Спор о том, в какие формы устройства детей следует инвестировать ресурсы, не прекращается, хотя законодательная и исполнительная власть, приняв Закон об опеке и попечительстве, высказалась за поддержку усыновления и опеки. Но как измерить эффективность той или иной формы устройства ребенка? Изначально следует признать, что оценка эффективности должна быть направлена не на выбор в пользу того или иного пути, но определение сильных и слабых стороны разных вариантов.

В мае 2008 г. во время парламентских слушаний "Проблема законодательства, регулирующего положения детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" сторонники разных форм устройства обращались к новой, существенно расширенной версии сбора данных о положении детей в России. Одни использовали эти данные для обоснования усыновления как единственно перспективной формы устройства, другие - для аргументации позиции "за" патронат. Однако анализ данных показывает, что ни одна из форм устройства детей в семью, ни их совокупность, не решают всего комплекса проблем детей и семей. Официальная система оценки эффективности основывается на соотнесении долей детей, которые усыновляются; передаются под опеку и попечительство; уходят в приемную семью; оказываются в учреждениях общественного воспитания. Причем официальная же точка зрения поддерживает идею, что усыновление - наилучшая форма, опека - приемлемая, приемная семья - мало приемлемая, а устройство в учреждение не приемлемо.

Соответственно, выделяются регионы более или менее соответствующие данному идеальному профилю. Обоснованием такой оценки эффективности семейного устройства становится суждение о том, что семья - самое лучшее, что только может быть, и приемная семья или патронат - не та настоящая семья, которая должна быть у ребенка. Однако если в качестве критериев эффективности устройства ребенка семью использовать другие показатели, то совпадут ли оценки с суждениями, распространенными среди многих? Можно указать на четыре показателя, которые до некоторой степени позволяют оценить действенность того или иного варианта устройства.

Во-первых, это стабильность устройства ребенка в семью - которая измеряется в том числе и по количеству отмены решений о передаче ребенка в семью. Данный показатель представляется важным, поскольку риск кочевания ребенка между учреждениями и семьями в случае отмены решений состоит в снижении способности ребенка привязываться к семье. Важно сравнить причины, по которым отменяется решение - по инициативе родителей или по факту неисполнения родительских функций. Косвенным показателем стабильности для временных форм устройства ребенка в семью становится и его возврат биологическим родителям. Ведь патронат и семейные воспитательные группы - в первую очередь альтернатива не плохой семье, а помещению ребенка в учреждение до тех пор, пока кровная семья не справится с трудностями.

Во-вторых, привлекательность той или иной формы устройства для граждан. Данный показатель может быть косвенно оценен по количеству тех, кто высказал желание взять ребенка в рамках той или иной формы, и встал на учет или в органы опеки, или в региональный банк данных. В-третьих, возможность устройства детей разного возраста, когда и дети старше трех лет, попадают в семью. В-четвертых, возможность устройства в семьи детей с особыми нуждами.

Отмена решения о передаче в семью: идеальных форм устройства нет?

Данные по 2006 г. определяют, что в отношении около 4000 детей, переданных на усыновление, под опеку, в приемные семьи и на патронат, решение о передаче в семью было отменено. По сравнению с количеством детей, устроенных в семью, доля возврата не кажется высокой, и составляет 3,7%. Однако каждая форма устройства обладает своими рисками и возможностями для решения проблемы обеспечения права на семью. 83,7% всех отмененных решений приходится на семьи, которые взяли ребенка под опеку и при этом получали пособие на воспитание ребенка. Также по отношению к общему количеству детей, отданных под опеку не-родственникам, показатель отмены решения остается самым высоким и составляет 5%. С одной стороны, опека остается самой распространенной формой устройства детей, однако превосходит и другие формы устройства по показателю нестабильности ребенка в семью. Это подтверждается и показателем отказа самих опекунов от ребенка - от всего количества отмены решений почти 70% приходится на отказ по инициативе опекуна. Этот показатель превосходит только патронатная семья - 73,5% случаев отмены решения о патронате происходят по инициативе родителей, и приемная семья - 78,7% случаев. Наименьшая доля отказов представлена среди усыновителей и опекунов-родственников - чуть больше половины всех случаев отмены решения связаны с желанием отказаться от ребенка. Значит ли это, что усыновление и опека родственников - оптимальные формы семейного устройства? Нет.

Например, треть случаев отмены решения об усыновлении российскими гражданами связана с ненадлежащим выполнением родительских обязанностей. Например, по сравнению с "оплачиваемой" опекой (23% опекунов лишаются права на опеку из-за нарушений прав детей) этот показатель среди усыновителей явно выше. А в приемных семьях показатель изъятия ребенка составляет 7,2% от всех случаев отмены решения, что почти в пять раз меньше, чем среди усыновителей. Отмена решения может быть связана и с тем, что кровные родители решаются на восстановление своих прав. С этой точки зрения, опека родственниками оказывается более состоятельными формами устройства: 25% детей, отданных на опеку родственникам, были возвращены родителям, тогда как среди опекунов не-родственников возврат родителям составил только 2,9%. Аналогичные низкие показатели возврата детей биологическим семьям по приемной семье и патронату свидетельствуют о том, что эти формы ориентированы на длительное устройство детей - процент возврата детей в кровную семью не превышает 1% в обеих формах. И столь низкий показатель, скорее всего, свидетельствует как о том, что в приемные и патронатные семьи попадают дети, для которых другого шанса устроиться в семью нет, так и о том, что эти формы в России развиваются вне системы профилактики сиротства, а как попытка создать скорую помощь семейного устройства.

Желанные младенцы и нежеланные старшие дети

Соотношение устройства детей с их возрастом показывает, что больше всего в семьи устраивают детей старше 7 лет - от всех детей помещенных в семью, доля старших детей составляет 59,7% от всех семейно устроенных. Значит ли это, что проблема с устройством старших детей решена? Вовсе нет, потому что количество детей в возрасте старше 7 лет, находящихся на общественном воспитании, превосходит количество детей этого же возраста, отданных в семью в 1,3 раза. В отношении детей младше 7 лет этот показатель составляет 1,1 - более того, в отношении детей до года он еще меньше. Следует указать и на то, что если дети до года охотно берутся и на опеку посторонними гражданами, и на усыновление, то в отношении старших детей преобладающей формой остается опека родственниками - 73,6% всех устроенных в семью детей старше 7 лет уходят под опеку родственникам. Патронатные и приемные семьи также чаще берут детей старше трех лет, чем усыновители - но такое распределение детей, отдаваемых в патронатные/приемные семьи, объясняется и тем, что в эти семьи маленьких детей почти не отдают - поскольку спрос на детей в возрасте до года явно превышает предложение, и приоритет отдается усыновителям. 80,7% детей, отданных на патронат и другие "не основные" формы устройства, - дети старше 7 лет, тогда как среди усыновленных детей доля детей старше 7 лет составляет не более 7,7%. Соответственно, 63% опекаемых детей - старше 7 лет, и даже доля детей, отданных под опеку родственникам, не превышает показатель патронатных семей. По сути, задача устройства детей в семью не однородна. Для детей до трех лет - это скорее выбор наилучших из многочисленных желающих, а для детей старшего возраста - поиск хотя бы кого-нибудь, родственника или профессионализированного родителя. Статистика отмены решения о передаче ребенка в семью не включает указания на возраст ребенка, но можно предположить, что чаще возвращают детей старшего возраста. Тем более, что возврат по инициативе родителей происходит среди патронатных и приемных родителей - т.е. тех, кто чаще оказывается родителем старшего по возрасту ребенка. Поэтому понимание того факта, что патронатные и приемные родители чаще отказываются от детей, чем усыновители, как подтверждение несостоятельности патроната и приемной семьи, не совсем обоснован, поскольку патронатные и приемные семьи изначально оказываются в менее стабильной ситуации, беря старшего ребенка. Также статистика отмены решений не включает и указания на то, какой период времени ребенок прожил в семье, после чего был изъят или возвращен по инициативе родителей. Можно предположить, что усыновители возвращают ребенка, когда тот становится старше, и тогда эффективность усыновления относительно детей старшего возраста вызывает еще больше сомнений. Ждать, что проблема устройства старших детей сойдет "на нет" через несколько лет, потому что сейчас большинство маленьких детей будет роздано, - необоснованно. Потому что часть детей вернется из-за отмены решения о помещении в семью, а часть детей оказывается вне системы семейного устройства - это дети с особыми нуждами.

Шанс на семью для детей с особыми нуждами

Опека и усыновление - приоритетные для многих представителей власти формы устройства детей. Но возможно ли тогда устроить в семьи детей с особыми нуждами? Доля детей с особыми нуждами составила в 2006 г. 1,3% от всех детей, устроенных в семью. Статистика показывает, что чуть более 1% опекунов и столько же усыновителей берут детей с особыми нуждами, причем разница между посторонними людьми-опекунами и опекунами родственниками незначительна, тогда как 2,2% приемных семей и 1,7% других форм устройства приходятся именно на детей "с диагнозом". В 2006 г. всего в России в семью было помещено 1.395 ребенка с особыми нуждами. Доля от общего числа устройства составляет 1,3%. При этом самый "высокий" показатель по устройству инвалидов в семью характеризует приемные семьи: 8% всех приемных детей - дети с особыми нуждами. Очевидно, что устройство детей с ограничениями в семью - пока не решаемая задача. Но каковы масштабы этой проблемы?

Официальные ведомства признаются, что исчерпывающей статистики для оценки количества детей-инвалидов без семьи нет. Однако даже имеющиеся сведения указывают на весьма значительное число детей с особыми нуждами, которые остаются в учреждениях общественного воспитания. Только число детей-сирот, которые обучаются в школах для детей с умственной отсталостью, составляет более 24.000 человек. Около 30.000 детей находится в психоневрологических интернатах. Это учреждение - та конечная остановка, на которой трудно повернуть движение ребенка назад, в общество. Как говорят специалисты, в психоневрологические интернаты детей "списывают". Причем ежегодно около тысячи детей попадают в психоневрологические интернаты из домов ребенка - т.е. в три года. Обращение к ситуации с устройством детей-инвалидов в регионах дает косвенное свидетельство как в пользу таких форм устройства, как приемная семья и патронат. кроме того, ситуация с устройством детей-инвалидов лучше в тех регионах, где не только популяризируется патронат или приемная семья, но где действуют разные службы помощи семье и детям. Например, по сравнению с данными по России, в Самарской области 3,4% случаев передачи детей в семью приходится на детей с ограничениями - т.е. в 2,5 раза больше, чем по стране, аналогичная ситуация наблюдается и в Пермском крае. При этом в Самаре детей с ограничениями берут родственники-опекуны и приемные семьи, а в Перми - опекуны и патронатные семьи. А, например, Воронежская или Ивановская области, отличаются противоположным "профилем" устройства детей инвалидов - там минимальна как доля устройства инвалидов (менее 1%), так и доля приемных семей (менее 0,5% от всех детей устроенных в семью уходят в приемные семьи). Если устройство обычных детей нуждается в социальной рекламе, то тем более важно развивать программы формирования спроса на устройство детей с особыми нуждами. Социальная реклама семейного устройства в России идет по пути популяризации той или иной формы устройства, а, например, не формирования разных типов мотивации взять ребенка, как это делается в Великобритании. К чему же это приводит?

Привлекательность семейного устройства: тайны пиара

Когда представители власти начинают популяризировать одну форму устройства детей на противопоставлении другой - оценивают ли они такой риск, как утрату части потенциальных родителей, готовых не к усыновлению, а другой форме воспитания ребенка? Популяризация одних форм в ущерб другим сказывается на том, как много людей готовы включиться в семейное устройство и на каких условиях. Москва активно противостоит патронату и приемной семье в пользу усыновления. Сравнение количества людей, которые стоят "в очереди" за ребенком на ту или иную форму устройства, показывает разницу позиций простых граждан. По всей России опекунство - самая популярная форма устройства детей в семью, 48,1% от всех желающих выказывает намерение взять ребенка под опеку, в Москве этот показатель составил 35,8%. На усыновление готовы 28,9% россиян, а среди москвичей - 61%, только 3,1% москвичей готовы пойти по пути патроната или приемной семьи, тогда как по России - 23%. Существенное различие по показателю готовности стать приемным или патронатным родителем может быть истолковано и как последовательное формирование среди москвичей позитивного мнения об усыновлении и негативного мнения о патронате.

Итак

Идеальных форм устройства детей нет - большинство развитых стран пользуют разные формы, и продолжают дискуссию о том, как следует соотносить в единую систему разные способы устройства детей. Возможно, и в России пришло время вопрос "Какая форма лучше?" заменить на вопрос "Как сочетать разные формы устройства?" - хотя ответить на него много сложнее, чем отстаивать ту или иную форму семейного устройства, полагаясь на удобные стереотипы, а не фактологию.