В канун Дня Победы один то и дело оскандаливающийся канал пытался поставить фильм о четырех майских днях в конце Великой Отечественной. Достоверность происходящего возмутила часть общественности. Картину с показа сняли. В июне история повторилась - для очередного военного киноопуса нашли самое подходящее время, граждане вновь принялись протестовать. Министр культуры Владимир Мединский не слишком настойчиво просил фильм из программы убрать, объясняя это тем, что "кинолента спорная" и здесь "нет положительных героев, носящих советскую военную форму". В результате непродолжительных препирательств (для протестующих усилия пропали втуне) у гендиректора упомянутого телеканала Владимира Кулистикова прорезался талант к стихосложению и министр вместе с телезрителями получил отлуп в рифмованной форме. А фильм таки поставили - в лучшее время.

Война экранная

Из года в год телеканалы предпочитают гонять (и скоро, по всей видимости, загонят окончательно и бесповоротно) одни и те же названия. Редко-редко меж ними оказываются картины, снятые, например, в военное время. Та же история с фильмами 1950-1960-х годов и далее. Хотя выбирать есть из чего - с 1941 по 1991 год в СССР сняли 583 военных кино- и телефильма. Спору нет, не с каждой работы стоит сдувать пыль и вытаскивать на всеобщее обозрение. Но уж полсотни, а то и сотню фильмов, сделанных на уровне уже привычных для уха и глаза, набрать получится. А ведь еще есть массив европейских фильмов на темы Второй Мировой - польских, чешских, болгарских, немецких, французских. До нас они добираются в совсем уж смехотворно скудном количестве. Разумеется, показывать проверенное телерейтингом безопаснее, чем вытащить из небытия и показать картины перестроечной поры вроде "Воскресного дня в аду", "Гу-Га", "Танк "Клим Ворошилов-2"", или экстраординарные даже для своего времени "Письма к живым", "Восточный коридор", "Через кладбище" и т.п.

Конкуренцию советским фильмам могли бы составить фильмы российские. С начала нулевых наши кинематографисты выдали 192 кино-, теле- и документальных фильма, на сюжеты из истории Великой Отечественной войны. Но вот то, что пытаются предъявить публике и на теле-, и на киноэкранах на протяжении последних лет 10-12 чаще отдает гремящей-звенящей пустотой. Самоигральность военных сюжетов фактически перестала работать. И надежды на то, что коли картину не вытянут режиссер, исполнители, оператор, то и рассказанной истории будет вполне достаточно, раз за разом не оправдываются. Механическое повторение прошлых сюжетов, ситуаций, образов, режиссерских решений, операторских приемов превращает фильмы о войне в мертворожденные произведения, с трудом выжимающие сочувствие и горечь, печаль и ужас. А к самому жанру военного кино старательно подрывается доверие, что оборачивается расстройствами, а не прибытками - хоть коммерческими, хоть эмоциональными. Сложносочиненные повествования с неоднозначными вопросами и ответами, рефлексирующие герои, война как трагическое событие, уродующее жизни и судьбы давно и мало кого интересуют. И мало кто пытается изменить положение дел. А если и пытается, то отчего-то выходит пшик в блестящей PR-обертке под названием "Четыре дня в мае". Либо беспардонная залипуха ("Служу Советскому Союзу"), которой хватало в отечественном кинематографе 1970-х.

Шпион, выйди вон...

В апрельском и майском кинотеатральных релизах - "Шпион" Алексея Андрианова "Матч" Андрея Малюкова и "Белый тигр" Карена Шахназарова - попробовали посмотреть на историю иначе. О первом из названных фильмов ИА REGNUM писал в мае.

В "Матче" Андрей Малюков берется за советский миф о киевском "матче смерти". Расстрел нескольких игроков команды "Старт" формально не был связан с игрой. По одной из версий их арестовали, а затем расстреляли, поскольку они, будучи спортсменами общества "Динамо" служили в НКВД. А раз так, то фильм лишается исторической убедительности, так необходимой в военных кинокартинах. Война ведь (с одной стороны) слишком конкретное событие, фиксируемое в сотнях тысяч документов, приказов, реляций, писем и т.п. Авторы, похоже, уже не рассчитывают даже на минимальные познания зрителей в истории и тратят экранное время на буквальное разжевывание тех или иных подробностей. Например, про Бабий Яр. Минут 5-7 уходит на объяснения - что это за место и что здесь будет происходить. Фамилию героя переиначивают - из Трусевича (реальная фамилия вратаря киевской команды) в Раневича. Вот только мотивы поступков становятся отличными от прежних, в советских кинокартинах. Конкретно за Родину герои не слишком готовы биться и вообще не очень-то и задумываются о ее судьбах. Побудительные мотивы к действию обычны и не так уж возвышенны, зато понятны - желание защитить любимую, отстоять свои честь и достоинство, спасти жизнь девочки, избежавшей гибели в Бабьем Яре. То есть Малюков пытается перевести повествование на микроуровень истории, демифологизируя войну. Хотя в этом смысле и сценаристы, и режиссер не оригинальны - отстраниться от мифа о войне, вырваться из канонов пробовали еще шестидесятники и перестроечные режиссеры. К тому же совсем отказаться от мифа создатели "Матча" тоже, по всей видимости, не в силах. Слишком уж сильно по драматическому накалу сказание, сочиненное отечественной пропагандой. Но и как любое сказание, оно не лишено одномерности.

Карен Шахназаров в "Белом тигре" заходит на территорию, где рациональное сталкивается с иррациональным и в растерянности отступает. И это верно, ибо никаким разумом невозможно постичь как, каким образом люди вынесли тот ад, в который их ввергли, и потому что природа войны противоестественна, а значит - иррациональна. Наверное, впервые в нашем кино о войне решились говорить вслух как о мистической схватке, хотя и идущей в осязаемом пространстве. С обеих сторон - ожившие мертвецы: русский танкист Иван Незнамов (Алексей Вертков) и немецкий танк по имени "Белый тигр". Человек-зомби и машина-зомби, одержимые друг другом, и есть сама суть войны. В этом смысле Илья Бояшов (автор романа), Карен Шахназаров и сценарист Александр Бородянский не то, чтобы совершают эпохальное открытие, но точно делают шаг вперед и отступают от непреложных положений, вырабатываемых десятилетиями. Создателям "Тигра" удалось, то, что российское военное кино почти утратило - поймать живые, подлинные интонации и заставить зрителей погрузиться в действие. Давно уже не было столь убедительного, почти животного существования в кадре исполнителей, даже в эпизодических ролях. А дуэт Алексея Верткова и Виталия Кищенко (оба обладают совершенно феноменальной органикой) и вовсе уникален в своей сыгранности и убедительности.

Хотя, в конечном итоге, никто из нынешних режиссеров все-таки не решается произнести во всеуслышание, четко артикулируя, мысль о том, что Великая Отечественная война была и есть великая трагедия.

Беда же в том, что сегодняшним кинематографистам (за нечастым исключением) практически нечего предъявить уже и в жанре военного кино. После того как родное кинопроизводство и прокат впали в кому, киножанры, бытовавшие в советское время, стали исчезать один за другим, либо их потолок быстро сравнялся с полом. В перестроечно-гласное пору информации о военных событиях вышло и скопилось в избытке: берите, что называется, художественно перерабатывайте и пользуйтесь. Меж тем, редко кому удается добраться даже до уровня картин вроде "Двое в степи", "Горячий снег" или "Порох". Не говоря об "Ивановом детстве", "Летят журавли", "Восхождении" или "Проверке на дорогах" (на это, кажется, в здравом уме уже давно никто и не рассчитывает). Из старых шахт, что казались неисчерпаемыми, сейчас идет пустая порода, а разрабатывать и строить новые - накладно. Несмотря на все бОльшую бессодержательность и изношенность привычных мифологем.