Москва, 29 ноября, 2014, 00:23 — ИА Регнум. Сводки событий с юго-востока Украины уже давно не вселяют надежд на мирное разрешение конфликта. В находящихся на линии фронта городах ежедневно гибнут мирные люди, дома которых обстреливаются украинской армией. Ко всему этому прибавляются новые гуманитарные трудности, которых становится все больше с наступлением холодов. Дают знать о себе и меры по экономическому удушению Донбасса, принимаемые Киевом. В этом смогли убедиться корреспонденты ИА REGNUM, побывавшие на этой неделе в Донбассе вместе с одной из гражданских гуманитарных миссий.

Представители ополчения, с которыми нам удалось поговорить, рассказывают, что цель Киева заключается в том, чтобы вызвать недовольство местного населения властью республик даже ценой жизни людей, которым не хватает продовольствия и у которых нет возможности купить необходимое из-за отсутствия денег. В Шахтерск (ДНР) волонтеры из Ростова завозили продовольствие в социальную столовую, где бесплатно может пообедать любой желающий. И такие столовые в настоящее время существуют во многих городах Донбасса. Однако они серьезно зависят от гуманитарных поставок. По словам волонтеров, одна из главных задач в настоящее время — просто накормить людей, дать им возможность пережить зиму, избежать голода в Донбассе. Если в больших городах гуманитарная катастрофа ощущается не так остро (как мы видели на примере Луганска) — в городских магазинах есть и продукты, и даже очереди, то в селах и небольших городах ситуация намного сложнее. В особенности приходится трудно одиноким людям и тем, кому неоткуда получить поддержку. Гуманитарной помощи из России, конвои с которой отправляются один за одним, не хватает. Как нам рассказал подвозивший нас таксист Николай, он получил за несколько месяцев всего лишь однажды небольшой продуктовый набор из этой гуманитарной помощи. В Шахтерске, жители которого до сих пор засыпают под канонады обстрелов, нам удалось пообщаться с сотрудником гуманитарной миссии и пресс-атташе комендатуры Юлией Романихиной. Занимающая эту должность совсем юная девушка (война очень многих молодых людей Донбасса заставила принимать значительный груз ответственности на себя) рассказала, что в их город, подвергшийся значительным разрушениям во время военных действий, поступил из гуманитарной помощи только шифер. Повар социальной столовой в Шахтерске Людмила Крикунова, которая работает «за совесть», не получая заработной платы, рассказала, что в городе очень плохая ситуация: «Не выплачиваются ни пенсии, ни пособия, с работой тоже очень тяжело. У людей нет денег. Магазины работают, но средств к существованию нет». Она рассказала, что комендатура города и общественные организации помогают столовой: «К нам приходят все, любые желающие. Кушают здесь все. В обед мы кормим горячим. Людей очень ходит много». По словам женщины, были периоды, когда столовая находилась на грани закрытия и даже закрывалась из-за отсутствия продуктов. Хотя многих людей столовая просто спасает от голода.

Еще более тяжелой оказывается ситуация в прифронтовых городах. Волонтеры, выполняя мирную миссию, подвергаются опасности не меньшей, чем военные. Это было очевидно в Первомайске, находящемся на линии фронта и простреливающемся «Градами» нацгвардии Украины с разных точек, в частности с подконтрольного украинской стороне города Попасная. Причем (конечно же, это уже не является чем-то удивительным) в тех районах, которые обстреливает нацгвардия, отсутствуют позиции ополчения.

Комендант Первомайска Евгений Ищенко с безобидным позывным «Малыш» провел нас по местам разрушений в городе. «Из установок „Град“ украинская армия разбомбила тут весь квартал», — рассказал он, показывая развороченный снарядами частный сектор. Это уж явно зрелище «не для слабонервных», как предупредил Малыш ранее. Повсюду лежат окровавленные части человеческого тела. «Мы так и не смогли собрать по частям человека. 54 года ему было», — говорит он. Дом полностью разрушен. На земле лежат чудом уцелевшие семейные фотографии с улыбающимися людьми. «И такое происходит в городе Первомайске каждый день. Украинская армия просит перемирия. Для чего? Подвозят снаряды, подвозят топливо, перегруппировываются и с новой силой творят вот эти дела», — замечает комендант города. В районе уже трудятся коммунальные работники, натягивая оборванные провода. А мужчина лет 40 восстанавливает уничтоженный осколками забор — многие ждут новых обстрелов, но не готовы уезжать, бросая родные дома. Об этом же говорит мужчина, семья которого уцелела после того, как в их дом попали сразу два снаряда. Муж и жена, как обычно, смотрели телевизор, а сын — парень лет 20, на свое счастье, вышел во двор покурить, когда снаряд прошил стену в том месте, где он мог бы в это время сидеть за компьютером. «Ну куда мы поедем, — говорит его отец, — У нас тут дом, две собаки. Не бросать же…». Он показывает нам недавно построенную печку, которая должна помочь его семье пережить зиму. Возле печки уютно по-деревенски и не хочется выходить на морозную улицу, которая успела покрыться первым снегом. Этот уют несовместим с увиденными в соседних комнатах разрушениями.

Мы выезжаем из частного сектора, минуем разрушенную церковь, принявшую на себя значительную часть ударов. И оказываемся в районе девятиэтажек, зияющих черными, обгоревшими дырами. Под ногами хрустят мелкие осколки оконных стекол. Люди подготавливают бомбоубежище, обустраивая подвал своего дома. Все ждут новых обстрелов. Детская площадка изрыта ямами от падения снарядов, а детские горки и лесенки продырявлены осколками.

В комендатуре города, куда мы направляемся после, нас ждет теплый чай и доброжелательная хозяйка — жена коменданта. Мы ждем, когда ребята-гуманитарщики запишут обращение коменданта, чтобы привлечь внимание общественности к ситуации в городе. Они договариваются и о социальных столовых, которых в Первомайске несколько, обещая взять некоторые из них под свою опеку, обеспечивать необходимыми продуктами. В это время отчетливо, как нам никогда не удавалось услышать ранее, слышны залпы. «Не переживайте! Это пока что далеко от нас, и стреляют не в нашу сторону», — успокаивает нас ополченец, заметив легкое волнение. Соседнее помещение разрушено — в него попал снаряд. Комендатура регулярно обстреливается, а в городе работают диверсанты-наводчики. «Они знают, где мы находимся. Они знают даже помещение, в котором мы сидим», — замечает комендант. По рации коменданту Ищенко, который умудряется в такой ситуации шутить и улыбаться, сообщают о прямом попадании в блокпост. «Пострадавших нет», — произносит искаженный рацией голос.

Когда наши провожатые решают все необходимые вопросы, мы садимся в легковушку и уезжаем. Один из молодых мужчин-волонтеров спрашивает своего друга: «Наверное, нам нужно открыть окно?». Мы понимаем, что это необходимо, чтобы слышать происходящее за пределами машины, ведь дорога, по которой нам предстоит выезжать из Первомайска, простреливается. Другой отвечает ему: «Да как хочешь. Ты же знаешь, это дело такое… Все под богом ходим». И мы пускаемся в обратный путь. А люди остаются, восстанавливают свои дома и верят, что беда обойдет их стороной, а война закончится и наступит долгожданное спокойствие. Люди не хотят войны, но большинство из тех, с кем мы разговаривали, не видят возможности находиться в составе Украины. Про ополченцев они говорят «наши», а украинских силовиков называют не иначе как «укры», «фашисты» и «нацики».

Уезжать из Донбасса было тяжело. Мы осознали, что притягивает журналистов в Донбасс: находясь там, ощущаешь, что можешь хоть чем-то помочь, хоть как-то пригодиться, а уезжая, начинаешь чувствовать свое бессилие что-либо изменить.