Что такое для Эстонии Юрьевский (Тартуский) договор от 2 февраля 1920 года? С точки зрения российского историка, да и, пожалуй, любого человека, мало-мальски увлекающегося исторической наукой, этот договор — любопытный исторический факт. Что-то из разряда Брестского мира или Ништадского мирного договора. В истории России таких договоров было масса. Россия где-то проигрывала, где-то выигрывала, каждый раз при этом заключая договоры. Границы России то уменьшались, то увеличивались, мы то отдавали деньги, то получали их от побежденных. История России как самостоятельного государства, ведущего длительную внешнюю политику, достаточно велика и многогранна, и в ней находится место множеству различных договоров. Поэтому для основной массы историков и дипломатов совершенно неясно упорство, с которым эстонцы Юрьевский (а он именно Юрьевский, поскольку в оригинальных документах название «Тарту» нигде не присутствует) (1) пытаются этот договор втянуть в сегодняшнее международное право.

Яан Поска подписывает Юрьевский мирный договор. Изображение: postimees.ee

По иному смотришь на этот документ, если пытаешься взглянуть на него глазами эстонского политика, либо историка. Самостоятельная история Эстонии по временным рамкам крайне ничтожна по сравнению с историей большинства европейских стран. Начавшись в 1918 году (с выводом немецких оккупационных войск из Прибалтики) в своем первом этапе она продолжалась до 1940 года. При этом все попытки добиться признания независимости Эстонии от стран Антанты — до подписания договора с большевиками оборачивались полным фиаско.

И вот в 1920 году Эстония подписывает ПЕРВЫЙ договор с Советской Россией — с другим, пусть и нелегитимным режимом, в котором без всяких оговорок упоминается, что Эстония — независимая страна. Условия, на которых подписывался этот договор, дают все основание для создания мифа об «эстонцах-победителях России». Таким образом, данный договор становится не просто историческим документом, которым он по факту и является, а неким краеугольным камнем, альфой и омегой существования Эстонии как независимого государства. В транскрипции эстонских историков и политиков этот договор не просто заключен, а выигран в результате «вооруженной битвы за независимость эстонского народа».

Следовательно, в официальной пропаганде данный документ фактически становится в один ряд с актом признания Англией независимости Северо-Американских Соединенных Штатов. Отсюда же начинает выстраиваться вся патетико-государственная мифология о борьбе за свободу страны и о героях, проливших кровь «на алтарь свободы». Кроме того, Юрьевский договор для Эстонии — это непреходящая ценность первого случая в ее истории, когда с Эстонией разговаривали как с равным партнером. В дальнейшей истории взаимоотношений России и Эстонии таких поводов для гордости больше не будет. В 1940 году центральная власть Эстонии сдала страну Сталину, а в 1991 году благодаря слабости союзной центральной власти она просто ушла из состава СССР.

Произнося в очередной раз слова о том, что «договор действует и сейчас», эстонские политики, конечно же не имеют в виду территориальные претензии к России. Для них ценен первый пункт договора, по которому Россия (в лице большевиков) признает независимость Эстонии. И для них не важно, что были потом договор о вхождении Эстонии в состав СССР, или до Юрьевского договора — Ништадский договор, или даже признание Россией независимости Эстонии в 1991 году. И даже тот факт, что договор о признании Эстонии подписывали «кровавые большевики», эстонская пропаганда старается не особо афишировать. Раз за разом политики в Эстонии предлагают осудить коммунизм, последователи которого в России дали им независимость (в отличие от тех же финнов, которые не только не проявляют подобных инициатив, но и бережно хранят память о Ленине, от имени России предоставившем Финляндии независимость). Один из творцов Юрьевского договора, Яан Поска, в отличие от своих сегодняшних последователей, так отзывался о большевиках после заключенного мира: «Нам всем хорошо известно, что в России нет ни одной партии, кроме большевиков, которая бы признавала право малых народов на самоопределение… Это означает, что если одна из этих партий получила бы власть в России в свои руки, то, само собой разумеется, она сделала бы все для того, чтобы уничтожить нашу независимость» (2). Также в своей речи в Рийгикогу при ратификации мирного договора Поска отдавал должное великодушию большевистского правительства: «При оценке мирных переговоров не следует забывать, что большевики вели с нами мирные переговоры в то время, когда военной необходимости в этом у них не было: Колчак был разбит, Деникин почти разбит, и во время переговоров у большевиков серьезных противников не было» (3).

Поска прекрасно осознавал, что независимость Эстонии стала возможной только благодаря «преступному коммунистическому режиму». Современные политические деятели Эстонии очевидно не понимают, что признание на международном уровне коммунистических режимов преступными автоматически потянет за собой клеймо «преступности» и на все и любые действия, которые коммунистические лидеры совершили. И эпитет «преступный» легко переносится на тщательно лелеемое светлое имя Юрьевского договора.

Есть и еще один аспект Юрьевского договора, про который не любят вспоминать в современной Эстонии. С точки зрения практики, а не мифологии: этот договор — прежде всего, политическое прикрытие создания оффшорной большевистской зоны на территории Эстонии (4). Но не только правящая эстонская элита того времени, вступившая в оффшорный сговор с большевиками, обогащалась благодаря махинациям с российским золотом, но и простые жители Эстонии умудрялись заработать на бедственном положении России после гражданской войны. Так, по свидетельству эстонского историка Яака Валге, приграничная торговля с Россией составляла в 1921 году — 6%, а в 1922 году — 7% от всего внешнеторгового оборота Эстонии. «На Юго-востоке Эстонии (территория современного Печорского района Псковской области — ИА REGNUM) через каждые 500 метров границы находились торговые точки. Через них из Эстонии в Россию, только в 1922 году было продано 1.900 тонн сахара и 250.000 литров спирта, за что эстонцы получили денег и драгоценностей на 2 — 3 млн рублей. Выигрыш от приграничной торговли с Советами был настолько велик, что власти Эстонии дали команду пограничникам не задерживать контрабандистов из Советской России, а направлять их к ближайшей торговой точке». Всего же по оценкам Валге, государственный и частный капитал заработал на посреднических операциях с Россией в 1920—1922 годах как минимум 30 млн. рублей золотом (5).

Впрочем, историки сколь угодно долго могут выкапывать нелицеприятные факты из истории этого договора. Нации достаточно тяжело расстаются с мифами, особенно если этих мифов крайне мало и история самостоятельного существования государства крайне коротка. Поэтому мы, очевидно, еще долго будем наблюдать, как Юрьевский договор будет старательно включаться эстонскими политиками в современную политическую повестку дня.

* * *

(1) Юрьевский мирный договор. 1920 г. Фотокопия оригинального текста опубликована на сайте посольства Эстонии в России: www.estemb.ru/estonia_i_rossija/pogranitsjnoje_dogovori

(2) Э. Маттисен. Эстония — Россия: история границы и ее проблемы. Таллин, 1995. С. 63.

(3) Там же. С. 66.

(4) Игорь Павловский: Юрьевский оффшор: Цена эстонского мира // www.regnum.ru/news/948 103.html

(5) J.Valge. Lahtirakendamine. Eesti Vabariigi majanduse stabiliseerimine 1918−1924. Tallinn, 2003. С.168