Декларация по Нагорному Карабаху, подписанная 2 ноября в Москве президентами Азербайджана, Армении и России, остается главной темой региональной политической дискуссии. В целом эксперты констатируют повышение активности России после событий августа 2008 года, когда последняя достаточно жёстко и эффективно пресекла попытку Грузии силой подчинить Южную Осетию и Абхазию.

Активизация России в процессе урегулирования нагорно-карабахского конфликта носит во многом объективный характер. Преодолев сопротивление американского буфера в Грузии, Россия вошла непосредственно в зону политического и экономического влияния Турции. И здесь диалог между Анкарой и Москвой о перспективах нагорно-карабахского урегулирования, трансграничных и транзитных проблемах Южного Кавказа, был неизбежен. До августа Грузия эффективно закрывала доступ России в южные регионы Кавказа, а потому Турция совершенно спокойно наращивала здесь своё влияние. Блокада союзника России - Армении, строительство прямого нефтегазового коридора Азербайджан-Грузия-Турция, проектирование железной дороги по тому же маршруту, полноценное военно-политическое присутствие в Грузии и Азербайджане - это не полный перечень дивидендов, которые смогла обеспечить себе Турция за период вынужденной пассивности изолированной от региона Москвы.

Влияние Турции нарастало в геометрической прогрессии, что не устраивало и США. Кризис на Кавказе выявил не только риск российско-турецкого столкновения, но и кризис в турецко-американских отношениях. Зоной потенциального кризиса мог стать Нагорный Карабах, отсюда и эскалация мер по недопущению открытого столкновения между Азербайджаном и Арменией, а значит между Турцией и Россией. Такое столкновение могло сыграть исключительно на руку США, что прекрасно понимали и в Москве, и в Анкаре. Совместные дипломатические усилия России и Турции привели к подписанию Декларации по Нагорному Карабаху в Москве. Тому предшествовали челночные визиты в Баку, Ереван и Анкару министра иностранных дел России - Сергея Лаврова, визит президента Турции в Армению, отдельные переговоры на высшем уровне между президентами Медведевым, Алиевым и Саргсяном.

О чем же гласит документ... На первый взгляд, он составлен из размазанных формулировок и общих тезисов, однако некоторые положения заставляют задуматься. Укажем сразу, что стороны акцентируют роль Минской группы ОБСЕ, чем снимают все предположения о коллапсе переговорного формата.

В пункте первом отмечается, что "стороны будут способствовать оздоровлению ситуации в Южном Кавказе... путём политического урегулирования нагорно-карабахского конфликта на основе принципов и норм международного права и принятых в этих рамках решений и документов...". Фактически стороны прямо констатируют наличие "принятых решений и документов", о содержании которых приходится лишь догадываться. Далее они соглашаются с тем, что все аспекты и этапы урегулирования должны сопровождаться юридически обязывающими документами - то есть, речь идёт о поэтапном решении проблемы с разбивкой его на различные аспекты (?).

Пятый пункт, о создании условий для реализации мер по укреплению доверия между сторонами, совершенно четко укладывается в логику турецкой Платформы мира и стабильности на Кавказе. Наблюдателям остается лишь внимательно отслеживать момент начала реализации таких мер со стороны Азербайджана. Переход от милитаристской риторики к языку доверия обещает быть достаточно резким и искусственным. Выступление президента Алиева на церемонии инаугурации служит в этом плане своеобразным показательным фоном.

Тем не менее, важнейший вывод, который можно сделать по поводу Декларации, заключается в следующем. Ни президент Азербайджана, ни его армянский коллега не видели рисков в подписании этого документа. Очевидно, в противоположном случае они бы его просто не стали подписывать. А значит, уже на этом этапе каждая из сторон обзавелась определёнными гарантиями защиты своих интересов. Позволим себе допустить, что гарантами в таком жизненно важном вопросе для Армении и Азербайджана могут быть лишь две силы - а именно, Россия и Турция соответственно. Ни о какой гарантирующей роли США или Франции речи быть просто не может, поскольку эти две страны как минимум не обладают в регионе реальными механизмами и силами для полноценного вмешательства в боевые действия.

Итак, документ подписан. Что может произойти далее? Как представляется, и Армения, и Азербайджан испытывают реальную заинтересованность в мирной развязке ситуации, поскольку карабахская проблема оказывает слишком сильное воздействие на внутриполитические позиции президентов двух стран. В определённой степени можно сказать, что это не проблема зависит от них, а они от проблемы. Кроме того, действительно существует риск войны и уничтожения экономического потенциала двух стран. Согласованный нажим и блокада Армении со стороны Азербайджана и Турции действительно влияют на конкурентоспособность республики. Точно также риск военных действий негативно воздействует на инвестиционный климат в Азербайджане. Те же среднеазиатские поставщики не могут не учитывать потенциальный риск возобновления войны в Карабахе. А в этом случае никакого NABUCCO не будет. И полноценной загрузки БТД тоже не будет. То есть интерес Армении и Азербайджана обоюден.

Однако экономические интересы и планы Еревана и Баку не идут ни в какое сравнение с жизненной мотивацией самого Нагорного Карабаха. Заложенные в документе тезисы позволяют спрогнозировать в ближайшей перспективе активизацию переговорного процесса с планомерным выбросом в информационное поле деталей по тем самым "аспектам и этапам". Дальнейшие события могут развиваться очень быстро, чтобы не допустить их трактовки и использования в политических целях различными группировками в Армении и Азербайджане. А то, что такие попытки будут, никто не сомневается.

Уже сегодня определённые политики в Армении и Нагорном Карабахе достаточно прямо выражают своё недовольство тем фактом, что в числе подписантов Декларации не было представителей Нагорного Карабаха. Делается вывод, что Степанакерт навсегда выброшен из переговорного процесса. Карабахские политики, в своё время не пожалевшие усилий для того, чтобы дистанцироваться от Абхазии и Южной Осетии, сегодня по своим возможностям влияния на переговорный процесс уступают даже Приднестровью. Как известно, Тирасполь является непосредственной стороной переговорного процесса. Другое дело, что приднестровские политики не совсем адекватно используют эту золотую возможность.

После смены власти в Нагорном Карабахе, когда президента Аркадия Гукасяна заменил руководитель Службы безопасности Бако Саакян, Нагорный Карабах полностью выпал из эфира. Сухие сводки отдельных ведомств мало отвечают духу времени. Министр иностранных дел Нагорного Карабаха Георгий Петросян прокомментировал принятие Декларации по Нагорному Карабаху следующим образом: "Процесс урегулирования прошлых лет доказал, что для эффективности переговорам не хватает самого заинтересованного звена, а именно - Нагорно-Карабахской Республики, являющейся состоявшимся в полном соответствии с международным правом государством". И далее: "Если бы Азербайджан был действительно заинтересован в урегулировании конфликта, то давно бы сел за стол переговоров с Нагорным Карабахом, а не пытался бы посредством различных международных инстанций и стран оказывать давление на НКР и вводить в заблуждение мировое сообщество". Кому адресованы эти претензии Петросяна, понять достаточно сложно.

То, что Азербайджан не горит желанием вести переговоры с карабахскими политиками как раз вполне понятно, а вот почему Ереван идет на подписание документов без участия карабахской стороны - не укладывается ни в какую логику. То есть, претензии Степанакерта должны быть обращены как раз в сторону Армении. С другой стороны, о чем хочет говорить Петросян с Мамедьяровым, а Саакян с Алиевым? О порядке возврата районов или же о том, что Карабах не уступит "ни пяди земли"? Так вот, во втором случае карабахско-азербайджанские переговоры на этом и прекратятся.

Что такого хотят довести до сведения руководителей Азербайджана карабахские политики, чего не могут или не хотят сделать за них ереванские переговорщики? Получается, министр иностранных дел и президент Армении в недостаточной степени отстаивают интересы Нагорного Карабаха? Любопытную версию выдвинул на днях руководитель правительственного научно-исследовательского центра "Нораванк" Гагик Арутюнян. Он, в частности, отметил, что "Карабах может в любой момент заявить, что он не участник переговоров, и не признать их результаты - это, кстати не плохой ход в резерве...". Ход действительно не плохой, но крайне опасный и достаточно примитивный. Нельзя не согласиться с тем, что интересы Нагорного Карабаха по итогам переговоров без его участия и впрямь могут быть игнорированы, или частично игнорированы, что в конечном итоге одно и то же. Подписываются документы, которые, судя по статусу подписантов, обратной силы иметь не будут. Но заявления о том, что переговоры без Карабаха вестись не могут при том, что они реально ведутся, превращают их (переговоры) в чистый фарс.

Другой вопрос, что мешает министру иностранных дел Нагорного Карабаха публично и ясно озвучить позицию Степанакерта по всем позициям переговорного процесса? Раз уже их не допустили за стол переговоров, было бы целесообразно проговорить ту грань уступок, за которые Карабах не переступит при любом исходе переговоров между Ереваном и Баку. Например: "Земли не сдаем, а если и сдаем, то только часть и в обмен на независимость". Вернуться в переговорный процесс Нагорный Карабах может исключительно медийной активностью и прямой артикуляцией своих интересов. Это очевидно. На деле же президент "полностью состоявшегося государства" до сих пор не дал внятного комментария по поводу подписанного документа, непосредственно касающегося именно его страны.

Мадридские принципы, на которых, как свидетельствует Декларация, и строится переговорный процесс, для обывателя предстают в весьма абстрактном свете. Хотя президент Армении Серж Саргсян и обмолвился о том, что их можно найти в интернете, говоря откровенно, сделать это оказалось не так и легко. Никаких Мадридских принципов в интернете нет, есть лишь догадки относительно них, которые строятся на анализе отдельных высказываний посредников. В самом общем виде, суть их заключается в следующем:

• Армения оттягивает войска с занятых по итогам военных действий позиций (отказ от зоны безопасности), а Азербайджан признает право народа Нагорного Карабаха на самоопределение (НО! Статус республики определяется по итогам референдума, сроки проведения которого не уточняются). В видении представителей Баку, самоопределиться можно и в составе Азербайджана в рамках широкой автономии. Позиция известная.

• В регион вводятся международный миротворческий контингент (состав не ясен). Обеспечиваются международные гарантии безопасности народа Нагорного Карабаха.

• Азербайджан и Турция идут на разблокирование коммуникаций.

• Начинается возврат беженцев (только азербайджанских (?), или армяне тоже получают право на возвращение, скажем, в Баку (?)).

Как видим, вопросов больше, чем ответов. Но есть ещё один, как выразился министр иностранных дел России Сергей Лавров, нерёшенный вопрос - статус Лачинского коридора. Речь идет о "пуповине", через которую Армения питает Нагорный Карабах. Хотелось бы задать вопрос министру иностранных дел Нагорного Карабаха - существует ли для карабахской стороны вопрос Лачинского коридора, или такого вопроса нет? Может ли Лачинский коридор по итогам переговоров перейти под контроль международных миротворцев в статусе гуманитарного коридора, или это неотъемлемая часть Нагорного Карабаха? Неужели карабахским политикам важно высказать свою позицию по данному вопросу исключительно в приватной беседе с Мамедъяровым? Нет, Степанакерт молчит. А пока он молчит, то и стороной конфликта он естественно не станет.

Стоит отметить, что во многом именно ожесточённая борьба за сохранение переговорного и миротворческого форматов привела Абхазию и Южную Осетию к признанию.

Виктор Якубян - эксперт по проблемам Южного Кавказа