-Сауд ушел из жизни. Его брату и преемнику, 79-летнему Салману ибн Абд аль-Азиз аль-Сауду досталось проблемное наследство и тяжкая задача — реформировать королевство. Два главных принципа династии — тесные связи с США и откровенная враждебность к России останутся без изменений. Что касается остального, то возможны варианты. Династических интриг не предвидится. Законы престолонаследия этой династии предусматривают передачу власти в первую очередь от брата к брату, а только затем — в борьбу старшие внуки ибн Сауда. Уже объявлено, что наследником Салмана назначен 69-летний Мукрин бин Абдель Азиз, самый «молодой» из ныне живущих сыновей основателя династии.

Абдель Азиз ибн Абдурахман ибн Сауд, основатель и первый король Саудовской Аравии, знавший и Лоуренса Аравийского, и Франклина Делано Рузвельта, был любвеобилен и широк сердцем. 19 официальных жен, не считая «временных», 45 законных сыновей и 21 дочь, от пяти до семи тысяч принцев-эмиров: точное количество членов семьи Саудов затрудняется назвать даже специальный комитет по определению наследников. В иных условиях — благодатная почва для династических конфликтов. Но не в этот раз и не в нынешней ситуации. Династия не позволит никому из своих членов «раскачивать лодку». Даже «сомнительное» происхождение принца Мукрина (его мать из Йемена, что в глазах остальных родственников делает его фигуру недостаточно легитимной) не сможет стать сколько-нибудь весомым козырем династической интриги. Главная задача династии — выживание, поскольку «счастливую Аравию» трясет изнутри. Кризис своим масштабом схож с событиями 1978 — 1979 гг., когда правящий дом от краха «спас» только ввод советских войск в Афганистан, отвлекший противников королевской семьи на нового врага.

Главные действующие фигуры династии и новый король понимают, что стране нужны реформы. Однако они также понимают, что им предстоит пройти «по лезвию клинка»: между угрозой «цветной революции», которой вполне могут помочь американские демократы, и натиском исламистов нового «Халифата», считающих, что династия «продалась неверным». Страхуясь от попыток «демократизации» со стороны Белого дома, еще весной прошлого года, в аккурат во время визита в Эр-Рияд Обамы, король Абдалла и его ближайшие помощники сумели преодолеть основной источник конфликтов внутри династии — противостояние между кланами Судайри (нынешний король Салман) и Шаммар (нынешний наследник принц Мукрин). Подписание указа о престолонаследнике и следующим за ним кандидате во время пребывания в Саудовской Аравии американского президента было демонстрацией демократам из Белого дома, с которыми у саудитов откровенно «не сложилось», внутренней сплоченности правящего дома. И откровенным намеком на бесплодность попыток «поиграть» извне в династическую интригу.

В итоге, перед внешними и внутренними угрозами королевская семья, пусть и на время, но сумела сплотиться, поняв, что без этой сплоченности им просто не удержать власть. Династия откровенно подрастеряла влияние в исламском мире, соседи-конкуренты, другие монархии Залива, уже не скрываясь оспаривают лидерство саудитов в ССАГПЗ и предлагают Вашингтону себя в качестве новых стратегических партнеров в регионе. Вдобавок, внутри королевства социальная напряженность подошла к критической отметке. Именно ликвидация этой напряженности путем реформ, т. е. внутриполитическая повестка, станет главным делом для нового короля Саудовской Аравии. Стоящие перед ним задачи сложны и масштабны.

До недавнего времени социальная политика династии сводилась к трем пунктам: прямой раздаче денег, созданию рабочих мест в уже и так предельно раздутом государственном секторе (только в МВД начали создавать еще 60 тысяч вакансий для «местных») и повышении размеров «макрамата» — социальных пособий для коренного населения. На краткосрочную перспективу вполне могло сойти, во всяком случае, «арабскую весну» королевство пережило относительно безболезненно. Но в перспективе среднесрочной, когда стремящиеся к трудоустройству, более высокому социальному и материальному положению массы коренного населения демографически прирастают, заливать тлеющий пожар нефтедолларами уже не получается. Эта самая демография является одной из главных причин внутренних проблем. Если в 1950 г. на Аравийском полуострове жили 8 млн человек, то к 2007 г. эта цифра достигла 58 млн, а самые осторожные прогнозы на 2030 г. предполагают увеличение населения до 75 млн. По состоянию на 2008 г. примерно 70% населения королевства — люди моложе 30 лет; примерно треть из них младше 15 лет. Сегодня реальная безработица превышает 15%, а среди лиц в возрасте от 16 до 24 лет она составляет 35%, хотя официальная статистика существенно и занижает эти цифры.

А куда трудоустраивать эту молодежь? Приток иностранных трудовых мигрантов с середины 1970-х гг. прошлого века привел к тому, что им удалось занять большинство мест в сфере образования, здравоохранения, инженерно-технологическом и финансовом консалтинге, инжиниринге, менеджменте, организации производства, индустрии информационных технологий, военно-технической сфере. «Местных» эти сферы раньше не привлекали в силу их низкой квалификации, недостаточного образовательного уровня, да и просто в силу патриархального менталитета. Теперь ситуация изменилась и «местные» все активнее стали требовать от правительства рабочих мест. В качестве одного из вариантов решения этой проблемы власти начали программу «саудизации» — ограничения количества иностранных рабочих и специалистов, число которых в королевстве составляет сегодня примерно девять миллионов человек (при том, что «коренное население» — 26 млн). Однако результаты получились более чем скромные: к осени 2014 г. из страны выдворили лишь 262 тыс. человек, около миллиона мигрантов покинули страну добровольно, и еще около 700 тыс. ожидают своей очереди.

Как выяснилось, «местные» отнюдь не кинулись занимать освободившиеся рабочие места. Некоторые школы закрыты в связи с отсутствием опекунов и преподавателей. В городах растут проблемы с вывозкой мусора, общественным транспортом и очисткой канализации. Опустели строительные площадки, сложно найти водителей и домашнюю прислугу. И на этом фоне расцветает черный рынок разрешений на работу и официальных справок. Молодежь, возлагавшая надежду на модернизацию, разочарована. Чувствуя себя обездоленной и лишенной перспектив, эта часть населения представляет собой готовую социальную базу для протестных выступлений, и не важно под чьими знаменами, «исламистов» или «оранжистов» — лишь бы добиться перемен. Недовольны средний класс и национальная буржуазия. Правящая элита арабских стран Персидского залива — это тесный и замкнутый круг близких и дальних родственников. В этот круг попасть со стороны практически невозможно. Никаких социальных лифтов здесь не предусмотрено. Именно этот круг и получает львиную долю нефтедолларов.

А вот то, как он их потребляет — составляет одну из причин социального протеста, в котором причудливо сплетается недовольство и «ревнителей традиций», и «новых арабов» из числа буржуазии и среднего класса. Скупка саудовскими принцами Merrill Lynch, Morgan, Citibank, части Apple порождает злобу местного бизнеса, ибо все бонусы от этих приобретений проходят мимо него. Местная буржуазия говорит о дикой коррупции династии: на деле это означает требование допустить ее к распределению нефтедолларов и управление королевством. «Традиционалисты» же усматривают в поведении династии потворство тем, кто покушается на «духовные и нравственные основы» ислама в его принятой в королевстве ваххабитской трактовке. В определенной мере они правы: впитав в себя западную модель потребления и образа жизни, буржуазия и саудовский средний класс, все более критически относятся к «устоям» и требует от власти их реформирования.

При Абдалле династия на серьезные реформы не решилась: требования масс о разделе кресла монарха и премьер-министра, введении конституции, широкой выборности на всех уровнях остались без ответа. А частичное разрешение женщинам управлять автомобилем, обставленное огромным количеством оговорок, перенос выходного дня с четверга на субботу, разрешение не закрывать магазины на пятикратную молитву и прочие косметические реформы вряд ли снимут нарастающий протест.

Теперь этим придется заниматься новому королю Салману. Вопреки апокалиптическим прогнозам о надвигающемся распаде страны и крахе дома аль-Саудов, у династии вполне хватает внутренних резервов и политической воли как для поддержания стабильности, так и для проведения реформ. Даже опасность протестного движения шиитов в королевстве явно преувеличена, как преувеличено и влияние на этот протест Тегерана. Основными требованиями протестующих шиитов является сегодня не создание исламской республики по иранскому образцу, а предоставление им равных прав с суннитами, отмена дискриминационных ограничений и конституционные реформы. Между шиитами и суннитами в королевстве мало того, что нет антагонистических противоречий, но присутствует и общая опасность — вероятность протестных выступлений иностранных рабочих. Стремление перевести социальный конфликт в плоскость шиитско-суннитского противостояния было грубой ошибкой той же саудовской династии, которую король намерен исправить.

Новый саудовский монарх, а вместе с ним и наиболее влиятельные члены правящего дома, настроены на проведение реформ в экономике и обществе. Им хватает для этого воли, административного и финансового ресурса. В этом их, безусловно, поддержит та часть западного истеблишмента, которая заинтересована в Эр-Рияде как стратегическом партнере и связана с ним тысячами невидимых финансовых и политических нитей. Впрочем, внешнеполитический курс нового короля — это уже отдельная тема.