"Бакиев не нуждался в поддержке этнических узбеков", - ИА REGNUM публикует выдержки из доклада директора программы "Вооруженные конфликты и управление конфликтами", старшего научного сотрудника Стокгольмского международного института проблем мира (SIPRI) Нила Мелвина.

Изменения ситуации после смены власти - давление на узбеков - появление новых узбекских лидеров - окружение Бакиева вытесняет узбеков.

После насильственной смены власти в марте 2005 года, бегства Аскара Акаева из страны и приходом к власти Курманбека Бакиева ситуация в стране значительно изменилась. Как пишет Нил Мелвин, "исчез пафос заявлений о Киргизии как "общем доме", а затем хрупкие механизмы урегулирования межнациональных отношений, введенные и задействованные бывшим президентом, и вовсе рухнули. Многие из числа свергнувших Акаева новых политических лидеров были выходцами с юга и открыто высказывались в поддержку ничем не прикрытого киргизского национализма, доставляя тем самым немало беспокойства национальным меньшинствам.

Послереволюционная ситуация в республике во многом осложнялась всплесками насилия на почве межнациональной вражды. В начале февраля 2006 г. в расположенной в 70 км от Бишкека деревне Искра, по преимуществу населенной дунганами, начались стычки между представителями различных этнических групп, в ходе которых 20 человек получили ранения, было разрушено 30 домов. Зарегистрированы были и случаи насильственных действий, направленных против общин турок-месхетинцев, уйгуров и курдов".

"Вызванная "революцией тюльпанов" политическая неразбериха в очередной раз способствовала включению национального вопроса в политическую повестку дня Киргизии. Формирование режима президента Курманбека Бакиева и приход к власти политических сил, укрепившихся на юге страны, поставили узбекское население Киргизии лицом к лицу с новыми реалиями. Бакиев не нуждался в поддержке этнических узбеков", - подчеркивает автор.

Как отмечает Нил Мелвин, многие из окружения нового президента "являлись прямыми политическими и экономическими конкурентами узбеков в южных регионах страны". "По мере роста коррупции и криминала, ассоциируемых с правлением Бакиева, в том числе в полиции и прочих силовых структурах, узбекская община и принадлежащие ее членам хозяйственные предприятия стали подвергаться давлению со стороны полулегальных преступных групп, целью которых были вымогательства или экспроприация. Такому же давлению подверглись и государственные служащие-узбеки, и довольно скоро число узбеков, занятых в ключевых отраслях, сократилось. В связи с этим отношения между узбекской общиной и режимом Бакиева стали ухудшаться", - отмечает он.

"Влияние "революции тюльпанов" и ее наследия на узбекское население Киргизии характеризуется двумя важными взаимосвязанными моментами. Во-первых, это событие обусловило растущую готовность отдельных частей узбекской общины отказаться от избранной во времена Акаева тактики пассивного выжидания и начать активную адвокацию ряда ключевых вопросов. Во-вторых, революция послужила своеобразным катализатором, облегчившим выход на сцену нового и более настойчивого поколения узбекских лидеров, готовых защищать интересы своего народа. Эта группа сформировалась вокруг Кадыржана Батырова - состоятельного предпринимателя из Джалалабада и видного лидера узбекской общины региона", - пишет Мелвин.

Эксперт отмечает: "Новый президент не проявил особого интереса к продолжению избранного Акаевым курса на улучшение межнациональных отношений, а Ассамблея народов народа Киргизии во многом потеряла свое былое влияние. В 2006 г. стало очевидно, что произошел разрыв между режимом Бакиева и политическими силами, сплотившимися вокруг Батырова; возглавляемое им движение "Родина" организовало серию антиправительственных демонстраций. 27 мая 2006 г., выступая на митинге в Жалалабаде, Батыров выразил негодование, разделяемое многими узбеками. "Нас всегда просят [власти Киргизии] потерпеть, потому что перед страной стоит немало других проблем, - сказал Батыров. - Существует множество проблем, и все они будут решаться, вот и все, что нам говорят, но они [официальные лица в Бишкеке] никогда ничего не делают для их решения".

"В ходе акции протеста в Жалалабаде впервые после межнациональных столкновений в южном Киргизии в 1990 г. недовольство узбекского населения страны выплеснулось на улицы. До сих пор узбекские правозащитники ограничивали свою деятельность лишь составлением резолюций и петиций. Так, например, на прошедшем в январе того же года курултае узбеков Киргизии было принято обращение к президенту Бакиеву с призывом занять "четкую стратегическую позицию" по вопросам прав национальных меньшинств. В обращении также отмечалось, что узбекская община подвергается притеснениям со стороны "фискальных органов, органов охраны правопорядка и структур исполнительной власти, которые живут за счет уплачиваемых нами же налогов" и что "среди представителей титульной нации наблюдается тенденция к разжиганию ненависти по отношению к узбекам и другим этническим группам", - пишет Мелвин.

По мнению эксперта, рост недовольства узбекского населения был также связан и с нарушением неофициальных каналов связи между должностными лицами правительства Киргизии и лидерами узбекской общины. "Если в свое время ряд узбекских лидеров поддерживал тесные личные связи с Акаевым, то вслед за мартовской революцией среди них не оказалось никого, кто имел бы хорошие взаимоотношения с Бакиевым", - отмечает Мелвин.

"Свержение Акаева в марте 2005 г. спровоцировало широкомасштабные выступления неимущих слоев населения, сопровождавшиеся эпизодическими вспышками насилия, что, похоже, дало особенно мощный толчок мобилизации узбекского населения и вызвало появление в этой общине новых лидеров. Зарождение и последующая победа движения, свергнувшего Акаева, ознаменовали важный сдвиг в политической жизни Киргизии. В этой связи следует особенно отметить, что победители сделали ставку на киргизскую националистическую риторику и новый подход к процессу политической мобилизации с упором на поддерживающее правительство население южных областей страны", - пишет Ник Мелвин.

До "революции тюльпанов" многие обозреватели отмечали, что отличительной особенностью политической жизни страны является борьба между различными неформальными группировками (часто называемыми "кланами"), основой которых являются семейные, дружеские или профессиональные связи, что способствует установлению протекционизма. В этот период на юге страны росло недовольство тем, что регион по большей части остается за бортом таких отношений и тем самым лишен преимуществ, связанных с особым расположением и покровительством со стороны президента.

"Южане не упускали случая отметить, что в годы правления Акаева все руководство Ошской области было родом с севера страны. Недовольство таким положением дел дало мощный стимул для проведения политической мобилизации на юге страны, однако одного недовольства было недостаточно. Необходима была политическая организация. С конца 1990-х годов ведущие политические деятели предпринимали все более активные усилия по мобилизации сил, недовольных правящим режимом, с использованием местных вертикальных сетей, основанных на неформальных покровительственных отношениях и родственных связях. В результате политическое движение, свергнувшее Акаева, сформировалось в условиях раздробленности и слабой оформленности политической жизни страны и было основано на связях верхушки с низовыми группировками на местах, участие которых в акциях протеста зачастую оплачивалось. Подавляющее большинство членов этих группировок были этническими киргизами. После захвата власти в среде оппозиции быстро произошел раскол, и на роль лидера выдвинулся Бакиев; он начал укреплять свою власть путем расширения сети связей на основе семейственности и покровительства", - говорится в докладе.

"С каждым днем росли аппетиты возглавляемой президентом разветвленной сети, стремившейся прибрать к рукам экономические ресурсы страны, включая энергоносители и ключевые рынки на местах. В связи с этим неправительственная организация "Международная кризисная группа" (The International Crisis Group, ICG) высказывала предположение о том, что для достижения этой цели были задействованы правоохранительные органы и правящая верхушка, напрямую связанная с чинами силовых структур, играла активную роль в обеспечении охраны партий наркотиков, переправлявшихся через территорию Киргизии", - заключает эксперт.

Об авторе: Нил Мелвин (Neil Melvin), кандидат наук, является директором программы "Вооруженные конфликты и урегулирование конфликтов" (Armed Conflict and Management Programme) Стокгольмского международного института исследования проблем мира. В 2001-2005 гг. занимал пост старшего советника Верховного комиссара ОБСЕ по делам национальных меньшинств, отвечал за государства Центральной Азии; имеет опыт работы в различных ведущих исследовательских институтах, включая Королевский институт международных отношений и Центр европейских исследований. Нил Мелвин - автор многочисленных опубликованных исследований в области конфликтов, особое внимание в своей работе уделяет Евразии.