Черногорский финансовый портал bankar.me постоянно информирует своих читателей об экономическом потенциале новых государств, возникших на обломках бывшей Югославии. Вывод весьма печальный — совокупный долг экс-югославских республик достиг астрономической величины — 140 миллиардов долларов. Балканы фактически находятся в долговом капкане.

На первом месте Хорватия — член Евросоюза с 1 июля 2013 года — 53 миллиарда евро. На втором месте — Словения — член ЕС с мая 2004 года. Сегодня долг этой «страны на солнечной стороне Альп» — 42 миллиарда евро. Правда, в Любляне по этому поводу особо не беспокоятся. Руководство страны считает, что экономический потенциал Словении позволяет вернуть кредиты в срок. Но авторитетные эксперты подсчитали, что к концу 2014 года Словения будет должна МВФ и другим кредитным учреждениям Европы 81% своего ВВП.

Сербия занимает «почетное» третье место — долг страны достиг 26 миллиардов евро. Остальные государства, созданные после развала большой Югославии, должны намного меньше своих «развитых» соседей. Босния и Герцеговина — 4,7 миллиарда евро. Македония — 2,6 миллиарда, а Черногория — 2,02 миллиарда евро.

По оценке балканских экономистов, все страны оказались в долговом рабстве, от которого вряд ли удастся освободиться, если не будут предприняты какие-то экстренные меры по спасению. О том, как жила Югославия и почему она была развалена, мне в 2009 году незадолго до своей трагической гибели рассказывала Борка Вучич — бывший министр финансов Югославии. Вот что она рассказывала:

«Югославия, созданная маршалом Тито после Второй мировой войны, жила в долг, но при этом имела развитую промышленность и кооперацию. Югославы активно торговали со странами Азии и Африки. За 22 года самостоятельной жизни молодые балканские страны не только потеряли внутренние рынки, но и были вытеснены мощными конкурентами из других регионов мира. В Югославии был высокий уровень жизни — выше, чем в 60-е годы в Италии и Испании. Ее соседи венгры и румыны тогда жили очень бедно и часто приезжали в Югославию покупать продукты и одежду. Тогда в стране бурно развивалась промышленность, она получала дешевые кредиты и вкладывала их в развитие страны — в промышленность и сельское хозяйство. Я попала на самый верх политической и финансовой власти. Я узнала всю банковскую элиту мира, ведь Югославия была лидером неприсоединения и мы встречались со многими нефтяными шейхами, ведущими бизнесменами. Я до сих пор поддерживаю тесные отношения с Рокфеллером, переписываюсь с главными финансистами мира. У меня и сейчас есть друзья во Всемирном банке, в Международном валютном фонде. И хотя Рокфеллер отошел от дел, мы постоянно с ним переписываемся. В то время я была одним из финансовых руководителей СФРЮ, и у меня накопилось достаточно много информации. Мало того, я была председателем англо-югославского банка. Он был основан в 1979 году и находился в Лондоне. Тогда же мы создали банковский консорциум с „Чейз Манхэттен банк“. В общей сложности я создала семь смешанных банков с нашим и иностранным капиталом. Это были банки в Лондоне, Париже, Франкфурте, Вене, Нью-Йорке. Но в начале 90-х годов меня срочно вызывают в Лондон и говорят, что США и Великобритания намерены закрыть смешанные банки и выводят из них свои капиталы. Перед тем как начать развал СФРЮ, США сделали из нас должников. Потом закрыли все филиалы и вывели свои капиталы из сербских смешанных банков. Мы брали кредиты под развитие промышленности, регулярно возвращали и займы, и большие проценты. Они делали все, чтобы наша промышленность перестала работать, у нас не было продукции, которую мы могли предложить иностранным потребителям. Не было экспорта, только большие долги. Я думаю, что Запад с самого начала оказывал финансовую поддержку Словении и Хорватии, нам отказывали, а их поддерживали. Поэтому перед тем, как развалить СФРЮ, прошла банковская война — главное было развалить экономику Сербии, вызвать недовольство людей, лишившихся работы. Создавались условия для инфляции и гиперинфляции. Война 1991 года, затем война в Боснии, агрессия НАТО в 1999 году окончательно добили страну. Так что финансовая война была такой же жестокой, как и военные действия на Балканах. Народ разошелся по своим углам, перестал нормально работать. Многие сербы потеряли землю в Боснии, Хорватии, Косово и превратились в нищих беженцев. В 1999 году НАТО уничтожало Сербию и Черногорию 78 дней и ночей. Последствия мы будем ощущать очень долго. Сербия очень отстала от других стран. Поэтому мы все больше залезаем в долги, а расплачиваться нечем».

Один из ведущих политиков Сербии Зоран Анджелкович не раз говорил автору о том, что нынешний политический и финансовый кризисы возникли из мегаломании США еще в конце 90-х. По его оценке, Вашингтон постоянно развязывает войны по всему миру. Американцы по сей день используют стратегию конца ХIX века — из больших кризисов нужно выходить с помощью больших войн. Главное использовать оружие, очистить склады от старого и начать производство нового. В военные бюджеты вкладываются сотни миллиардов, триллионы долларов. ВПК это не только оружие, это новейшие технологии. И в США в 90-е годы и возникла такая ситуация. Вашингтон решил начать войну на Балканах. И он добился своего. Соединенные Штаты просто затормозили развитие Европейского союза, втянув его в «свою игру». Причем заставили заплатить из собственных бюджетов все военные расходы. В НАТО сейчас каждый день требуют увеличения расходов на оборону. Понятно, что новейшие технологии стоят огромных средств. Военно-промышленный комплекс США процветает, а простые люди в Греции, Испании, Португалии, Италии расплачиваются за это. Финансовый кризис в ЕС, кризис еврозоны только на руку Вашингтону. Кстати, в одну из наших последних встреч Зоран Анджелкович сказал мне откровенно: «США не очень интересна процветающая и богатая Европа. Конкурентов нужно отодвигать в сторону разными путями. В том числе через войны и различные конфликты. Соединенные Штаты просто давно зарабатывают на войнах. Они не могут жить иначе».

Константин Качалин, балканист (Москва), специально для ИА REGNUM