Владимир Ястребчак: "Мене, текел, фарес" как основная формула урегулирования конфликтов на постсоветском пространстве
28 апреля 2014 года будет отмечаться 20-летний юбилей переговорного процесса между Приднестровской Молдавской Республикой и Республикой Молдова. Начатый в 1994 году с подписанием совместного заявления президентов двух государств при участии представителей Российской Федерации и СБСЕ, сегодня данный конфликт лишь "по старой памяти" несет отпечаток "самого простого" на постсоветском пространстве.
За прошедшие годы произошло многое. Номенклатурная политическая элита бывшей Молдавской ССР сменялась неокоммунистами, которых, в свою очередь, сменяли "проевропейские" силы, достойно продолжавшие "европейский выбор" своих предшественников. Менялись поколения управленцев и в Приднестровье - сначала спикера сменил молодой амбициозный политик, а затем вместо бессменного президента на волне протестного голосования был избран с честью выдержавший многие испытания умудренный опытом оппозиционный лидер.
Смены руководителей, переговорных команд, законодательных актов не приближали окончательное урегулирование. Каждая из сторон старалась разрешить существующие проблемы на своих условиях, не особенно задумываясь о компромиссах. Исключением могли бы стать компромиссы 1997 ("Московский Меморандум") и в особенности 2003 ("
Именно тогда стали проявляться видимые очертания известной формулы, вынесенной в название настоящей статьи. В 2003 году парафированный, но так и не подписанный Меморандум стал явным предзнаменованием того, что молдавское государство признано "легковесным" - в первую очередь его собственным правящим классом.
К слову, схожие ситуации складывались и в других постсоветских конфликтах. Не только молдавская, но и грузинская и азербайджанская политические элиты были уверены, что находятся на суверенном пиру, не замечая грозных и очевидных предзнаменований. Да и украинская власть не особенно беспокоилась по поводу тех событий, которые должны были бы привлечь внимание официального Киева как к настроениям в регионах, так и к международным событиям.
В итоге формула "исчислен - признан легковесным - поделён" становится, возможно, тем общим базисом, который объединяет такие разные постсоветские конфликты. Разница лишь в том, что где-то "письмена" проявляются постепенно, как это происходило и происходит в Республике Молдова и Грузии, а где-то вспыхивают достаточно быстро - впрочем, не настолько, чтобы власти того или иного государства не могли отреагировать. Во всех, однако, случаях именно власти конфликтных государств максимально приближают ту реальность, которая пока лишь проявляется в "предначертаниях". Молдавская власть в отношениях с Приднестровьем, как представляется, уже прошла этап "признания легковесным" и уверенно приближает следующий этап.
Кишинев неизменно опаздывает в переговорном процессе: когда молдавская сторона подходит к возможности говорить о свободной экономической зоне, в Приднестровье начинают говорить об автономии; когда в Кишиневе начинают задумываться об автономизации, в Приднестровье говорят уже о федерации; молдавские федеративные идеи встречаются уже с конфедеративной позицией Приднестровья. А переход Приднестровья к идее полной независимости необъяснимым образом сталкивается с отходом Кишинева к унитарной модели. По-видимому, перспективы дальнейшего развития статуса приднестровской стороны отбросят позицию молдавских властей еще дальше, к уровню свободной экономической зоны - что, впрочем, будет вполне соответствовать в такой логике режиму зоны свободной торговли между Республикой Молдова и
Грядущее подписание Соглашения об ассоциации также стремительно приближает третью часть формулы. Как представляется, важнейшим последствием подписания данного соглашения станет десуверенизация Республики Молдова, т.е. добровольное делегирование Республикой Молдова части своих полномочий наднациональному органу - Совету ассоциации.
Автор этих строк имел возможность вести постоянные дискуссии и с молдавскими, и с иными экспертами. Основная часть этих дискуссий касалась именно проблемы сохранения Республикой Молдова своего суверенитета и статуса Совета ассоциации. Как представляется, в силу ряда положений Совет становится именно наднациональным органом с собственной компетенцией.
Во-первых, право Совета принимать обязательные решения предусмотрено ст. 434, 436, 462 проекта Соглашения. При этом сегменты принятия обязательных для Республики Молдова решений не конкретизируются, что позволяет предположить весьма широкий охват таких вопросов. Отдельные полномочия будет иметь Комитет ассоциации, который вполне может претендовать на статус исполнительной надгосударственной структуры.
Во-вторых, именно Совет, а не молдавские органы власти и не совместная конференция РМ и ЕС должна принимать гипотетическое решение о возможности распространения Соглашения (или его Раздела V о зоне свободной торговли) на территорию, "не контролируемую конституционными властями Республики Молдова", т.е. на Приднестровье. Таким образом, именно с Советом, а не с молдавскими властями, после подписания Республикой Молдова Соглашения об ассоциации предстоит вести Приднестровью переговоры о формате возможной торговли с Европейским Союзом, а также и с самой Республикой Молдова.
Фактически и юридически будет создана ситуация, при которой Республика Молдова добровольно делегирует часть своего суверенитета новым институтам, сформированным в рамках ассоциации с ЕС. Это неизбежно поставит вопрос о сути переговоров по молдавско-приднестровскому урегулированию: к примеру, насколько молдавский политический представитель будет вправе обсуждать вопросы, которые более не относятся к компетенции властей Республики Молдова? Какой объем суверенитета в реальности передается Кишиневом Совету ассоциации, и в каких пределах молдавская сторона будет юридически способна брать на себя обязательства и выполнять их? Будет ли вообще смысл в дискуссиях с представителями Республики Молдова, если представители Совета ассоциации будут наделены реальными правовыми средствами для разрешения различных проблем, интересующих приднестровскую сторону? Перечень такого рода вопросов - правовых, политических, экономических и иных - можно продолжать достаточно долго, и вряд ли кто-то в Брюсселе будет на данном этапе готов дать четкий и мотивированный ответ на них.
В Кишиневе, по-видимому, полагают, что подписание Соглашения об ассоциации с ЕС автоматически снимет многие проблемы и сделает поддержку Евросоюза еще более весомой. Особые ожидания связаны и с Украиной, где силы, пришедшие к власти, пока декларируют готовность к более тесному сотрудничеству с Брюсселем и Кишиневом, в т.ч. по приднестровской проблематике - не исключено, что, как и в 2005-2006 годах, в ущерб национальным интересам Украины.
Заявления о возможном появлении совместных постов Республики Молдова и Украины на границе ПМР и Украины вряд ли добавляют уверенности в непредвзятости и объективности Киева как посредника, а также в способности нынешних украинских властей руководствоваться именно украинскими, а не чужими интересами.
В то же время за годы переговорного процесса роль посредников и гарантов тоже существенно изменилась. И Россия, и Украина стали другими. "Двадцать лет спустя" никому не оставляют надежд на "мушкетерские наскоки" и резкие действия - за исключением, безусловно, тех случаев, когда участники оказываются вынуждены предпринимать те или иные шаги.
Российская Федерация продемонстрировала, что время компромиссов за счет уступок России прошло. Москвой начат собственный амбициозный интеграционный проект, который должен стать центром притяжения для государств и постсоветского пространства, и для других стран. Ни западные политики, ни отдельные руководители бывших союзных республик не посчитали необходимым усвоить уроки 2008 года - в части готовности Москвы отстаивать свои интересы и неприемлемости каких-либо форм давления.
На данном этапе переговорного процесса между Республикой Молдова и Приднестровьем российская сторона весьма четко ставит взаимоувязываемые проблемы, которые могут быть представлены в виде триады: "отмена блокады - переговоры - воля народа". Результативные переговоры возможны в ситуации снятия блокады и недопущения какого-либо давления; итог переговоров должен основываться на воле народа, проживающего в Приднестровье. В случае отказа от снятия блокады, игнорирования ее факта или наращивания ее средств и методов прежние формулы урегулирования, приверженность которым неоднократно декларировали различные участники переговорного процесса, более не будут считаться обязывающими.
Десуверенизация Республики Молдова, которая может произойти с подписанием Соглашения об ассоциации РМ и ЕС, также будет способствовать формированию новой политической и правовой реальности, которая будет всё ближе к логическому завершению формулы, ставшей заголовком статьи. Молчание властей Республики Молдова относительно рисков и вызовов для молдавской государственности, связанных с Соглашением об ассоциации, вполне наглядно свидетельствует о том, что в Кишиневе понимают эти риски, но ожидают помощи Запада в их нивелировании. Однако вряд ли "легковесность" молдавской государственности будет "утяжелена" поддержкой Брюсселя, который гораздо больше озабочен собственными выборами и формированием нового состава институтов Евросоюза.
Приходится констатировать, что по прошествии 20-ти лет переговорного процесса стороны оказались значительно дальше от перспектив урегулирования, чем это было на момент подписания заявления в 1994 году. Похоже, обе стороны конфликта рассматривают кризисный сценарий как оптимальный для достижения своих целей, и в этом контексте не так уж много внимания уделяют тем проблемам, с которыми сталкивается переговорный процесс. По сути, переговорный процесс все меньше остается основным средством преодоления противоречий между сторонами: и Кишинев, и Тирасполь не видят смысла договариваться друг с другом.
Такой неутешительный итог 20-летнего развития переговорного процесса, впрочем, не свидетельствует о неэффективности его механизмов. Создана устойчивая организационно-правовая основа переговорного процесса в различных форматах, включая "5+2", подписан целый ряд договоренностей, которые, начиная с Заявления от 28 апреля 1994 года, не утратили актуальности, и т.п. Ключевыми являются воля сторон, осознание ими востребованности переговорного инструмента, а также готовность к разрешению проблем не только через обращения к "старшим партнерам", но и в двустороннем диалоге.
В этом будет, конечно, важна помощь посредников и гарантов. Представляется, что последние события в сфере экономики сделали очевидной необходимость выработки и утверждения единых "правил игры" для развития трансграничной торговли, свободы внешнеэкономической деятельности Приднестровья. Такой проект был внесен еще в 2006 году российской стороной, а новоназначенный специальный представитель Украины по вопросам приднестровского урегулирования А. Веселовский непосредственно участвовал в работе над проектом и вносил соображения украинской стороны.
Впрочем, динамичное изменение ситуации, прежде всего в двухсторонних отношениях России и Украины, может оставить еще меньше шансов на нахождение развязок в рамках переговорного процесса. Если ранее приднестровская площадка нередко становилась чуть ли не единственным полем согласованных действий Москвы и Киева, то теперь такие перспективы представляются весьма сомнительными.