Египет продолжает лихорадить. Столкновения сторонников и противников Мурси происходят почти постоянно и приводят к очередным жертвам. Однако уже очевидно, что "Братья-мусульмане" проиграли. В целом, реализация исламистского проекта в Египте отложена. Мог ли Мурси удержаться у власти? Нет, не мог. Египетская экономика в прошлом году показала 2% темпы роста, что с учётом местной демографии означало автоматический рост безработицы, превысившей 13% (в 2010-м - 9,1%). В этом году темпы роста оказались отрицательными.

Кроме всего прочего, правительство Мурси столкнулось с "проседанием" туриндустрии, составляющей около 15% местной экономики: если в 2010-м в страну въехало 14 млн. 731 тыс. туристов, то в 2012-м - 11 млн. 532 тыс., и поток продолжает снижаться. Поступления от туризма снизились ещё сильнее. В 2010-м доходы египетской туриндустрии составили $13,6 млрд, с начала этого года - $4 млрд.

Между тем, революционному Каиру были критически нужны деньги. В авторитарную эпоху Мубарака была создана система социальных льгот и субсидий, которая позволила свести количество граждан, живущих в крайней бедности (менее чем на $1,25 в день) практически к нулю. Получателями субсидий в той или иной мере является 85% египтян. Проблема в том, что египетский "собес" стоит дорого - на субсидирование цен на топливо тратится $17 млрд в год, на бесплатное и радикально "уценённое" продовольствие - ещё $5,5 млрд. Изрядное количество египтян получают "рационные карты" и два десятка лепёшек "баланди" в день по цене в 1 цент, страдая от переедания, а не от недоедания - но отмена подобных субсидий везде и всюду вызывала грандиозные всплески недовольства. Между тем, революционная сознательность масс в Египте впечатляет - так, забастовки в стране практически перманентны (более 1000 за прошлый год).

Ответом администрации Мурси на эту ситуацию стало обширное и хаотическое повышение налогов (в основном ударившее по жителям мегаполисов). Первым следствием подобных мероприятий стало повышение потребительских цен, вторым - массовое бегство капитала, подстёгиваемое политической нестабильностью. Уменьшение инвестиций и логическое снижение темпов экономического роста вплоть до отрицательных привели к 15% дефициту бюджета, включению печатного станка и дополнительному росту потребительских цен.

В дополнение, основные субсидируемые товары - топливо и продовольствие - в значительной степени импортируются (например, ввозится около половины потребляемой пшеницы). Итог таков. В конце правления Мубарака дефицит торгового баланса страны составлял $18,5 млрд, а платёжный баланс показывал плюс в $3,1 млрд за счёт туризма и импорта капитала.

"Революционный" Египет обзавёлся дефицитом торгового баланса в $30,431 млрд в 2011-м и $40, 257 млрд в 2012-м. При этом ВВП страны - $229,5 млрд. (дефицит торгового баланса в 17,6% ВВП, что само по себе выглядит как смертный приговор). На этом фоне поступления от туризма снизились, а приток капитала сменился его оттоком. Как следствие, золотовалютные резервы, составлявшие при Мубараке $36 млрд, и росшие, ужались до $16 млрд. Как видно из вышеприведённых цифр, этого хватит, чтобы покрывать внешнеторговый дефицит в течение менее полугода.

По сути, режим "Братьев-мусульман" могла бы спасти только массированная внешняя помощь. Однако привлечение значительных займов в египетскую экономику проблемно само по себе - госдолг страны, значительный ещё до революции, возрос с 74,7% в 2008-м до 85% в 2012-м. Проблемное состояние экономики, естественно, затрудняет его обслуживание (соответствующие затраты возросли с $6 млрд в 2010-м до $8 млрд в 2012-м). Кредитный рейтинг Египта - ССС+, в двух "шагах" от дефолта. При этом специфика администрации Мурси ещё более усугубляла проблему. Запад, очевидным образом, не горел желанием спасать режим "Братьев-мусульман": предоставление $4,8 млрд кредита МВФ было закономерно увязано с урезанием системы субсидий. То же относилось к большинству монархий Залива - и Саудовская Аравия, и ОАЭ, и Кувейт находятся с "братьями" в не самых дружелюбных отношениях. В итоге основными спонсорами Мурси выступали Катар ($8 млрд за прошлый год) и не слишком богатая Турция ($2 млрд). Однако, как видно из динамики золотовалютных резервов, содержать 85-миллионную страну практически в одиночку Катар не мог. Теперь он этого ещё и не хочет - новый эмир Катара Тамим вполне разделяет взгляды своих соседей на "Братьев-мусульман". Так, их духовный лидер Юсуф Аль-Кардави, долгое время живший в стране, теперь объявлен персоной нон-грата.

Иными словами, финансово - это безысходный конец. Даже если военные завтра вернут власть Мурси, режим не продержится и полугода - рухнув вместе с экономикой. Как ни парадоксально это звучит, но позволить себе прелести исламистского режима могут либо предельно бедные (живущие, по сути, в рамках натурального хозяйства), либо, напротив, относительно развитые страны. Иран, представляющий собой пока единственный пример устойчивого "фундаменталистского" государства, в этом смысле особенно показателен. Иранская революция, как ни странно, обязана своим долгосрочным успехом свергнутому ею шаху. Проводимая им жёсткими авторитарными методами "белая революция", с одной стороны, породила мощный протестный потенциал - однако, с другой стороны, достаточно масштабная индустриализация в её ходе создала тот экономический фундамент, который позволил режиму аятолл удержать власть, несмотря на санкции и многолетнюю войну. Абсолютно зависимый от внешней помощи Египет просто не может позволить себе иранскую траекторию развития.

Тот же Иран даёт и пример, по-видимому, единственно возможной тактики, позволяющей надёжно отстранить военных от власти. Местные фундаменталисты практически сразу же пошли по пути создания собственных вооружённых формирований, сопоставимых по численности с "официальной" армией (250 тыс. человек), и, опираясь на них, перешли к репрессиям против военных (более 20 тыс. казнённых). Амбиции египетских "Братьев-мусульман", напротив, не опирались на сколько-нибудь значимую силовую поддержку.

По сути, режим Мурси был обречён уже в момент избрания последнего президентом. Вопрос в том, как будет развиваться ситуация дальше. Очевидно, что "Братья-мусульмане" обладают достаточной поддержкой в обществе, чтобы долго и успешно создавать нестабильность в стране. Однако шансов вернуть власть в обозримом будущем у них нет. Смена власти в Катаре лишила их финансовой и информационной поддержки - по сути, единственным спонсором "братьев" остаётся Турция, расколотая внутренне, не располагающая значительными финансовыми возможностями и втянутая в сирийский кризис. Джихадистские группировки, которые могли бы оказать им силовую поддержку, в значительной мере "заняты" в той же Сирии, и, как правило, состоят на содержании Саудовской Аравии и Катара (так, обосновавшийся в соседнем секторе Газа ХАМАС финансируется эмиратом).

Напротив, военные располагают ресурсами, позволяющими им относительно прочно контролировать ситуацию. Военный режим уже получил $5 млрд от Саудовской Аравии, $4 млрд от Кувейта и $3 млрд - от ОАЭ. Это, очевидно, спасёт египетскую экономику от немедленного коллапса. Внушительная и неплохо вооружённая армия способна относительно эффективно подавить возможное повстанческое движение - особенно учитывая уже проявленную готовность американцев помочь в борьбе с джихадистскими группировками.

Значит ли это, что исламистский проект в Египте мёртв? В краткосрочной перспективе - безусловно. В долгосрочной - возможны варианты. Возобновление экономического роста эпохи Мубарака в ближайшем будущем нереально - так, Европа, на которую приходится треть египетского экспорта, замедлила темпы экономического спада, однако рецессия не преодолена, и это надолго. При этом население продолжает быстро увеличиваться (суммарный коэффициент рождаемости 3,02) и конца этой сюрреалистической гонке не видно - коэффициент рождаемости в 2008-м был таким же, как 1992-м (27 промилле), а к 2012 возрос до 0,32, вернувшись к уровню тридцатилетней давности. Как следствие, военный режим не сможет остановить дальнейший рост безработицы.

Тот же рост населения, за которым естественным образом следует рост потребления продовольствия, будет неизменно оказывать давление на торговый баланс страны (согласно прогнозу ООН, население Египта к 2050-му составит 133 млн человек). При этом собственное производство продовольствия в Египте может радикально снизиться - согласно выкладкам египетских экспертов, постройка Эфиопией плотины на Голубом Ниле уменьшит количество воды, получаемой страной с 30 до 12 млрд. кубометров в год. Иными словами, в наиболее "оптимистическом" варианте страна будет всё глубже погружаться в долговую яму - и долговой кризис выглядит практически неизбежным.

Столь же неизбежен демонтаж массивной системы социальной поддержки. Мотивы отказа нового руководства Египта от кредита МВФ, обусловленного её реструктуризацией, очевидны. Однако, $12 млрд, полученных от монархий Залива, заведомо не хватит на поддержание статус-кво, и новому режиму придётся либо демонтировать сверхзатратную систему субсидий с соответствующими политическими издержками, либо наблюдать коллапс экономики. Между тем, горючего материала в Египте будет предостаточно и впредь. Доля молодёжи в населении, хотя и снижается с 2011-го, всё же остаётся очень высокой. Исламистская идеология, как показывает опыт той же Турции, будет пользоваться поддержкой примерно 2/3 населения ещё очень долго.

При этом, отстранив от власти "умеренных" исламистов, военные вынуждены блокироваться с радикальными - состоящие на содержании Эр-Рияда салафиты из партии Ан-Нур уже получили предложение войти в состав правительства. При этом, существуя на саудовские деньги, светское правительство Египта не сможет сколько-нибудь эффективно препятствовать распространению салафитского влияния.

Иными словами, краткосрочный прогноз для Египта однозначен - мы, вероятно, увидим продолжение периода нестабильности и цепочку стремительно теряющих популярность и неустойчивых правительств, перемежаемых периодами военного правления. Это пакистанский сценарий. В долгосрочной перспективе несомненная сейчас победа светской части египетского общества может оказаться пирровой - экономика Египта крайне нестабильна и вполне вероятный кризис вполне может привести к власти укрепивших свои позиции радикальных исламистов. Едва ли надолго - но результат в любом случае может оказаться крайне эффектным. Альтернативой может быть только предельно жёстский репрессивный военный режим.

Евгений Пожидаев - международный обозреватель ИА REGNUM