Москва, 18 октября, 2012, 09:10 — ИА Регнум. По мере приближения 2014 года, в котором, согласно договору, подписанному Бараком Обамой, американские военные должны будут оставить Афганистан, актуальность вопроса о том, что же будет в этой стране после ухода воинского контингента, возрастает с каждым днем.

Правда, после подписания соглашения о стратегическом партнерстве между США и Афганистаном стало очевидно, что военное присутствие американцы в Афганистане сохранят, но все же в несопоставимом объеме. Это даст возможность Вашингтону, с одной стороны, удерживать контроль над важной геополитической точкой, а с другой - переложить большую часть ответственности за ситуацию в Афганистане на кого-нибудь другого. Понятно, что в первую очередь - на афганское правительство и его вооруженные силы, далее - на другие страны региона. В частности к этому можно отнести и заигрывания с Казахстаном, когда из уст сначала американских экспертов, а потом и помощника госсекретаря США Ричарда Баучера было сказано, что Казахстан "может играть лидирующую роль в качестве инвестора региональных инфраструктурных проектов".

Одним из крупных игроков, который может ринуться в образовавшийся вакуум, несомненно, является Китай, в силу своих национальных интересов как никогда заинтересованный в регионе. Китайский фактор, в том числе, определил и значимость для Вашингтона сохранения американского влияния в Афганистане. И это только усиливает неопределенность дальнейшего развития ситуации в этой стране.

Некоторые российские эксперты отмечают высокий интерес Китая к Афганистану и возможность его активного и всестороннего участия в развитии Афганистана: и как геополитического игрока, и как глобальной экономической державы. Например, (российский ученый) Аждар Куртов в материале, опубликованном информационным агентством "Фергана" "Афганистан и Центральная Азия: Кто будет спасать регион после ухода американцев?", рассуждая об иностранном военном присутствии в Афганистане, предлагает свой рецепт: "пусть лучше Китай занимается этими делами, если у него есть такое желание, чем Россия".

Основной интерес

Стратегический интерес Китая, в силу которого он просто не может быть равнодушен к Афганистану, заключается в обеспечении собственной безопасности. Собственно, это основная характеристика современной внешней политики Пекина, которая диктуется строго интересами внутреннего развития Китая. В случае с Афганистаном, это в первую очередь влияние на Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР), являющийся давней "ахиллесовой пятой" Китая.

Наличие зоны нестабильности неподалеку от своих не самых спокойных районов естественно противоречит интересам Китая, тем более, что члены сепаратистских организаций Синьцзяна были неоднократно замечены на территории Афганистана. Последний фактор дал повод рассуждать о возможном наличии в Афганистане баз по подготовке боевиков для деятельности в СУАР.

Не меньшим вызовом для Китая является сценарий "афганизации" Пакистана, который является традиционным союзником Пекина в регионе. Взаимоотношения Китая и Пакистана очень многогранны, отличаются высоким уровнем взаимодействия и уже немалой историей. Помимо того, что Пакистан является соседней ядерной державой, нестабильность в которой в принципе может нести риск глобальной угрозы, для Китая "афганизация" Пакистана чревата потерей влияния в регионе и перемещением волны хаоса уже на собственно территорию Китая.

Более того, с учетом неопределенности дальнейшего развития стран Средней Азии и Казахстана, нестабильность Афганистана может оказать деструктивное влияние на весь среднеазиатский регион, создав пояс нестабильности вдоль западных границ Китая, что будет серьезно сдерживать его развитие. Нужно заметить, что форсированное развитие Синьцзяна идет во многом благодаря экономическому сотрудничеству со Средней Азией, и Пекин прекрасно осознает это и поощряет. Так, Вэнь Цзябао (глава госсовета КНР) предложил сделать СУАР форпостом между странами, подчеркнув что "реформа открытия и возрождения Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) необходима не только для народов СУАР, но и сулит большие шансы для стран Евразии".

Поэтому Китай не может безучастно смотреть, как развиваются события в Афганистане и тесно связанным с ним Пакистане, прямые риски его национальным интересам слишком высоки.

В июне этого года, Китай установил с Афганистаном отношения стратегического партнерства и взаимодействия, тем самым продемонстрировав важность афганского направления в китайской внешней политике.

НОАК и Афганистан

Несмотря на заинтересованность Китая в Афганистане и имеющиеся реальные возможности возглавить коалицию по установлению безопасности в Афганистане, после ухода американцев, тем не менее, весьма сомнительно, чтобы Пекин решился на введение частей Народно-освободительной армии Китая (НОАК) в Афганистан.

Это несет в себе серьезные риски, которые могут перечеркнуть многие достижения Китая и надолго остановить его рост.

Во-первых, ясно, что любой иностранный солдат будет восприниматься афганцами как оккупант, и китайские миротворцы вряд ли будут восприниматься иначе. Тем более, что в этом случае все усугубится, с одной стороны, религиозным фактором, с другой тем, что Китаем руководит коммунистическая партия. А с коммунистами у афганцев связаны не самые приятные воспоминания.

Во-вторых, очевидно, что НОАК не может конкурировать с вооруженными силами США в вопросах участия в локальных конфликтах. США, помимо того, что являются ведущей военной, финансовой и технологической державой, накопили также огромный опыт по ведению боевых действий во всевозможных конфликтах. Поэтому можно предположить, что потери китайских частей будут не меньше, а скорее всего и больше чем на данный момент у США и его союзников.

И это подводит нас к третьему, одному из важнейших аспектов. Это информационная война. Западные СМИ, которые являются по сути доминирующими в мире, обрушатся с такой силой на Китай за каждый инцидент с применением оружия, что репутации Китая, как мирного государства, может прийти конец. А именно над этим образом - образом мирно развивающегося, никому не угрожающего Китая - в последние двадцать с лишним лет Пекин трудится упорнее всего.

Например, в 2005 г. на широкие экраны вышел боевик "Домино" с Кирой Найтли в главной роли. Один из героев фильма был афганец, собирающий деньги для организации вооруженного сопротивления на своей родине. Интересный факт заключается в том, что когда показывали историю афганца видеоряд шел о вторжении СССР в Афганистан и у зрителя не оставалось сомнений, кто именно виноват во всех бедах симпатичного в целом персонажа. Хотя уже который год вроде бы в Афганистане находились войска не с красным, а со звездно-полосатым флагом.

Причем победить в этой информационной войне ни Китаю, ни какой-либо любой стране практически невозможно. Достаточно легко прогнозировать, что если место США в Афганистане займет другая страна, тон событий в западных СМИ мгновенно от нейтрального перейдет в ожесточенно критический, а Голливуд завалит мир красочными фильмами, описывающими зверства "интервентов".

Поэтому как китайские эксперты, так и китайское руководство всячески подчеркивает неприемлемость военного участия Китая в афганском вопросе. Например, профессор Ли Дагуан из Национального университета обороны утверждает: "КНР, являясь частью мирового сообщества, готова к международному сотрудничеству и содействию в обеспечении регионального мира и стабильности, однако Китай не будет применять военную силу".

А генеральный секретарь Ху Цзиньтао на 9-м заседании Совета глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества в Екатеринбурге заявил, что "китайская сторона неизменно придерживается той точки зрения, что урегулировать проблему Афганистана необходимо комплексными средствами, лежащими в сфере политики и экономики, но никак не военным вмешательством", тем самым в очередной раз подтвердив нежелание Китая повторить судьбу СССР и США в Афганистане.

Главный козырь

Соответственно, Китай делает ставку на экономические проекты, тем паче, что такая стратегия принесла ему пользу во многих регионах мира. В планах по дальнейшему сотрудничеству после подписания Соглашения о стратегическом партнерстве наиболее реальным выглядят проекты расширения именно экономического взаимодействия. И в это трудно не поверить, так как традиционные мантры по борьбе с терроризмом, наркотрафиком и торговлей оружием, без оглашения конкретных механизмов, выглядят не более, чем благими пожеланиями.

На встрече с Хамидом Карзаем, Ху Цзиньтао подчеркнул, что "китайское правительство продолжит стимулировать способные китайские компании инвестировать в Афганистан" и особо отметил планы по расширению взаимодействия в сфере экономики, торговли, энергетики, сельского хозяйства, инфраструктуры, проектов развития, образования и культуры.

Также Китай в 2012 году окажет помощь правительству Афганистана в размере $23,8 млн на различные проекты. Конечно, это несравнимо с $4 млрд, которые Кабул требует у НАТО в качестве "инвестиций за мир", но в отличие от НАТО у Китая и нет ответственности за ту ситуацию которая сейчас наблюдается в Афганистане. Китай уже подписал с руководством Афганистана ряд договоров в нефтяной и газовой сферах, а также в отрасли добычи полезных ископаемых. На сегодняшний день, одной из самых крупных китайско-афганских программ является проект по разработке медного месторождения "Айнак" в северном Афганистане. Китайская компания China Metallurgical Group планирует инвестировать в месторождение Айнак $3,5 млрд. По плану с 2014 г. месторождение начнет работать на полную мощность, обеспечивая работой около 10 тыс. афганских граждан.

Более того, компания в рамках указанного проекта взяла на себя обязательство построить за свой счет угольную теплоэлектростанцию мощностью 400 МВт, а также железную дорогу, связывающую "Айнак" с городами Хайратон на границе с Узбекистаном и Торхам вблизи пакистанской границы.

Китай скоро начнет бурить нефтяные скважины в провинциях Сары Пул и Фарйап. Договор подписан на 25 лет и принесет экономике Афганистана $7 млрд дохода. Кроме того Китай должен построить первый в Афганистане НПЗ. По некоторым данным, Китай ведет 33 проекта в данной области, стоимость которых оценивается порядка $500 млн.

Ряд экспертов отмечают, что оказывая помощь правительству Карзая, но понимая шаткость его положения и укрепление сил Талибана, Пекин другой рукой, возможно, ведет переговоры с некоторым лидерами талибов. Это своего рода разумная страховка в случае, если после вывода основных сил США из Афганистана, центральное правительство падет, и Талибан будет одной из основных политических сил Афганистана.

Много говорится о роли ШОС в контексте Афганистана. Но во многом это связано с надеждами наполнить ШОС конкретикой, которой так не хватает этой организации. Так как достижение Афганистаном стабильности является общим интересом всех стран ШОС, то это наиболее подходящая точка соприкосновения. Поэтому уже много лет предлагаются "пояса безопасности" силами стран ШОС вокруг Афганистана. Эта идея, кстати, так в итоге и провалилась, поскольку никто не предложил ни внятных механизмов их создания, ни предложений о необходимости ШОС активно участвовать и т.д. и т.п. В силу системных проблем организации, далее чем принятия Афганистана в статус страны-наблюдателя дело не сдвинулось. А с учетом набирающей ход конкуренции между Китаем и Россией за Центральную Азию, перспективы реальных дел ШОС остаются весьма призрачными.

***

Таким образом, Китай крайне заинтересован в усилении своих позиций в Афганистане, для чего он использует все возможные механизмы. И в первую очередь экономические рычаги, делая особенный акцент на традиционных для Китая сферах добычи ископаемых и строительства инфраструктуры. Также, Китай пытается использовать ШОС в афганском направлении, убивая при этом двух зайцев: укрепляя позиции организации, а значит и свои в Центральной Азии и используя многосторонний формат в укреплении своих возможностей в Афганистане.

Но все же, вряд ли Поднебесной удастся выступить тем самым игроком, который сможет стабилизировать или контролировать Афганистан, так как это под силу только самому афганскому народу.

Адиль Каукенов, эксперт Агентства по исследованию рентабельности инвестиций,

специально для ИА REGNUM