В преддверии недавней операции в Газе израильские ВВС нанесли удар по оружейному заводу в Судане, по мнению Запада, контролируемому иранцами. Атака была воспринята как репетиция удара по "владельцу" - однако де-факто контекст явно шире. Африканские интересы Тегерана достаточно значимы, а борьба за континент имеет вполне ожесточённый характер.

Первая попытка иранской экспансии в Африке приходится на 1980-е - начало 1990-х, когда Тегеран увлечённо занимался "экспортом революции". Муаммар Каддафи в своё время называл исламскую оппозицию не иначе как "бродячими псами из Афганистана и Ирана". Алжирский режим также обвинял иранцев в поддержке восставших исламистов из ИФС - так, по некоторым данным, группировка получила в 1992 году $20 млн из бюджета "режима аятолл". Однако прочные позиции Ирану удалось занять только в Судане, где "персы" наладили сотрудничество с захватившим власть в 1989 году Омаром аль-Баширом, взявшим курс на построение исламского государства. Режим Аль-Башира в начале 1990-х получил от Ирана весьма многое из того, что помогло ему остаться у власти - несколько сот миллионов долларов, военную помощь и экономические соглашения. Де-факто, между Ираном и Суданом был заключён военный и политический союз. В "нулевых" это выразилось, например, во взаимной поддержке двух стран по дарфурскому и ядерному вопросам.

Впрочем, 1990-е в целом оказались паузой в иранском "экспорте революции", как и первая половина нулевых. На африканском направлении к значимым акциям можно отнести разве что короткую попытку сближения с Каддафи 2000-2004 годов. Однако соглашение, предусматривавшее передачу Ливии иранских ракетных технологий, на практике оказалось лишь уловкой полковника в его торге с Западом.

Тем не менее, начиная со второй половины нулевых мы вновь видим нарастающую активность Ирана в Африке. Что нужно Тегерану на "Чёрном континенте"?

Во-первых, Иран достаточно быстро индустриализуется. Так, динамика производства стали в стране выглядит достаточно впечатляюще: 1,5 млн. тонн в 1989-м превратились в 6 млн. тонн в 1996-ом и 13 млн. - в 2011-ом. В итоге страна оказалась на вполне достойном 17-м месте по её выплавке. Столь же бодро развивается автопром, занимающий вторую строчку в иерархии иранских отраслей после "нефтянки". В 1998-м Иран выпустил 250 тыс. автомобилей, в 2011-м - 1,4 млн. Иными словами, страна производит больше автомобилей, чем Англия или Италия, на душу населения - почти вдвое больше, чем Россия, и активно их экспортирует. Таким образом, исламская республика - уже отнюдь не нефтяной бантустан. Отсюда - потребность в сырье и рынках для сбыта промышленной продукции.

Однако, во-вторых, возможности для экономической экспансии для Ирана сжимались всю вторую половину "нулевых" из-за нарастающего вала официальных и полуофициальных санкций. Так, развитие сталелитейной промышленности сдерживалось дефицитом кокса - зависимая от США Австралия, откуда импортировался уголь, блокировала поставки.

Отсюда чисто экономический интерес к Африке. Во-первых, это источник сырья и рынок сбыта. Во-вторых, это идеальный набор посредников, способных закупить для Ирана то, что ему не продают официально. Так, Судан выступал как промежуточное звено при закупках, например, лекарств.

На этот фон накладывается политическая и идеологическая составляющая - имеющая собственные экономические аспекты. Естественно, иранцы поддерживают шиитов и ведут достаточно активную миссионерскую деятельность. Следует учитывать, что шиитское меньшинство рассеяно практически всюду, где присутствуют мусульмане. Как следствие, шиитские общины присутствуют в северной части Африки вплоть до Ганы, на востоке континента - вплоть до Танзании и снова встречаются в ЮАР. Как правило, это единицы процентов от общей численности населения. Однако, например, в Нигерии 5% от общей численности местных мусульман составляют 3,3 млн., и шиитская община быстро растёт.

При этом экспортируемая Ираном идеология не сводится к тривиальному исламскому фундаментализму - неошиитская доктрина сочетает традиционализм с элементами, позаимствованными из марксизма. Шиизм - изначально религия угнетаемого меньшинства с сопутствующими "революционными" тенденциями, суннитский принцип "лучше сто лет тирании, чем один день хаоса" ему чужд. Как следствие, доктрина Хомейни в некоторых отношениях весьма "красная" - неошиитский "мессидж" содержит антиколониальный пафос, призыв к восстанию угнетаемого "юга" против доминирующего "севера".

Отсюда довольно своеобразная схема "инфильтрации" Ирана в Африку. С одной стороны, как и Пекин, Тегеран склонен к долгосрочным вложениям в инфраструктуру и прямой поддержке бедных стран. С другой, в отличие от Китая, экономическое проникновение сопровождается экспортом идеологии. Кроме всего прочего, это приводит к тому, что иранцы, в отличие от 80-х, благополучно сосуществуют со светскими режимами с социалистическим уклоном, но находятся в отвратительных отношениях с монархиями (Марокко).

Рассмотрим теперь ситуацию с конкретными странами. В отношении Ливии Иран пытается использовать посткаддафистский хаос для усиления своего идеологического влияния. Тегеран приветствовал свержение режима Каддафи (что, мягко говоря, неудивительно), оказал существенную гуманитарную помощь и попытался наладить приемлемые отношения с Переходным национальным советом, параллельно способствуя распространению неошиизма. В Тунисе весьма успешно действует иранская неправительственная организация "Тунисская лига толерантности". Столь же упорно - хотя и нелегально - Иран пытается пробиться в Марокко.

Однако Северная Африка фактически превратилась в очередную площадку для "драки" между Тегераном и монархиями Залива. Так, спонсируемые саудитами суннитские радикалы упорно сопротивляются попыткам Ирана расширить своё присутствие в Ливии. Например, 31 июля в "революционном" Бенгази с одобрения местных исламистских группировок арестовали семерых сотрудников иранского "Красного полумесяца" (исламский аналог "Красного креста") - медиков заподозрили в проповеднической деятельности немедленно после того, как они спустились с трапа самолёта. В Тунисе иранской "Лиге толерантности" противостоит созданная саудитами "Тунисская лига по борьбе против шиитского течения" - и ожесточённые августовские столкновения в Габесе говорят о весьма впечатляющем накале противостояния. Марокканцы "давят" "шиа Али" в безжалостном стиле монархий Залива. "Марокко единая страна, и у нас нет шиитов" ((с) глава марокканского МИДа) - хотя статистика говорит об обратном.

К югу от Сахары картина примерно та же. Иран отнюдь не собирается ограничиваться Суданом - так, в Ирано-Африканском форуме 2010-го приняли участие более сорока африканских государств. Вплоть до 2011-го ключевым партнёром Ирана был Сенегал. Страна получила от Тегерана кредит на $120 млн на покупку иранских тракторов, там же были построены химический завод и предприятие по сборке автомобилей. Обсуждался и проект по переработке сырой нефти. В соседнем Мали иранцы собирались строить ГЭС. В восточной Африке объектами иранских интересов стали соседние Кения, Танзания и Уганда.

Однако, если в Северной Африке персам противодействуют саудиты, то к югу от Сахары они сталкиваются с сопротивлением США, а в приложении к Судану - и с Израилем. Налёт на Ярмук - отнюдь не первая акция Тель-Авива в Судане. Так, в 2009-м, во время операции "Литой свинец", израильские ВВС уничтожили в районе суданско-египетской границы 119 человек и 23 автомобиля, доставлявших, по мнению Израиля, иранское оружие ХАМАС. Налёты и взрывы воспроизводились в 2011-м и мае этого года. Несомненно также, что в списке причин, приведших Судан к расчленению, фигурировали не только китайские, но и иранские связи.

Не столь очевидно проиранский Сенегал, видимо, отделался лёгким испугом. В 2010-м в Нигерии задержали партию оружия "предположительно иранского происхождения" и "предположительно предназначенного повстанцам из Движения демократических сил Казаманса", сепаратистского региона на юго-западе Сенегала. Версия выглядела очевидно бредовой, однако сенегальское правительство ей "поверило". Ответом со стороны Ирана стало предложение $200 млн, однако в феврале 2011-го Сенегал всё же разорвал дипотношения с Тегераном. В самой Нигерии, между тем, развивается охота на шиитов: глава местной общины был убит - по официальной версии, суннитскими радикалами - в этом году. Учитывая то, что ключевыми финансовыми донорами Нигерии являются Англия и США, за историями о поставках Ираном оружия врагам собственного союзника и расстрелами шиитских лидеров, возможно, маячит Вашингтон.

Иными словами, в битве за "никому не нужную" Африку появляются всё новые участники, и Иран, безусловно, является одним из потенциально значимых. Независимо от судьбы "режима аятолл", продолжающая индустриализация и традиционно глобальные амбиции Тегерана, привыкшего к "великодержавному" статусу и жаждущего реванша за столетия полуколониальных унижений, будут подталкивать его к экспансии на "чёрном континенте".

Евгений Пожидаев