В последние месяцы внешняя политика Турции, традиционно отличавшаяся склонностью к маневрированию между различными центрами силы, испытывает особенные перегрузки. При этом развиваются они сразу по нескольким направлениям. Центральное противоречие, конечно же, связано с европейским направлением внешней политики Анкары. Решение французского Сената по криминализации отрицания геноцида армян, наряду с рядом других факторов, стало для Турции сигналом к тому, что этот путь окончательно теряет какую-либо перспективу. Очевидно, что страны ядра ЕС, прежде всего Франция и Германия, в последнюю очередь хотели бы получить вдобавок ко всем своим проблемам и такого сложного партнера как Турция, тем более, что Анкара, в случае вступления в ЕС, скорее всего, пополнит ряды американской "пятой колонны" внутри Евросоюза.

В то же время, помимо геополитического у франко-турецкого охлаждения намечается и экономический аспект. До сих пор турецкая экономика в меньшей степени была подвержена воздействию мирового экономического кризиса, и это при том, что она в значительной степени зависит от внешней торговли и инвестиций из ЕС. Но было очевидно, что необратимо наступающий в Европе экономический спад рано или поздно должен будет отразиться и на Турции. Решение французского сената и реакция Турции, в том числе в экономической сфере, могут приблизить этот момент. Хотя значение Франции для турецкой экономики не сопоставимо с ролью той же Германии, однако в условиях кризисной нестабильности даже менее значительные факторы могут сыграть роковую роль.

Особенно это актуально в условиях проблем и на ближневосточном направлении, так как санкции в отношении Сирии и нарушение функционирования транспортных коммуникаций, пролегающих по сирийской территории, все более отрицательно сказываются на турецкой экономике. Таким образом, Турция оказывается перед сложной дилеммой - отсутствие какой-либо реакции на решение французских законодателей недопустимо как из соображений международного престижа, так и внутренней политики, а реальные экономические меры против французского бизнеса ударят скорее по турецкой экономике.

Именно в этот момент Турция оказалась в определенной мере лишена возможности эффективно маневрировать на втором ключевом направлении своей внешней политики - ближневосточном. До сих пор Анкара пыталась компенсировать неудачи и пробуксовки на пути европейской интеграции за счет экспансии на Ближнем Востоке. Однако здесь также нарастают противоречия. Так, достаточна двойственная позиция Турции по Ирану. С одной стороны Анкара выступает против эскалации напряженности в Ормузском проливе, отказывается присоединиться к санкциям в отношении Тегерана и более того пытается выступить в роли посредника между Западом и Ираном. Но параллельно на ее территории начинает действовать радар американской системы ПРО.

Еще одним направлением, на котором события в последние недели развивались не очень удачно для Турции, стал сирийский кризис. Здесь проблемы для Турции главным образом связаны с конкуренцией со стороны других региональных центров силы. Хотя Турция и Саудовская Аравия выступают в качестве союзников против действующего сирийского режима, однако очевидно, что Эр-Риад не собирается уступать лидерство в регионе Турции и рассматривает ее как своего конкурента, особенно в условиях ослабления Египта. Затем, еще в декабре 2011 года, претензии Турции сыграть роль посредника в сирийском кризисе были в определенной степени оспорены со стороны Ирака, у которого в этом вопросе достаточно выгодная позиция с учетом того, что в свое время Ирак не поддержал санкций против Сирии. В декабре в Дамаске с посреднической миссией побывали личные представители иракского премьер-министра, во главе с советником по национальной безопасности Фалахом аль-Файадом. Косвенным проявлением недовольства Турции этим ходом Ирака стало заявление турецкого премьер-министра относительно того, что Анкара не может сидеть сложа руки, когда иракское руководство фактически разжигает межконфессиональный конфликт в своей стране. В Багдаде данное высказывание вызвало крайне резкую реакцию.

В этой обстановке Турция вполне ожидаемо совершила маневр в сторону России, тем более что подобный ход опирается на уже сложившуюся энергетическую взаимозависимость двух стран. Ничего нового в этом нет - еще в 1960-70 гг. Анкара пыталась сбалансировать противоречия с Западом по кипрской проблеме сближением с СССР. Отметим, что тенденция сближения с Россией наметилась еще в конце прошлого года, когда Турция дала согласие на прокладку ветки газопровода "Южный поток" в своей экономической зоне Черного моря, а также были урегулированы спорные моменты относительно условий поставок российского газа в Турцию. Теперь же министр иностранных дел Турции Ахмед Давудоглу оперативно отправился в Москву. Также состоялся телефонный разговор Реджепа Тайипа Эрдогана и Владимира Путина.

В ходе своего визита турецкий министр иностранных дел фактически солидаризировался с российской позицией по Сирии, выступив против военного вмешательства в сирийские события, хотя до этого именно Анкара выступала застрельщиком наиболее жесткого давления на Дамаск. Также вновь было подчеркнуто, что Турция не предоставит своей территории для удара по Ирану. И, наконец, был придан импульс российско-турецкому сотрудничеству за счет проведения второго заседания Совместной группы стратегического планирования (СГСП), действующей в рамках Совета сотрудничества высшего уровня между Россией и Турцией (ССВУ).

В целом, оперативность турецкой реакции впечатляет, и на российском направлении от Анкары можно ожидать новых шагов и новых уступок. Вопрос только в том разрешит ли это системные противоречия внешней политики Турции.

Давид Арутюнов - политический эксперт (Ереван)