Посол Турции в Азербайджане Хулуси Кылыч выступил с интересным предложением: воздвигнуть в Баку памятник командующему Кавказской исламской армией Нури-паше. Действительно, эта личность во многих отношениях примечательная и даже загадочная, сыгравшая немалую роль в период становления независимого Азербайджана в 1918 году.

Секреты тифлисского похода

Нури-паша - сводный брат одного из лидера младотурок, военного министра Османской империи и командующего Кавказской армии Энвера - не очень зарекомендовал себя в годы Первой мировой войны. Но ему пришлось в силу разных обстоятельств сыграть заметную роль в сложных событиях в Закавказье в 1918 году.

Нури-паша появился в Гяндже 25 мая 1918 года, перебравшись туда из Тебриза вместе с Пятой турецкой Кавказской дивизией. Сегодня многие современные азербайджанские историки утверждают, что Нури изначально якобы готовил наступление на Баку, где у власти находился возглавляемый большевиком и армянином Степаном Шаумяном Бакинский совет. Однако в первоначальные планы Нури входил все же вывод военных подразделений на линию Улуханлу - Газах - Агстафа. То есть туда, откуда не было никакой военной угрозы со стороны ни местных, ни московских большевиков. В чем же дело?

3 марта 1918 года в Брест-Литовске большевистское правительство Владимира Ленина подписало мирный договор с Германией. От имени России оно отказалось от значительных территорий, в том числе и на Кавказе. Так, к Турции отходили Карс, Ардаган, Батум, и граница между Советской Россией и Турцией определялась "по состоянию на 1877 год".

Закавказский сейм не был приглашен для участия в этих переговорах. (По другим документам, представители сейма сами отказались от участия в этих переговорах). Но фактом является то, что официальный Тифлис осудил позицию Берлина, который относил Закавказье к "внутренним проблемам России". В этой связи лидер грузинских меньшевиков Ной Жордания констатировал: "Такой мир, какой подписали большевики, мы такого мира не подпишем, и мы считаем, что лучше умереть с честью на посту, чем опозорить и предать себя на проклятие потомков". Поэтому "закавказские демократы" начали самостоятельные переговоры с турецким правительством. 8 марта делегация Закавказского сейма во главе с грузинским социал-демократом Акакием Чхенкели прибыла в Трапезунд. Одновременно с целью оказания давления на турок часть делегатов грузинской фракции сейма стала наводить "мосты" с немцами - союзниками турок в Первой мировой войне. Так определились две позиции сейма. С одной стороны, в ходе переговоров в Трапезунде закавказские представители требовали восстановить границы 1914 года и предоставить автономию "Внутренней (Турецкой) Армении" (предложение армянской фракции сейма). С другой - лоббировали свое присоединение к Брестскому договорному процессу.

Первоначально Стамбул решил сделать ставку на выполнение Закавказской республикой условий Брест-Литовского мира. Турецкая сторона отказывалась от юридического признания представителей закавказской власти. В итоге 9 апреля 1918 года после долгих и бурных дискуссий сейм провозгласил независимую Закавказскую Федеративную Демократическую Республику. Председателем правительства был избран грузинский меньшевик Акакий Чхенкели. Тогда Турция решила закрепить свои позиции "по линии Брестского договора". Именно в эти дни в письме, направленном большевистским наркомом по делам национальностей Иосифом Сталиным Степану Шаумяну в Баку, о политике советской власти в Закавказье сказано было следующее: "1. Общая наша политика в вопросе о Закавказье состоит в том, чтобы заставить немцев официально признать грузинский, армянский и азербайджанский вопросы вопросами внутренними для России, в разрешении которых немцы не должны участвовать. 2. Возможно, что нам придется уступить немцам в вопросе о Грузии, но уступку такую мы в конце дадим лишь при условии признания немцами невмешательства Германии в дела Армении и Азербайджана. 3. Немцы, соглашаясь оставить за нами Баку, просят уделить некоторое количество нефти за эквивалент".

В инструкциях московского Совнаркома председателю Бакинского совета ставилось задача вступить в переговоры с Ноем Жордания. Однако Жордания уклонился от встречи с Шаумяном. Тогда и было принято решение начать военное наступление силами Баксовета на Тифлис с восточного направления, с севера должны были действовать части Красной Армии во главе с Серго Орджоникидзе, а грузино-азербайджанскую границу должен был блокировать Нури- паша. Это был совместный советско-германский оперативный план, в котором, согласно условиям Брестского договора, Москва, Берлин и Стамбул выступали в качестве союзников.

В ответ Ной Жордания начал секретные переговоры от имени только Грузинского национального совета с представителями германского командования.14 мая 1918 года этот совет принял решение просить у Германии покровительства. Председатель германской мирной делегации фон Лоссов советовал грузинам быстрее провозгласить независимость страны. При этом генерал подчеркивал: это якобы единственная возможность предотвратить дальнейшее продвижение турецких войск. Таким образом грузины - по формальным признакам - превращались в союзника коалиции, что, с одной стороны, предполагало развал сейма, с другой - обессмысливало поход к грузинской границе Нури-паши. Он остался в Гяндже. Тогда всеми делами в Турции заправляла группировка во главе с Вехиб-пашой, которую поддерживали Энвер-паша и Нури-паша. Она считала, что необходимо придерживаться условий Брест-Литовского договора и оставаться в составе германо-советской коалиции, чтобы впоследствии совместными усилиями нанести удар по войскам Антанты в самой Османской империи. Именно в этом заключалась главная особенность складывающейся ситуации.

26 мая 1918 года в 16 часов 50 минут в бывшей резиденции кавказского наместника царя на Головинском проспекте состоялось специальное собрание Грузинского национального совета, на котором был принят "Акт о независимости Грузии". В тот же день это решение было озвучено уже на заседании сейма, которое оказалось последним.

Разгон Азербайджанского национального совета

27 мая 1918 года в Тифлисе было заявлено и об образовании Азербайджанского национального совета. 28 мая он провозгласил Азербайджанскую Республику с временной столицей в Гяндже. Но только 16 июня 1918 года сформированное в Тифлисе первое временное правительство Азербайджана смогло переехать в Гянджу. Почему? Современный известный азербайджанский историк Айдын Балаев следующим образом описывает сложившуюся тогда ситуацию: "При благословении Нури-паши создавались всевозможные искусственные препоны на пути построения демократического и независимого Азербайджанского государства". В то же время исследователь придерживается канонической версии: мол, в задачи Нури-паши входило "выбить большевиков и дашнаков из Баку". Но зачем тогда понадобилось разгонять Азербайджанский национальный совет, что сделал в Гяндже Нури-паша?

На сей счет существует одна любопытная версия. Дело в том, что появление в "Акте независимости" термина "Азербайджан" вызвало негативную реакцию в Персии. В этой связи посол Персии в Турции направил даже официальный протест в МИД Османской империи, где говорилось, что "Азербайджан - это область на северо-западе Персии. Присвоение новообразованному соседнему государству названия "Азербайджан" является большой ошибкой".

Но дело было все же не в этом. Нури-паша продолжал следовать положениям германо-советского плана: не допустить возможного альянса Азербайджанского национального совета с Лондоном, чтобы предотвратить появления в регионе английских войск, Издававшаяся тогда в Тифлисе газета "Кавказское слово" писала: "Нури в Гяндже сам возглавил правительство Азербайджана и контролирует вооруженные силы". Кстати, это подтверждает в своих мемуарах и герой Порт-Артура, русский генерал-лейтенант от артиллерии, заместитель министра обороны Азербайджана Али Ага Исмаил-оглы Шихлинский: "Мы не имели достаточного числа офицеров, говорящих на азербайджанском языке, а будущий контингент солдат совершенно не понимал русского языка. У нас не было ни одного унтер-офицера, ни одного солдата старой службы, с которого могли бы брать пример новые контингенты".

Нури выжидал и готовился. В этой связи приведем суждения некоторых гянджинцев, с которыми в свое время автору удалось провести беседы. Например, внучка известной азербайджанской поэтессы Абиловой, Хураман-ханум, рассказывала, что Нури-паша предпринял немало усилий для того, чтобы прекратить вооруженные стычки между разделенными рекой армянами и азербайджанцами. А когда в Гяндже в мусульманской части города начались погромы лавок купцов, Нури-паша быстро нашел зачинщиков, которые публично были повешены напротив мечети шаха Аббаса, в самом центре города. Со своей стороны, местный армянский Комитет обороны способствовал поддержанию порядка на подконтрольной "армянской территории" в Гяндже, вел переговоры с турецким командованием о создании общей структуры безопасности. Характерно и признание премьер-министра второго азербайджанского правительства Фатали Хан-Хойского: "Все более увеличивающиеся случаи вмешательства воинских чинов Оттоманской армии в дела внутреннего управления Азербайджана и даже полное игнорирование азербайджанских властей нарушают принципы единовластия и тем самим, подрывая авторитет власти, создают анархию во всех сферах государственной и общественной жизни страны". Кстати, Хан-Хойский пытался искать выход из ситуации. Он искал контакты с большевистской Москвой, писал письма Сталину, направлял послания даже Шаумяну, вел секретные переговоры с грузинским правительством...

. Но главное в том, что войска во главе с Нури-пашой начали широкое продвижение из Гянджи в сторону Баку только тогда, когда в июле 1918 года стала поступать информация о готовящемся там перевороте в целях отстранения от власти лидера Баксовета Шаумяна. Его готовили бакинские эсеры, вступившие в секретные переговоры с находившимся в Персии командованием английского экспедиционного корпуса. О том, что между Нури-пашой и Степаном Шаумяном существовали "особые отношения", призванные координировать их действия, рассказывала автору этих строк и секретарь Шаумяна, Ольга Григорьевна Шатуновская. Она свидетельствовала, что посредником в этих контактах выступал министр внутренних дел азербайджанского правительства Бебут Джеваншир, старый друг Шаумяна. Кстати, именно Джеваншир предупреждал Шаумяна о грозящей ему опасности со стороны "дашнаков или англичан", советовал "не покидать Баку" и "дождаться турок".

В начале августа 1918 года фракциям меньшевиков, эсеров и дашнаков большинством голосов удалось провести в Бакинском совете резолюцию о приглашении английских войск для "защиты города от турок". Шаумян и остальные комиссары поспешили подать в отставку, что получило резкое осуждение со стороны Сталина. По его глубокому убеждению, "Шаумян самовольно вышел из игры".

Власть в Баку перешла в руки правительства "Диктатуры Центрокаспия и Президиума Временного Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов". Оно сразу послала своих представителей в ставку английского командования в Иран. 4 августа 1918 года в Баку высадился первый британский отряд под командованием полковника Стокса. И только тогда, когда это произошло, Нури-паша получил приказ наступать в Баку. Решающий штурм города Кавказской исламской армией начался утром 15 сентября. К концу дня англичане на своих кораблях беспорядочно покинули город. Вслед за ними бежали члены Диктатуры. Что же касается эвакуации части пожелавших покинуть город армян, то по договоренности Армянского национального совета (правительства) с Нурипашой для армян, пожелавших покинуть Баку, был создан "коридор безопасности", хотя без межэтнических столкновений все же не обошлось. Неслучайно фамилия Нури-паши не значилась в списках армянских террористов, которые охотились за лидерами младотурок в 1920-е годы во многих странах мира.

10 сентября 1918 года Орджоникидзе сообщает Ленину и наркому по иностранным делам Георгию Чичерину из Владикавказа: "Положение Баку отчаянное, город обстреливается из орудий турками, турки требуют безусловной сдачи города... Примите меры, иначе город и промышленность погибнут...". Фраза "примите меры" в этой телеграмме - ключевая, поскольку она предусматривала оказание давление на Нури-пашу через германское командование в Закавказье. 15 сентября Баку был взят. По поводу этой даты лидер партии "Мусават" М.Э. Расулзаде писал: "В то время мы были в Константинополе. Мы входили в состав делегации, представлявшей Азербайджанскую Республику... на конференции с участием государств Средней Европы. Военный министр и помощник главнокомандующего Энвер-паша позвонил мне и сообщил: "Эмин-бей, Баку взят!". Невозможно описать, какое впечатление произвела на меня эта короткая весть. И до сих пор еще не могу забыть того впечатления".

Осенью 1918 года после поражения Германии и ее союзников в Первой мировой войне было принято решение об эвакуации турецких войск с Кавказа. 26 октября 1918 года была расформирована и Кавказская мусульманская армия. 17 ноября 1918 года в Баку высадились британские войска. Нури-паша покинул Азербайджан. Впереди у него была жизнь, не менее насыщенная интересными событиями. Но это уже иная история.