"Русский Журнал": В начале июля должен состояться визит Барака Обамы, президента США, в Москву. В преддверии этого визита РЖ решил обратиться к Модесту Колерову и узнать его видение перспектив российско-американских отношений. Должны ли мы сегодня переосмыслить итоги холодной войны, как вообще следует интерпретировать ее окончание. Готова ли Америка к "перезагрузке" отношений? Что стоит на кону предстоящего визита Обамы?

РЖ: Можно ли стратегической целью России в российско-американских отношениях считать пересмотр итогов холодной войны? Кто, на ваш взгляд, проиграл в холодной войне: советский вариант коммунизма, или Советский Союз и его союзники, или конкретно Россия? Соответственно кого мы должны считать победителем?

В холодной войне потерпел поражение Советский Союз и Россия вместе с ним. Россия была полностью поглощена Советским Союзом. Судьба Советского Союза была судьбой России. Многие обоснованно считают, что до войны 1940-х годов коммунистический проект более всего был идеологическим и партийным проектом. Но сама война в силу своей истребительности и в силу того, что она поставила под угрозу существование российской государственности, превратила коммунистический проект в своеобразное второе издание национального государства. Национального в политическом смысле слова - как полиэтнического имперского образования. И именно этот полиэтнический имперский проект "СССР", основой и сердцевиной которого была Россия, проиграл в холодной войне.

Победителем в холодной войне был совокупный и отмобилизованный для этой войны Запад. Празднование его победы началось с утопии Фукуямы: в апогее влияния и власти либерального проекта ему показалось, что история закончилась. И она действительно закончилась - для либерального проекта холодной войны. У Запада не хватило внутренних ресурсов для выхода из наступившего кризиса на путях либеральной экономики - экономики инвестиций, капитализации, глобализма, единых стандартов. Кризис возвратил Запад к шаблонам XIX века, шаблонам протекционизма и национальных эгоизмов.

Победа Запада в холодной войне была равна его цивилизационному поражению. В борьбе Запада с коммунизмом, длившейся почти весь XX век, главным "выгодоприобретателем" оказался Восток, вовремя занявший позицию наблюдающего третьего. И XXI век - это век Востока, который будет бороться за доминирование не только над постсоветским пространством, но и над саморазрушающимся Западом.

В этом контексте XXI века любые американские формулы "перезагрузки" отношений США и России - это попытка навязать России деревенский, провинциальный, частушечный разговор, в соответствии с которым мы почему-то должны обслуживать придумку анонимного чиновника из Госдепа США, который даже правильно не может написать слово "перезагрузка". Это чужой мультфильм. Он был бы оправдан для нас, если бы это был мультфильм и комикс сверхдержавы, которой были Соединенные Штаты. Но эта сверхдержава умерла. Обсуждая "перезагрузку" и итоги холодной войны, они нас пытаются пристегнуть к деревенской повестке дня своего проигравшего мира. Это не наш мир, нам нет смысла сводить новые счеты с холодной войной, нам нет смысла идти на "перезагрузку".

Запад в холодной войне одержал пиррову победу, которую он использовать не может. После фукуямовского "конца истории" прошли ничтожные с точки зрения истории двадцать лет, как победитель в холодной войне - Запад - стал жертвой глобального кризиса, который он сам породил, не сумев сделать правильных выводов из своей ситуативной повестки.

РЖ: Какие могут быть последствия для России современной, если признать ее проигравшей стороной в холодной войне?

Россия проиграла в холодной войне, потому что она была частью большой имперской оболочки. России не хватило ресурсов для противостояния половине мира. Главный вывод для нас из опыта холодной войны можно сформулировать так: мы не должны подчинять свои национальные интересы какой бы то ни было глобальной оболочке, будь то восточно-китайский блок или евро-атлантический блок. Для любого из этих блоков Россия с ее ресурсами и территорией, с ее местом логистического центра на глобусе всегда будет использоваться в лучшем случае как инструмент, а в худшем - как ресурсная база, младший союзник, расходный материал. Ни одна из внешних глобальных оболочек не будет защищать интересы России. В интересах России - равное, партнерское сотрудничество и региональная конкуренция с вечно глобализирующимися силами Востока или Запада.

Это не значит, что мы отрицаем свое европейское и христианское происхождение. Безусловно, с цивилизационной точки зрения мы - часть Запада. Но наша историческая судьба заставляет нас формулировать свои интересы отдельно от сборища европейских демократий, которые, как и Речь Посполитая в XVIII веке, в очередной раз погубят себя через процедурную бюрократически-демократическую паранойю, через liberum veto. Мы не должны свою историческую судьбу подчинять чужой процедуре. Да, мы европейская страна, но наша историческая судьба требует равенства отношений с Западом.

РЖ: Должна ли Россия поднимать вопрос о пересмотре итогов холодной войны, раз уж сегодня речь идет о "перезагрузке" российско-американских отношений? Как бы вы отнеслись к формуле в качестве стартовой для "перезагрузки" российско-американских отношений: "нет проигравших стран - нет победившей идеологии"?

Формула очень вежливая. Но, очевидно, что вместе с идеологией проиграла и наша страна. Конечно, мы уже другая страна, но мы будем еще очень долго расплачиваться своей страной за поражение той идеологии, которая была с нами исторически связана.

Однако итоги холодной войны уже и без нашего участия - и именно против нас - многократно пересмотрены. Одним из промежуточных итогов этой войны было потсдамско-хельсинкское мироустройство как система, которая фиксировала баланс сил, взаимный пат двух сверхдержав. Это мироустройство умерло. Пересматривать ее Запад начал, расчленяя Югославию, СССР, создавая Косово, воспитывая агрессивную Грузию.

Главным итогом холодной войны было поражение той системы мироустройства, на которой зиждилось не горячее, а лишь "холодное" противоборство, - это стабильность границ, гарантии взаимного неуничтожения и т.д. Возвращаться к итогам холодной войны значит ловиться на ложную цель, приманку для слабых душ, снова открывать ящик Пандоры и пытаться выстраивать глобальный мир, на содержание своего участия в котором у нас нет ресурсов.

Повестка дня бывшей холодной войны, нового мироустройства по плану ее победителей - чужая повестка. Наши национальные интересы не встраиваются в чужую повестку дня, будь то квота на загрязнение воздуха или защита интересов сексуальных меньшинств. Сначала и надолго вперед нам нужно защитить свой дом.

РЖ: Не является ли создание G-20 шагом на пути пересмотра итогов холодной войны? Можно ли говорить о том, что нынешний кризис - это последствие неправильной стратегии либеральной демократии западного типа, то есть победителя в холодной войне?

Конечно, кризис - это кризис либеральной модели мироустройства, либерального солипсизма, который подумал, что он теперь будет править миром вечно. Но названные вами формулы нового мироустройства, будь то расширение состава постоянных членов Совбеза или "большой двадцатки", - это замыслы, а не реальности. Нет "большой двадцатки", есть только единовременная встреча лидеров двадцати стран, которые по определению не могут выработать и никогда не выработают единой повестки дня.

РЖ: В начале июля состоится визит Барака Обамы в Россию. Нужно ли России бояться переговоров с Обамой? Что можно проиграть на этих переговорах?

России вообще ничего не надо бояться. Россия у себя дома, она защищает свои интересы. России надо бояться фальшивых друзей, которые пытаются втянуть ее в чужую повестку дня.

Барак Обама - не строитель нового мира. Надо перестать относиться к Обаме как к мировому лидеру, он всего лишь защищает национальные интересы своего государства. Он - другая сторона шахматной доски, не более. И этих шахматных досок вокруг нас много. Мировая судьба решается Соединенными Штатами только в одном - в их способности нанести миру ущерб, несовместимый с жизнью.

РЖ: Но нужно ли России идти на сближение с Америкой? И где границы этого сближения?

Нам нужно идти на сближение с собственными национальными интересами. Тот, кто готов компромиссно их уважать, тот и может быть нашим партнером в сближении. У нас нет самоцели специально сближаться с США. Точно так же было бы смешно, если бы у США или Китая была специальная задача сближаться с Россией. Всякое избирательное сближение - лишь "удушение в объятиях". У нас нет сил для таких объятий.

Перечень наших национальных интересов столь же вечен, сколь и короток, - безопасность и суверенитет. Все остальное - художественная дипломатическая литература.