Анонсированная осенью прошлого года крупная оружейная сделка между Россией и Ираком приняла практический вид. В конце прошлой недели появились сообщения о начале поставок в арабскую страну первой партии российской военной техники.

Резонанс контракту Москвы и Багдада все последние месяцы придавал ряд факторов. Во-первых, изначально озвученный объём сделки в $4,2 млрд. Суммы подобных разовых соглашений были характерны для военно-технического сотрудничества России, например, с Индией и Китаем. Для ближневосточного сегмента экспортных поставок отечественного ОПК несколько миллиардов долларов одним контрактом было расценено как безусловный прорыв в российско-иракских отношениях. Правда, затем объёмы заметно поубавились. Ныне, как можно понять из скудных сообщений близких к властям источников, Багдад решил ограничиться закупкой авиационной и противовоздушной техники. Хотя ранее говорилось и о наземных видах вооружений, которые иракская сторона пожелала приобрести у российских партнёров. 17 октября советник премьер-министра Ирака Али аль-Мусави сообщил о старте поставок в страну вертолётов Ми-35 и Ми-28НЭ. Со слов советника, они нужны Багдаду для борьбы с террористической угрозой внутри так и не обретшей стабильности арабской страны. При этом доверенное лицо иракского премьера подчеркнуло сугубо оборонительный характер закупаемой у России техники. Наверное, именно этой принципиальной установкой иракских властей по защите страны от внутренних и внешних угроз обусловлены предположения (пока только предположения) о последующих закупках Багдадом и систем ПВО российского производства. Среди последних отмечаются комплексы "Панцирь-С1".

Другой фактор, придавший в своё время российско-иракской сделке резонансный характер, был связан с якобы обнаружившейся коррупционной подоплёкой. Через считанные недели после визита премьер-министра Ирака Нури аль-Малики в Москву в октябре прошлого года, по итогам которого оружейный контракт получил "путёвку" в медийное пространство, из Багдада прозвучали неожиданные заявления. Указанный выше советник аль-Мусави поделился с прессой подозрениями Багдада в наличии коррупционных рисков по контракту с Москвой. И даже обмолвился о выходе его страны из предыдущих договорённостей с российской стороной. Антикоррупционный пыл иракцев был вскоре поумерен. Но не снял возможность аннуляции контракта. В начале 2013 года появлялись сообщения о расторжении соглашений. Однако в феврале руководство "Рособоронэкспорта" заявило, что контракт не отменён, он просто ещё не вступил в силу.

К весне текущего года стороны исключили из своего лексикона слова "аннуляция" и "коррупция", перейдя к будням медленного, но всё же поступательного движения к реализации ранее достигнутых соглашений. Свою позитивную роль для недопущения провала сделки сыграла рациональная концентрация Ирака на российских вертолётах. С последующим выходом на приобретение более сложной техники российского производства (системы ПВО). Пришёлся к месту также предложенный Москвой "бонус" на четыре дополнительные винтокрылые ударные машины к ранее оговоренной партии. Прибавка в 4 вертолёта не только довела общий объём поставки техники до 40 единиц МИ-35 и Ми-28НЭ, но и позволила, наконец, изъять из досье контракта некие коррупционные подозрения.

Немаловажное наблюдение по поводу доведения общего числа вертолётов до четырёх десятков. Как известно, именно такой объём поставленных зарубежному заказчику машин позволяет в дальнейшем, а иногда и параллельно поставке, поднять вопрос о создании на территории партнёра сервисного центра по обслуживанию и ремонту вертолётной техники.

Ещё одним фактором, преследовавшим все последние месяцы оружейную сделку Москвы и Багдада, стало участие российской компании "Газпром нефть" в разработке перспективных месторождений в Иракском Курдистане. Для центрального правительства Ирака это было (и в целом остаётся таковым) большим раздражителем. Любую деятельность курдов на севере страны по выстраиванию самостоятельного курса с зарубежными энергокомпаниями, в Багдаде считают поползновением на свои властные прерогативы. У "Газпром нефти" заключены контракты не только по перспективным месторождениям "сепаратистского" региона, но и на территории "материкового" Ирака. "Газпром нефть" участвует в трёх проектах в автономном регионе с общими извлекаемыми запасами не менее 670,5 млн. баррелей нефтяного эквивалента. Компания планирует вложить в проекты в Иракском Курдистане около $1 млрд. При этом "Газпром нефть" работает и с центральным правительством Ирака: на правах оператора проекта компания входит в иностранный консорциум, добывающий нефть на месторождении Бадра.

Это лишь гипотеза, хотя и претендующая на объективность. Багдад пошёл на заключение крупной оружейной сделки с Москвой, не в последнюю очередь, преследуя цель отвлечь российские компании от тесных связей с иракскими курдами. Но и у Москвы есть свои аргументы, позволяющие нейтрализовать подозрения Багдада в ведении дел за его спиной и в обход его интересов. Данные аргументы в последнее время могут получить более развёрнутый характер, учитывающий реалии в отношениях правительства аль-Малики с внешним миром.

Выведя свои боевые части из Ирака к концу 2011 года, американцы сразу перешли на рельсы преимущественной поддержки регионального правительства курдов со столицей в Эрбиле. Если вновь обратиться к "вертолётной теме", то подобная поддержка нашла свои проявления и в этом вопросе. В конце прошлого месяца стало известно о размещённом региональным правительством курдов заказе на приобретение 14 лёгких вертолётов производства американской компании "MD Helicopters". Машины планируется использовать для нужд местных сил безопасности и медицинской эвакуации. Предположительно вертолёты будут переданы в отряды вооружённых сил Иракского Курдистана − Пешмерга.

Багдад может быть спокоен в отношении Москвы хотя бы в той части, что в ближайшем будущем военно-техническое сотрудничество с иракскими курдами не значится во внешней повестке россиян на Ближнем и Среднем Востоке. А по вопросам более равномерного распределения инвестиций зарубежных энергокомпаний на иракском рынке всегда можно договориться.

США заметно сбавили приоритетность для себя ровных отношений с правительством аль-Малики. Из Вашингтона идут скрытые сигналы о крайне неодобрительном отношении к тесным контактам на правительственном уровне между Багдадом и Тегераном. В свою очередь, по самолюбию иракцев бьёт их устранённость от актуальных ближневосточных процессов, пребывание в роли перспективной "ближневосточной баррели", но никак не влиятельной силы в хронически нестабильном регионе. На пике разговоров об ударе США по Сирии, опасность которых была отведена российской инициативой по химическому разоружению сирийцев, иракцы вспомнили о своих мирных предложениях. В августе премьер-министр Ирака предложил план политического урегулирования в Сирии, предусматривающий полное прекращение огня, отказ от финансирования и поставок оружия сторонам конфликта, выдворение из страны иностранных наёмников, принуждение сторон конфликта к мирным переговорам под контролем ООН вплоть до выборов и передачи власти. Но здравые инициативы иракцев не удостоились серьёзного внимания со стороны США.

Текущий момент способствует сближению России и Ирака на отдельных треках их двусторонних отношений. Хотя Москве вновь, по большому счёту, нечего предложить одной из ближневосточных стран, кроме своей продукции военного назначения и участия своих компаний в разработке нефтегазовых месторождений, и в этих вопросах ей необходимо набирать максимально возможное количество внешне- и военнополитических очков.

Михаил Агаджанян - политолог (Ереван)