Посол Польши в России Войцех Зайончковски дал интервью ИА REGNUM, которое полностью публикуется ниже.

ИА REGNUM: 29-30 сентября в Варшаве состоится саммит программы ЕС "Восточное партнёрство". Известно, что Польша показывает членам программы "Восточное партнёрство" перспективу их членства в ЕС. Это значит, что сегодня, когда новые члены ЕС добавили ему экономических проблем, ЕС готов расширяться далее не только в теории, но и на практике?

Если речь идет о расширении Европейского союза и роли "Восточного партнерства" в этом, то это вопросы пока не связанные друг с другом. В принципе "Восточное партнерство" связано с развитием привилегированного соседства с ЕС. Оно непосредственно не подразумевает открытия пути к членству в ЕС, но и не исключает его. Специфика "Восточного партнерство" по сравнению с другими формами сотрудничества состоит в том, что "Восточное партнерство" построено по принципу ответа ЕС на достижения конкретных стран. Это взаимный процесс и партнеры продвигаются по пути сотрудничества с ЕС так далеко как долго считают нужным. Причем, ни одна из стран партнеров не зависит от другой и успех одной страны не должен ущемлять медленное продвижение других стран. Поэтому, например, в случае Украины мы надеемся на скорое завершение работы над договором об ассоциации с ЕС и о всеобъемлющей и углубленной зоне свободной торговли, тем временем, как в случае некоторых других государств повестка дня менее амбициозная.

В конечном итоге, страны, которые принимают участие в "Восточном партнерстве", будут ближе ЕС, чем в момент, когда они только начинали принимать участие в программе.

ИА REGNUM: Сегодня 5 стран имеют статус кандидата в члены ЕС: Исландия, Македония, Турция, Хорватия и Черногория. При этом говорят, что наиболее реальным является вступление Хорватии, а наименее реальным - вступление Турции. Можно ли сказать, что именно после принятия Хорватии в ЕС, в расширении ЕС наступит пауза? Или она наступит перед тем, как придёт очередь Турции?

Вопрос расширения ЕС - это вопрос не только отношений ЕС и конкретных стран, которые претендуют на членство, но и вопрос внутренней конструкции самого сообщества. Вхождение в жизнь с началом 2010 г. Лиссабонского договора совпало с серьезнейшим экономическим кризисом что, в свою очередь, усложнило переходной период и поставило в европейской повестке дня целый ряд вопросов, касающихся внутренних стран ЕС. Проблема, очень серьезная, заключающаяся в вопросе, каким должно быть Сообщество и, соответственно, к какому ЕС будут присоединяться новые члены? На что они могут рассчитывать в сегодняшних условиях?

ИА REGNUM: Насколько долог этот процесс реформ, который позволит в дальнейшем абсорбировать новых членов?

Не быстрый, поскольку требует согласования 27 стран, свое слово может высказать и Европейская Комиссия. Так что это весьма сложный процесс. Да и в случае стран, которые стремятся присоединиться к Сообществу, тоже трудный процесс длительных реформ. Иногда присоединение воспринимается как разовый акт проявления политической воли с обеих сторон. На самом деле это требует проведения очень глубоких реформ практически во всех сферах. На это уходит время. В случае с Польшей этот процесс длился 12 лет. Причем работа проводилась постоянно, независимо от того, какое было правительство.

ИА REGNUM: Почему такие сильные и интегрированные с ЕС общества и экономики, как Норвегия и Швейцария, до сих пор не являются кандидатами на вступление в ЕС?

Норвегия и Швейцария связывает с ЕС целый ряд соглашений - в том числе о зоне свободной торговли о свободе пересечения границ и трудоустройстве - которые создают особый вид соседства неповторимых пока в других случаях.

ИА REGNUM: Ваш предшественник, посол Польши в России Ежи Бар заявил, что Калининградская область могла бы стать участником "Восточного партнёрства". Рассматривается ли сегодня такая перспектива или соглашение о малом приграничном движении может заменить участие области в "Восточном партнёрстве"?

Участниками "Восточного партнерства" являются конкретные страны. Калининградская область является частью России, а поскольку Россия не участвует в "Восточном партнерстве", то соответственно, и Калининград не охвачен этой программой. В отношении Калининграда, в силу его специфики, надо вырабатывать особый подход, но воспринимая его как часть России. Самое серьезное исключение в отношении этого региона касается соглашения о малом приграничном движении. Это зачастую путают с полной отменой виз. Но это пока лишь свобода перемещения лиц, живущих в приграничной зоне. Соглашение будет касаться всей Калининградской области и определенных воеводств севера Польши. Даже в указанном случае - не такого уже и серьезного отклонения от общепринятой нормы - юридический и политический процесс согласования документа оказался сложным. Но мы надеемся завершить все эти процедуры до конца года. Договор готов, но еще нуждается в одобрении Европейской Комиссии и Европарламента. Надеемся, что декабрь - это реальный срок для подписания соглашения.

ИА REGNUM: Калининградская область России стала анклавом внутри территории ЕС и Шенгенского соглашения. Возможен ли "разный темп" в развитии отношений ЕС и Польши с Калининградской областью и развитии отношений с Россией в целом?

Мне сложно говорить, поскольку не могу назвать точных данных социально-экономического сотрудничества. Но это существует и сегодня. В прошлом году консульства России выдали 150 тысяч виз гражданам России, из коих 75 тысяч только в Калининградской области. Существуют еще граждане, которые имеют многолетние визы и неоднократно пересекают границу.

ИА REGNUM: Польша желает, чтобы одна из целей "Восточного партнерства - либерализация визового режима - была заменена перспективой полной отмены виз. Удалось ли Польше согласовать эту идею с другими странами ЕС и будет ли эта идея отражена в декларации по итогам саммита "Восточного партнёрства"?

Позиция Польши, как отдельно взятой страны, очень четкая по отношению к расширению. Мы считаем, что такой шанс должен быть предоставлен тому, кто выполнит определенные критерии. Это касается также свободы передвижения. Такое отношение выработано и в отношении стран "Восточного партнерства" и России. С обеих сторон есть намерение двигаться вперед, но это требует множества изменений не только в ЕС, но и в отдельно взятых странах. Главное сейчас - создать четкий путь, по которому будем идти, чтобы знать какие проблемы у нас впереди, какова очередность их устранения и примерно какой должен быть итог.

ИА REGNUM: В Польше стартовала предвыборная кампания. Насколько важное место на этот раз внешнеполитические вопросы занимают в дебатах? Находится ли тема отношений с Россией среди важных тем этих дебатов?

Как любой гражданин, по мере возможности, я слежу за предвыборной кампанией. Внешняя политика в дебатах существует отчасти тогда, когда речь идет о ЕС. Другие направления как-то отсутствуют. В этой предвыборной кампании главным образом акцентируются внутренние вопросы Польши. Внешняя же политика - это место Польши в ЕС, потому что иногда поднимается вопрос о том, в какой степени нам удалось использовать председательство, что делать в связи с кризисом ЕС. Это, пожалуй, единственные вопросы, связанные с внешней политикой, которые более или менее регулярно затрагиваются.

ИА REGNUM: Можно ли утверждать, что острота негативных заявлений, связанных с польско-российскими отношениями спала?

Различные политики высказывают различные мнения. С какой частотой - мне трудно говорить, потому что я за этим особенно не слежу. Но впечатление такое, что действительно, весь комплекс проблем, связанный с Восточной политикой, не занимает особого места в предвыборной кампании.

ИА REGNUM: Насколько может измениться Восточная политика Польши в случае победы той или иной политической силы на выборах в Сейм 9 октября 2011 года?

Понятно, что в зависимости от победы той или иной партии, политика может быть разной. У разных политических сил могут быть разные внешнеполитические предпочтения. Но одно дело, как это представляется во время предвыборной кампании, другое дело, что из этого получается в реальности, когда политики становятся министрами, депутатами и сталкиваются с какой-то реальностью.

ИА REGNUM: 15 сентября вступило в силу соглашение о ПРО между США и Польшей, предусматривающее размещение на польской территории к базе американских ракет-перехватчиков. Ранее были подписаны соглашения США о размещении элементов ПРО в Румынии и Турции. В связи со всеми этими действиями Россия просит от США и НАТО гарантий ненаправленности элементов ПРО против нее. Будут ли даны со стороны НАТО такие гарантии? И какими в принципе могут быть гарантии?

Это сложный вопрос. Главное, что переговорный процесс продолжается. Пока и НАТО и Россия придерживаются своих прежних позиций. Здесь нужно будет найти какое-то компромиссное решение. Россия ожидает юридических гарантий, а Альянс готов разговаривать о политической декларации. Россия предложила создать одну общую систему ПРО, на что НАТО пока не готово и, вместо этого, предлагает создание двух неконфликтующих систем, которые работали бы автономно, поддерживая связь друг с другом. Есть и другие вопросы, по которым у сторон существуют различные мнения. Но я думаю, что со временем, можно будет найти какой-нибудь общий язык.

ИА REGNUM: Нет ли опасения, что не получив юридических гарантий Россия выполнит свое обещание учесть новые обстоятельства в планах по строительству ВС и например, установит в Калининградской области ракетные комплексы "Искандер"?

Россия в любом случае может это сделать, в независимости от ПРО. И мы на это повлиять не сможем, это тоже факт.

ИА REGNUM: А может ли Польша поспособствовать выработке взаимовыгодного и для России и для США соглашения, то есть выступить в роли посредника?

Когда речь шла о ратификации соглашении СНВ-3, Польша поддержала эту инициативу. И президент Бронислав Коморовски сразу после визита в Варшаву президента России Дмитрия Медведева в Вашингтоне прямо высказался в пользу этого договора. Он говорил, что этот документ идет на пользу Центральной Европе. Есть еще ряд проблем, которые связаны с тактическим ядерным вооружением. Здесь опять можно вспомнить польско-норвежскую инициативу по этому вопросу. Мы считаем, что надо заботиться о безопасности Центральной Европы, учитывая разные сферы, то есть не только ПРО.

Что касается инициативы по размещению ПРО, мы считаем, что она не должна провоцировать лишнюю напряженность в регионе, потому что она призвана реагировать не против каких-то угроз, исходящих из Европы, а скорее всего имеются в виду угрозы, исходящие из других регионов мира.