Хронические проблемы современной России по определению того, кого же считать её диаспорой, "соотечественниками за рубежом", неизбежны, и проистекают из формальных характеристик самой государственности. Если большинство европейских стран используют для этого довольно простой этнокультурный критерий (Польша работает с поляками, Венгрия с венграми, Германия с немцами, Греция с греками и т.д.), то для России он табуирован, так как она, в отличие от остальных европейских стран, не является национальным государством. Более того, де-юре она не имеет никакого отношения к этносу, составляющему большинство её населения - то есть к русским. У такой государственности проблемы с идентичностью неизбежны (ведь теоретически она готова иметь за "своих" всех, независимо от каких-либо критериев). Определение "соотечественников", которое у нас принято, исходит из представления об РФ как о наследнице СССР, что вполне логично, но неудобно на практике. А, кроме того, отсылает к уже несуществующей реальности. В результате отношения с "соотечественниками" хронически буксуют, да и попросту не складываются.

Решение правительства внести изменения в понятие о "российских соотечественниках за рубежом" (через законопроект о поправках в Федеральный закон "О государственной политике РФ в отношении соотечественников за рубежом") показывает, что дальше закрывать глаза на провалы российской политики в этой области уже не получается. Однако, как и всегда, огромную проблему хотят решить небольшими декоративными изменениями. Собственно, то, что определение "соотечественников", принятое в России, анекдотично, ясно было и десять лет назад, причём всем. Целью его принятия и было обессмысливание политики России на этом направлении: её хотели сделать пустой формальностью, так как к русским за рубежом у нас относятся как к головной боли. Однако теперь и это определение оказалось неудобным - слишком уж широкое, и его решили хоть как-нибудь "сузить", т.е. "конкретизировать" (уже, кстати, во второй раз - если считать принятую в 2001 г. "Концепцию поддержки Российской Федерацией соотечественников за рубежом на современном этапе").

Довольно забавно наблюдать, как эти крайне расплывчатые и неоперабельные определения "соотечественников", принятые в нашем законодательстве, стараются "уточнить", делая их при этом ещё менее понятными и ещё более трудно применимыми на практике. Уточнение идёт не через принципиальное переосмысление самого понятия, а через добавление к нему новых критериев оценки, каждый из которых ещё менее определён и ещё более расплывчат, чем уже закреплённое понятие о "соотечественниках".

Вводится целый ряд новых характеристик принадлежности к соотечественникам. Посмотрим на них. Вот положение, согласно которому соотечественник - это тот, кто сделал "свободный выбор в пользу духовной и культурной связи с Россией". Прелесть этого подхода заключается в том, что он совершенно неформален: этот выбор нельзя ни определить, ни доказать. Соответственно, определение статуса соотечественника становится абсолютно свободным для того, кто его определяет. Не нравится кто-то - значит, не соотечественник.

Далее предлагается принцип принадлежности человека к "народам, исторически проживающим на территории страны", то есть России. Но, как известно, у нас нет списка таких народов. В 2007 году в Госдуме был представлен законопроект "Об общинах коренных народов РФ", в котором давался и критерий (наличие компактных поселений народа на территории РФ до 1801 г.), и список больших и малых коренных народов РФ. Законопроект остался законопроектом (и неудивительно, ведь по нему статус коренного народа РФ получили бы и русские, что сейчас вряд ли возможно). Так что теперь ввод в закон критерия историчности проживания народа в России предполагает полную свободу оценок. Кроме того, довольно странным представляется и сам критерий "территории РФ", исчисляемой для прежних эпох.

Далее предлагается принцип "самоидентификации". Что интересно, теперь это не просто отождествление себя с каким-либо народом, вроде как живущим в РФ, а идентичность "россиянина". Такое самоопределение соотечественников хотят видеть в комитете Госдумы по связям с соотечественниками. Опять же, логично: если мы говорим о "российской диаспоре", то её должны составлять люди, считающие себя россиянами, иначе в чём состоит "российскость" такой диаспоры? И так удобно при этом обходится русский вопрос... Между тем, если мы не чиновники, трудно закрывать глаза на реальность: российская идентичность за рубежами России не распространена вовсе. Люди, которые в силу своей русскоязычности и исторических связей с Россией могли бы быть "российскими соотечественниками", считают себя русскими, татарами, евреями, немцами и пр., но никак не "россиянами". Эта идентичность даже в России до сих пор не прижилась, разрушая планы по созданию "в XXI веке новой нации - российской". Россиянин - это гражданская принадлежность, которая в условиях ненационального государства никак с национальностью не ассоциируется и вне России не существует.

Впрочем, конечно, можно объяснить людям, что, мол, если ты хочешь быть "российским соотечественником", то ты должен назвать себя "россиянином" и постараться при этом не моргнуть. Активно желающие постараются. Но дальше начинается сфера "компетенции" управленца: согласится он с таким самоопределением кандидата в соотечественники или нет. А какие критерии того, кто такой "россиянин за рубежом", если у него нет российского гражданства? Никаких. Зато у всего, как известно, есть "цена вопроса".

К россиянской самоидентификации прибавляется ещё и такой выразительный критерий, как "соответствующая общественная и профессиональная деятельность", эту самоидентификацию "подкрепляющая". Так, соотечественники за рубежом ставятся в довольно неприятное положение: ты ещё пойди и делом докажи, что ты соотечественник! Трудом докажи, что достоин! Понятно, если цель нововведений - сужение понятия, то это, наверное, самый сильный шаг. Вводится своего рода "принцип подозрительного отношения" - ко всем этим наглецам, захотевшим стать российскими соотечественниками. А Российское государство при этом может оставаться в благостной пассивности: это не оно теперь будет доказывать соотечественникам, что они ему нужны и что им сохранение связей с Россией самим же выгодно, а наоборот, соотечественники сами должны стучаться и что-то там деятельно доказывать. Как нередко говорят в среде русских зарубежных организаций: "России люди не нужны". И теперь у нас в закон будет введён этот принцип. Нормальная реакция любого соотечественника - плюнуть и отвернуться. Вот и хорошо - у российских чиновников меньше головной боли будет.

Так, введение всех этих новых критериев имеет две цели: максимально сузить определение соотечественника и одновременно сделать его максимально расплывчатым, свободным от каких-либо неспорных определений. Первое поможет сделать "российскую диаспору" очень маленькой, а второе сделает возможным легко отсеивать неудобных людей, а с прочих, раз уж им так приспичил этот статус, спрашивать "деятельные доказательства". Так что нововведения, с чиновничьей точки зрения, представляются очень даже удобными.

В этом смысле весьма примечательно ещё одно положение этих нововведений, по которому Россия передаёт право определения статуса "соотечественника" общественным организациям. Я бы даже не хотел сейчас говорить о том, какое отношение в среде соотечественников сложилось за последние годы к большинству признаваемых Россией лидеров этих организаций - это ещё одна и очень большая проблема. Но общеизвестно, как протекает их деятельность: в постоянной грызне друг с другом. Не налажена вся эта система, и в этих условиях спускаемые из Москвы деньги на "моральное поощрение" (тоже прописанные в законопроекте) и сам статус "общественной организации российских соотечественников за рубежом" станут поводом для многократного ухудшения этой ситуации. Что, кстати, будет уже напрямую противоречить такой заявленной цели нововведений, как "консолидация российских общин". Зато от части местных общин и до Москвы может выстроиться весьма миловидная чиновничья цепочка, в которой "всем достанется". Своего рода "вертикаль" фиктивной работы с соотечественниками за рубежом.

Также очень настораживает и решение передать значительную часть функций по работе с соотечественниками в регионы. Оно означает увеличение господдержки и возможностей в том числе для тех субъектов федерации, которые являются национальными республиками, что, несомненно, очень поможет национальным властям в деле проведения политики по отношению к их национальным диаспорам. Эти республики, будучи национальными, имеют все права и даже обязанности проводить специальную политику в отношении своих национальных диаспор. Но вот власти ненациональных субъектов Федерации, также как и центральная власть РФ, имеют дело только с вообще "российской диаспорой". Русские же соотечественники за рубежом, не имеющие в России своих национальных властей, тем более на региональном уровне, от этого могут заметно потерять. И особенно, если они исторически связаны как раз с этими национальными автономиями.

Как видно, Россия не сделала никаких выводов из провального Третьего Всемирного Конгресса российских соотечественников, прошедшего в декабре 2009 г., делегаты которого не захотели выражать одобрение всем этим предложенным поправкам в закон с конкретизацией понятия "соотечественники за рубежом". Неудивительно: официальная Россия просто пытается как-нибудь избавиться от этой "головной боли" и находит для этого всё более хитроумные средства. РФ намеревается и дальше проводить курс, уже многажды зарекомендовавший себя как провальный. Конфликт между соотечественниками за рубежом и МИДом РФ уже стал открытым фактом, но не является поводом для пересмотра Россией своей политики.

Однако на это можно посмотреть и иначе: РФ и не способна на какую-либо иную политику в отношении соотечественников, сколь бы провальной она ни была, просто в силу своих государственных форм и своего государственной идеологии. Фантом "российского народа", якобы учредившего РФ, имеет своё логичное продолжение в не менее фантомной "российской диаспоре", о которой - цыц! - нельзя говорить, что её на самом деле и нет. Зато будущее русской диаспоры видится всё более печально. За ХХ век Россия привыкла к враждебным отношениям с "зарубежными русскими", и есть все основания полагать, что она этот вид отношений готова воспроизводить снова и снова.