Официальный представитель Пентагона Джон Кирби сообщил, что США намерены "в течение недели направить около 400 американских солдат для обучения военных подразделений т. н. Сирийской свободной армии (ССА) для борьбы с «Исламским государством Ирака и Леванта» (ИГИЛ) в четырех тренировочных лагерях в Турции, Катаре и Саудовской Аравии. В этой связи спецпредставитель США по Сирии Дэвид Рубинстин и американский генерал-майор Майкл Нагата уже провели в Турции серию встреч с «широким спектром представителей сирийской оппозиции и лидеров гражданского общества». Однако в подходах США к борьбе с ИГИЛ стали выявляться важные нюансы. Как пишет в этой связи Wall Street Journal, «США планируют отложить активную фазу своих действий в Сирии до тех пор, пока они не подготовят и не вооружат в достаточной степени подконтрольные им сирийские оппозиционные формирования», а сейчас главная задача состоит в «сосредоточении главных усилий на противодействии ИГИЛ в Ираке».

«Разводка» по срокам действий США в Ираке и Сирии приобретает принципиальное значение. В Ираке функционирует союзное для США правительство, которое, правда, утеряло контроль над определенными территориями страны после наступления в июне 2014 г. ИГИЛ на Мосул. Вашингтон имеет с Багдадом Стратегический рамочный договор, позволяющий США действовать в форматах международного права. Именно это позволило американцам продвинуть шиита Хайдара аль-Абади на пост премьер-министра Ирака, сформировавшего коалиционный кабинет министров. Аль-Абади заявил о своей приверженности осуществлению национальной программы, направленной на разрешение политических конфликтов, которые разделяли иракские сообщества. Однако, по мнению эксперта по ближневосточной проблематике Сергея Демиденко, «в ситуации с Ираком произошел своеобразный геополитический оксюморон: радикальные сунниты, воевавшие против армии Асада, теперь находятся в Ираке, где они борются с „шиитской ересью“ и пытаются сбросить аль-Абади, которого одновременно поддерживают США и Иран».

Это создает специфическую комбинацию. Вашингтон и Тегеран, похоже, будут воздерживаться от ввода войск в Ирак. Растягивая во времени борьбу с ИГИЛ, США фактически купируют этот процесс. А в Иране понимают, что ИГИЛ на Ближнем Востоке выступает в роли «троянского коня», который неизвестно в какую сторону совершит свой очередной бросок. К тому же США и их союзники по международной коалиции, оказывая серьезную военно-техническую поддержку Эрбилю, растянули «курдский фронт» по всей линии противостояния с ИГИЛ — северный Ирак — юго-восточная Турция — северная Сирия. На этом направлении существует острая интрига, связанная со вступлением иракских курдов в вооруженное противостояние с ИГИЛ, поскольку именно этот факт был использован Эрбилем для призыва к необходимости проведения референдума о независимости Иракского Курдистана. Он был поддержан Израилем, который считает, что таким образом удастся уравновесить ИГИЛ новым умеренным национально-государственным образованием. Понятно, что такой разворот событий не устраивает Иран и Турцию, которые пытаются, каждый по-своему, «держать руку на пульсе».

Для Ирана ИГИЛ и иракские курды — «бомбы замедленного действия». Напомним, что территория компактного расселения курдов на Ближнем Востоке занимает около 560 тыс. квадратных километров и расположена на стыке границ Ирака, Ирана, Сирии и Турции. По разным оценкам, в Турции проживают около 15 млн курдов, в Иране и Ираке − по 4-6 млн, в Сирии − около 2,5 млн. Так что «горючего материала» для проекта «Великий Курдистан» хватает. При этом Тегеран полагает, что украинский кризис обострил для Запада проблему «диверсификации» поставок энергоресурсов; ситуация в регионе будет в дальнейшем способствовать экспорту курдской проблемы на иранскую территорию, точно так же, как это происходит сейчас в Турции, где уже существуют лагеря беженцев из Сирии, а теперь создаются лагеря для подготовки вооруженных сил сирийской оппозиции.

Турецкие СМИ переполнены сообщениями о «спящих» в стране ячейках ИГИЛ. Как сообщил глава турецкой дипломатии Мевлут Чавушоглу, на стороне ИГИЛ в Сирии и Ираке сражаются более 600 граждан Турции. Ранее министр юстиции Турции Бекир Боздаг заявлял, что за связи с ИГИЛ в Турции были арестованы 2760 человек. Анкара вновь вернулась к предложению о создании бесполетной зоны над Алеппо, чтобы, как говорил премьер-министр Ахмет Давутоглу, «в Турцию не попадали беженцы». Помимо этого, Турция (пока безуспешно) проталкивает проект расширения близ сирийской границы зоны безопасности «в целях недопущения на территорию республики боевиков ИГИЛ». Турция сейчас балансирует на грани утери контроля как над своими границами с Сирией и Ираком, так и во многих юго-восточных вилайетах страны, хотя официально Анкара опасается признаться в том, что Вашингтон вместе с ИГИЛ подбросили ей «курдский джокер». Как пишет в этой связи британская Conversation, "курдский кризис теперь не ограничивается территорией, контролируемой ИГИЛ, так как турецкие власти ведут формальные переговоры с Рабочей партией Курдистана (РПК), которая «стала держать под ружейным прицелом» Анкару. Еще в конце 2013 г. влиятельный полевой командир РПК Джемиль Байик выступил с предупреждением в адрес Анкары: «Поддержка Турцией настроенных против курдов сил сирийской оппозиции может заставить РПК начать восстание в Турции, превратить ее в Ирак или в Сирию».

Турция маневрирует. Как писала недавно US News and World Report, «многие поговаривают, что Анкара разворачивается в сторону Москвы потому, что видит: США ведут на Ближнем Востоке политику, противоречащую ее национальным интересам». Действительно, Москва заинтересована в выстраивании стратегического партнерства с Анкарой, желает препятствовать «иракизации» Турции, даже несмотря на разногласия с ней по сирийскому урегулированию. Однако для того, чтобы Турции вырваться из устроенной ей «ловушки», ей необходимо взять курс на более сбалансированную региональную политику в иракском и сирийском кризисах.

С 27 по 29 января в Москве пройдут межсирийские переговоры. По мнению постоянного представителя России при ООН Виталия Чуркина, «предоставляется уникальный шанс для начала прямого разговора на равных между Дамаском и оппозицией», и что те, кто решат не участвовать в московских консультациях, «потеряют свои позиции во всем переговорном процессе». Так что для Анкары наступает момент сказать свое слово на «московской площадке».