На саммите программы ЕС "Восточное партнёрство" в Вильнюсе планировалось подписание соглашения об ассоциации между Украиной и Евросоюзом. Кроме того, аналогичное соглашение намерены парафировать Грузия и Молдавия. По мнению старшего научного сотрудника ИМЭМО РАН Владимира Оленченко, можно усмотреть параллели между отношением Брюсселя к участникам "Восточного партнёрства" и странам Прибалтики. Свою позицию эксперт изложил в интервью ИА REGNUM 26 ноября.

ИА REGNUM: Почему, на Ваш взгляд, для подписания и парафирования соглашений об ассоциации выбрано председательство Литвы в Евросоюзе?

Да, действительно у Еврокомиссии имелся ряд других возможностей, так как со времени запуска в мае 2009 г. проекта "Восточное партнерство" (ВП) прошло восемь председательств различных стран в ЕС, а в Вильнюсе речь пойдет лишь о третьем саммите ВП. Первоначально, как известно, прибалтийские республики не значились ни среди авторов программы ВП, ни среди ответственных за ее реализацию. Однако, на то были свои причины: программа принималась сразу после глобального кризиса 2008-2009 гг., в ходе которого страны Прибалтики испытали глубокий экономический спад. Выдвижение их в таких обстоятельствах в качестве инициаторов ассоциации с ЕС выглядело бы двусмысленно и могло породить, по меньшей мере, недопонимание у кандидатов в проект ВП. Поэтому авторами проекта стали Швеция и Польша, вышедшие из глобального кризиса без значительных потерь. Нынешнее обращение к Литве можно расценить двояко. С одно стороны можно понять так, что другие более значимые ресурсы влияния на Украину уже исчерпаны, и в резерве остался только фактор совместного пребывания в составе Советского Союза. С другой стороны - при возможном провале Вильнюсского саммита ВП Еврокомиссия располагает возможностью сохранить лицо, а неудачи списать на Литву как "новичка" в ЕСовских делах.

ИА REGNUM: Чем, по-Вашему, можно объяснить столь настойчивую заинтересованность Евросоюза в ассоциации с Украиной?

В отечественных и зарубежных СМИ и экспертных сообществах предпочтение отдается политическим мотивам. В частности, широко дебатируется тема внешнеполитической ориентации Украины, а также тема зон влияния на постсоветском пространстве. Безусловно, политическая составляющая украинско-ЕСовских отношений весома, но, как мне представляется, не только политика, и, более того, далеко не политика лежит в основе заинтересованности Евросоюза. В рамках пополнения гипотез активности ЕС на украинском направлении решусь высказать предположение, что Украина может быть интересна для ЕС как крупный рынок потребления, освоение которого может дать решающий импульс выходу Евросоюза из затянувшегося кризиса в зоне евро.

ИА REGNUM: Как Ваша версия увязывается с экспертными заключениями о низкой платежеспобности украинского населения и украинского государства?

Не вижу смысла отрицать невысокий жизненный уровень на Украине, и в то же время не считаю, что это может послужить препятствием для получения доходов на украинском рынке. В частности, здесь вполне применима схема, апробированная ЕСовским капиталом в Прибалтике. Речь идет о том, что североевропейский финансовый капитал в начале 2000-х "разогрел" прибалтийские экономики, находившиеся в критическом состоянии, агрессивно кредитуя местные домохозяйства и бизнес на демпинговых условиях. К примеру, кредиты предоставлялись в отдельных случаях под 2% годовых и сроком на 40 лет. Заимствованные же средства использовались заемщиками для приобретения товаров и услуг, происходящих из стран ЕС. В результате все участвующие стороны получили свои выгоды. Страны Прибалтики испытали небывалый рост ВВП до 7-8% в год в основном за счет увеличения объема финансовых операций и обрели суммарный долг прибалтийских домохозяйств и бизнеса, который оценивается на уровне 60 млрд евро. Североевропейский капитал обеспечил себе на несколько десятилетий устойчивый доход в виде возврата кредитов и процентов по ним. Европейский производитель товаров и услуг в течение около 10 лет успешно реализовывал свою продукцию на прибалтийском рынке и закрепился в Прибалтике.

ИА REGNUM: Вы полагаете, что описанная схема применима к Украине?

Во всяком случае, необходимые элементы присутствуют. Как мы отмечали ранее, украинское население низкоплатежеспособно, и поэтому оправданно ожидать его стремления к получению дешевых кредитов. Их источниками могли бы выступить те же североевропейские банки, опыт который в этой части не ограничивается кредитованием прибалтийских экономик, а уходит в далекую историческую ретроспективу. На эту мысль наталкивает и то, что именно Швеция, обычно олицетворяющая страны Северной Европы, выступила одним из авторов "Восточного партнерства". Заимствованные средствами могли бы обеспечить сбыт немецких товаров и услуг на украинском рынке, имея в виду приобретение их украинскими заемщиками. Учитывая, что системообразующей экономикой ЕС выступает экономика Германии, которая квалифицируется как экспортно ориентированная, обоснованно предполагать рост немецкого ВВП, а следом за ним и других европейских экономик. В этом преломлении обретает практическое значение и соавторство Польши в "Восточном партнерстве". Польская экономика насыщена немецкими инвестициями в реальном секторе, и спрос на немецкие товары гарантирует и Польше рост экспорта.

ИА REGNUM: Приведенные Вами выкладки вызывают интерес, но в какой мере сопоставимы масштабы прибалтийских республик и Украины?

Если подходить к суммарному долгу домохозяйств и бизнеса Прибалтики как к показателю емкости прибалтийского долгового рынка, то есть степени его насыщения, то получается, что 60 млрд. евро долга приходится на 6.2 млн. человек (такие данные дает Евростат по состоянию на 01.01.2013 г. - Латвия -2.0, Литва - 2.9, Эстония - 1.3). Экстраполируем эти цифры на Украину, где население составляет 45.4 млн. на 01.10.2013 г., то есть оно превосходит прибалтийское население в 7.3 раза, а, соответственно, емкость украинского долгового рынка можно оценивать на уровне 440 млрд. евро. Любопытно, что полученная цифра перекликается с заявлениями украинского руководства о том, что для модернизации экономики Украины необходимо 400-500 млрд. евро.

ИА REGNUM: Конечно экономика Германии и связанных с ней стран, способна насытить украинский рынок товарами и услугами, но обладают ли, по Вашей схеме, североевропейские банки достаточными ресурсами для кредитования украинских потребителей?

Приведенные оценочные цифры емкости украинского долгового рынка кажутся неподъемными для североевропейских банков, если смотреть на них через призму экономик стран Северной Европы. Однако, необходимо принимать во внимание то, что наиболее солидным источником фондирования североевропейских банков, главным образом шведских, выступают страховые и пенсионные фонды США, для которых названные цифры не являются запредельными. В связи с этим, американские инвесторы заинтересованы в формировании благоприятных условий для обращения своих капиталов в Европе. К примеру, американские инвесторы несколько лет тому назад финансировали подготовку Латвии к вступлению в зону евро, которая прошла успешно, и саммит Евросоюза дал согласие на введение в Латвии евро с 01.01.2014 г.. Не стоит сбрасывать со счетов и амбиции немецких банков, которые обладают широкими ресурсами и значительным опытом. В частности, нельзя исключать возможность конкуренции между ними с одной стороны и североевропейскими банками с другой за доминирование на украинском рынке.

ИА REGNUM: Предположим, Вы окажетесь правы, и прибалтийский сценарий начнет действовать на Украине. Какие сопутствующие процессы он может вызвать?

Освоение прибалтийского рынка Евросоюзом, то есть замещение местных производителей импортом, привело к деиндустриализации экономик стран Прибалтики, которая вызвала массовую миграцию значительной части населения на заработки за рубеж. За этим последовало изменение структуры населения за счет расширения в нем части людей пожилого возраста и увеличения соответственно социальных расходов государства. В качестве естественной реакции появилась тенденция обособления между экономически благополучными и дотируемыми районами, что в ряде случаев совпадало с этническим региональным делением. Стали появляться политики, выдвигающие программы, чреватые лозунгами автономизации.

ИА REGNUM: Какие, на Ваш взгляд, проблемы могут возникнуть для России в случае "освоения" украинского рынка Евросоюзом?

Продолжая анализировать прибалтийский опыт, следует сразу выделить то, что Россию может ожидать массовая эмиграция с Украины. Если прибегать к прибалтийским цифрам отмечаемой там эмиграции, то они колеблются на уровне 12-18% от общего населения. Для Украины это будет означать 5-8 млн. человек. Даже если только половина из них изберет Россию, то встает серьезнейшая проблема финансирования их обустройства. Как мне представляется, Россия в таком случае будет вправе требовать финансовую компенсацию с Евросоюза, который создает свое политикой условия для массовой эмиграции. Другая проблема - неизбежная фрагментация Украины по экономическим и этническим признакам. Поскольку гармонизированное право Евросоюза допускает, как свидетельствует прибалтийская практика, наличие неграждан, то России придется принимать экстренные и масштабные меры по защите прав российских граждан и лиц российского происхождения. Особую остроту вопрос приобретет в случае социальных беспорядков, которые может породить деиндустриализация и сопровождающая ее безработица. Еще одна проблема - укрепление таможенной границы, в том числе в свете предстоящего заключения соглашения о свободной торговле между Евросоюзом и США. По всем трем пунктам России придется изыскивать солидное дополнительное финансирование, компенсировать которое, повторюсь, оправданно и обоснованно требовать с Евросоюза. Как видите, перечисленные проблемы носят предметный характер для России и далеко выходят за предлагаемое европейскими и американскими политологами и политиками зауженное видение "Восточного партнерства" как простой возможности геополитического выбора.

ИА REGNUM: Как Вам видится дальнейший ход событий после саммита "Восточного партнерства" в Вильнюсе?

Мне кажется, что, если суммировать циркулируемые в настоящее время оценки, то их можно свести к вопросу, станет ли Вильнюсский саммит переломным или промежуточным, то есть, кто кого одолеет: конъюнктура - здравый смысл или здравый смысл возобладает над конъюнктурой. Думаю, что при любом исходе ни Россия, ни Евросоюз не ослабят усилий в отношении Украины. В связи с этим, России, на мой взгляд, следует более последовательно и более настойчиво разъяснять Евросоюзу, что для Еврокомиссии пришло время начать отвыкать от восприятия постсоветского пространства только как рынка для поглощения своих товаров и услуг.

ИА REGNUM: А для самой Украины, что может означать ассоциация с ЕС и взаимная зона свободной торговли?

Как заметил президент России Владимир Путин, решение должна принять сама Украина, то есть самостоятельно и тщательно взвесить все "за" и все "против". Это означает, что основная и историческая ответственность ложится на украинскую элиту. В связи с этим, хочется надеяться, что украинским политическим, экономическим, общественным деятелям удастся освободиться от политической наивности. Что я имею в виду? Во-первых, можно по разному относиться к творчеству Никколо Макиавелли, но фактом остается то, что история чаще подтверждает, чем опровергает его основные тезисы управления государством. В частности, то, что инициаторы противоестественных преобразований, как правило, принудительно уходят со сцены в ходе этих преобразований, то есть нынешней украинской политической элите надо быть готовой к тому, чтобы освободить место для тех, кто будет претворять в жизнь возможную ассоциацию Украины с ЕС. Во-вторых, что вытекает из первого, следует учитывать, что после ассоциации Украины с ЕС со стороны ЕСовских структур неизбежно последуют меры, побуждающие действующих украинских политиков и общественных деятелей к выходу из активной политики и общественной деятельности. Западная политика достаточно шаблонна. Нельзя исключать, что такие меры уже подготовлены - что-нибудь к примеру, в виде "списка Тимошенко" и т.п. Да, и историческая ретроспектива говорит о том же, достаточно вспомнить случай с бывшим украинским премьером П.Лазаренко, выехавшим в США.